Libra - сайт литературного творчества молодёжи Libra - сайт литературного творчества молодёжи
сайт быстро дешево
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
Поиск:           
  Либра     Новинки     Поэзия     Проза     Авторы     Для авторов     Конкурс     Форум  
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
 Сталкер - Старики Ч2 
   
Жанр: Проза: Рассказ
Статистика произведенияВсе произведения данного автораВсе рецензии на произведения автораВерсия для печати

Прочтений: 0   Посещений: 2336
Дата публикации: 2.7.2004



 

Когда он вернулся, Елизавета Дмитриевна всё ещё говорила по телефону. Вот уже почти семь лет он был для неё единственной связью с окружающим миром. Её друзья заходили к ним редко, но она от них этого и не требовала. Она была счастлива уже тем, что они ей звонили.

 Андрей Степанович стоял в корридоре и ждал, пока Елизавета Дмитриевна договорит. Он слушал её разговор и почти ни о чём не думал. Когда она договорила, он прошел по корридору до спальни и, войдя в неё, положил на кровать жены уведомление. Она взяла узкую белую бумажку, пробежала глазами по мелкому шрифту и подняла свой взгляд на Андрея Степановича.

 - Но ведь я не виноват, - развёл он руками.

 - Я знаю, - очень тихо ответила Елизавета Дмитриевна.

" Что-то уж очень много обид для одного дня " - подумал Андрей Степанович. Какой-то ком стоял у него в горле. Ему хотелось заплакать, но он не мог. Теперь он был раздражен. Его влажные глаза остановились на миг на фотографии дочери, которая висела на стене, напротив кровати Елизаветы Дмитриевны, потом на большой темной туче, которая повисла в небе за окном.   

 - Ну, просила ты меня сходить в ЖЭК раньше, ну и что, - закричал он своим резким голосом. - А я не сходил. Не сходил и всё тут. В конце концов, зачем он нам нужен, этот телефон. К черту его. Только нервы треплет и всё.

 Он кричал всё громче по мере того, как понимал, что обижает её, сидящую здесь, перед ним, с вытянутыми, неподвижными ногами и маленькой бумажкой в руке, по мере того, как всё больше ненавидел себя за свою несдержанность, и слёзы бессильной ярости наворачивались ему на глаза.

 Когда он замолчал, стало совсем пасмурно. Тишину полутёмной комнаты нарушил далёкий гром.

 Андрей Степанович прошлёпал через спальню, открыл балкон и остался стоять в проёме двери. В комнату ворвался ветер, который принёс с собой запах летней грозы в большом городе: первых тяжелых капель, упавших на пыльный асфальт, затрепетавших, пожухлых листьев на невысоких деревьях, восторженно-недовольной бодрости прохожих, которые либо искали, куда бы спрятаться, либо бежали в надежде успеть домой. Это был запах ожидания, когда всё сухое и пыльное на момент застыло, затихло и:

 Когда зазвонил телефон, Андрей Степанович почувствовал себя усталым.

 Почти сплошной пеленой затянуло дом напротив, в момент почернел асфальт, с шуршанием проносились по лужам машины, поднимая тучи брызг, и всё подставляло себя дождю в тщетной надежде смыть с себя вековую пыль и следы времени. Пока Елизавета Дмитриевна в глубине комнаты вела очередной разговор, Андрей Степанович видел свою мать и тётю. Они стояли перед ним в каком-то желтоватом свете, на фоне открытого окна той квартиры, где он жил, когда был маленьким. Это была квартира отца. Тот дом уже снесли. Мать Андрея Степановича показывала сестре какую-то голубую необычайно легкую  ткань, раскрутив рулон и предоставив материалу большими складками спускаться  с её рук на пол. Тетя что-то говорила своим низким голосом, а за окном, перед которым они стояли, лил такой же дождь, и белые тюлевые шторы медленно дышали в такт влетавшему в комнату прохладному ветру. Андрею Степановичу захотелось чем-то стукнуть телефон или пнуть его ногой, но он вдруг вспомнил о бумажке, которая лежала на кровати у Елизаветы Дмитриевны, и ему стало стыдно. Елизавета Дмитриевна затянула очередной бесконечный разговор. Андрей Степанович прошел на кухню и сел там на табурет. Ему хотелось смотреть на дождь, ливший за окном, но когда он поднимал глаза, ему снова хотелось смотреть вниз. Он сидел, глядя на бардовый линолеум, почти пол часа, а потом пошел в спальню и стал листать записную книжку, лежавшую на тумбочке, возле кровати Елизаветы Дмитриевны, как раз рядом с телефоном. Там он нашел расписание работы ЖЭКа, выведенное старательной рукой жены, и увидел, что сегодня во вторую смену там приемные часы. Тогда он решил идти туда и пытаться сделать что-нибудь, чтобы оттянуть срок отключения телефона.

 Поев холодной окрошки, которую сделал сам два дня назад, он оделся и, уже уходя, вспомнил, что на нём пиджак, в котором он выглядит неприлично. Тогда он вернулся, надел другой пиджак и, закрывая дверь, представил себе Елизавету Дмитриевну, сидящую на своей кровати, и почему-то подумал, что ничего он не добьётся.

 Вечером, возвращаясь  из ЖЭКа, где он выстоял огромную очередь в темном коридоре с грязно оранжевым линолеумом на полу и стенами, увешанными разными плакатами, он медленно шел по

еще мокрому асфальту и старался не думать о телефоне, но у него ничего не получалось. Во дворе на лавочке сидел совсем один Лёня в полосатой рубашке.

 - Откуда дровишки? - спросил он.

 - От дровишек слышу, - ответил Андрей Степанович и почему-то улыбнулся.

 - Из лесу, вестимо, - закончил начатую цитату Лёня и указал на место рядом с собой.

  Андрей Степанович подошел, но садиться не стал.

 - В ЖЭКе был, -  сказал он.

 - Зачем? - совершенно наивно спросил Лёня.

 - Хотят отключать телефон.

 - Мог бы и не ходить.

 Лёня смотрел в небо. Над ними клубились серые облака, и дул несильный ветер, а у земли было тихо и немного прохладно.

 - Я тоже не надеюсь, - сказал Андрей Степанович.

 - Это правильно, -  подытожил Лёня.

 Помолчали.

 - Ну, я пойду: - сказал Андрей Степанович, с какой-то надеждой в голосе. Лёня так и не опустил глаза и всё сидел, запрокинув голову и сложив руки на коленях.

 - Как хочешь, - сказал он.

 Андрей Степанович ещё немного помялся и, наконец-то, побрёл к дому. Ему вдруг на мгновенье показалось, что Лёня пьян, но он отбросил эту мысль потому, что Лёня никогда не пил. Он уходил с чувством неловкости, как будто  сделал что-то нехорошее. Пройдя через двор, он был уже абсолютно уверен, что обидел Лёню. Ещё минуту назад он хотел поскорее избавиться от навязчивого собеседника, а теперь, вдруг, стал жалеть его и хотел, было, вернуться, но сдержал себя и стал подниматься по ступенькам в парадное. Если бы он обернулся в этот момент, то увидел бы  сидящего на лавочке, посреди пустого, мокрого двора, старика, в смешной полосатой рубашке, фигура которого была почти растворена в пасмурном, вечернем воздухе. Старик смотрел на небо и не шевелился. По-прежнему подавляя в себе чувство вины и жалости, Андрей Степанович вошел в подъезд и стал ждать лифт. Тот увёз его на самый верх высокой, узкой шахты и там выпустил на свободу.

 На этот раз Елизавета Дмитриевна не разговаривала по телефону, а, сидя в уже довольно старой инвалидной коляске с большими колёсами, бесцельно переключала каналы на маленьком телевизоре, что стоял на подоконнике, сбоку от её кровати. Это был подарок дочери. Она сама смотрела этот телевизор, глядя с портрета на стене, которого сейчас почти не было видно в сгущающейся темноте.  

 - Закрой балкон, - попросила Елизавета Дмитриевна, когда муж появился в спальне.

 - Я думал, ты спросишь <ну, как>, - ответил он и стал закрывать дверь на балкон.

 - Я бы спросила так лет десять назад, - сказала Елизавета Дмитриевна и задумалась.

 Андрей Степанович сел на край её кровати и стал смотреть на экран, где мелькали какие-то совершенно непонятные картинки. Елизавета Дмитриевна выключила его. Стало почти совсем темно и очень тихо.

 - Ну, как? - спросила она и улыбнулась.

 - Ничего, - ответил Андрей Степанович и вздохнул. - Сказали, что это уже не их дело. Чтобы оттянуть срок уплаты, надо писать специальное заявление, но это нужно делать раньше, а теперь уже поздно, и они ничего не могут сделать. Можно, конечно, сходить на телефонную станцию, но вряд ли это что-то даст.

Елизавета Дмитриевна слушала молча. После того, как Андрей Степанович замолчал, они долго сидели, понурив головы, в абсолютной тишине, погрузившись каждый в свои мысли.

 - Если бы я могла ходить, - почти шепотом сказала Елизавета Дмитриевна.

 - Ты бы ничего не добилась, - ответил Андрей Степанович своим резким голосом и, шумно вздохнув, поднялся и пошел на кухню.

 Ужинал он один, а потом принёс тарелку каши и хлеб жене. Она отказывалась от еды, но он уговорил её, и она всё съела. Потом вместе молча пили чай. Уже поздно вечером Андрей Степанович лёг на постель, но спать он не хотел и долго лежал на спине, чувствуя жжение под закрытыми веками, и снова смотрел на разноцветные пятна перед глазами. Сон не приходил. Тогда он встал и пошел на кухню. Там стоял большой черно-белый телевизор. Он машинально включил его и стал с усилием переключать каналы щелкающим тумблером. По одному каналу вместо заставки показывали часы на синем фоне, которые раньше появлялись вначале программы <Время>. Было без четверти час. Андрей Степанович посмотрел минуты две на эти часы, а потом перевёл на другой канал. Он поставил подогреваться чайник, но пока тот закипал, перехотел пить и, дождавшись пока вода закипит, выключил плиту, затем телевизор, затем свет и снова отправился в спальню. В погрузившейся в темноту кухне не осталось ничего, что напоминало бы о том, что здесь только что был человек, кроме остывающего чайника с розовым цветком на крышке.

 За окном на темном небе мелькала и переливалась разными цветами какая-то надпись. Это была реклама ночного клуба, находящегося неподалёку. Андрей Степанович сидел на краю своей кровати и смотрел на эту надпись. В комнате было очень тихо, и у него звенело в ушах. Он вслушивался периодически в этот звон, но тут же снова забывал о нём, уносясь мыслями то в своё прошлое, то в Канаду, где его дочь тревожно спала в неуютный предрассветный час.

 - Думаешь о Вике, - спросила вдруг Елизавета Дмитриевна, и Андрей Степанович даже вздрогнул. Не получив ответа, она вздохнула и, словно оправдываясь, сказала:

 - Что-то не спиться.

 - Скоро заснём, - ответил он.

 - Это только в последнее время мы стали так плохо спать, - добавила Елизавета Дмитриевна.

 - Светит дискотека, - сказал Андрей Степанович, кивая головой в окно и даже не думая о том, что Елизавета Дмитриевна не может видеть этого жеста в темноте.

 - Светит, -  согласилась она.

 - И чего только не придумают!

 - Это ещё что: - протянула Елизавета Дмитриевна и, помолчав, спросила:

 - А что ты там сейчас смотрел?

 - Показывали Джигарханяна с целой кучей молодых актёров.

 - Давно его не было.

 - Постарел он, - вздохнул Андрей Степанович, - заметно постарел, ссутулился.

 - Да он всегда сутулился.

 - Всё равно. Время-то идёт.

 - Я недавно смотрела этот фильм с ним, ну, где они молодые искали корону: Как же он называется:

 - <Гардемарины>, - глухо отозвался Андрей Степанович.

 - Да, да, да, да, - обрадовалась Елизавета Дмитриевна и добавила, - так там такие трюки, что ужас. А сюжет всё-таки наивный. Я смотрела одни трюки. Дух захватывает, а в который раз смотрю уже.

 - Интересно, как они их снимали? - спросил Андрей Степанович, неожиданно для самого себя, заинтересовавшись темой разговора.

 - Каскадёры, наверное.

 - Может быть, - согласился Андрей Степанович.

 - Скорее всего, а как же иначе.

 - В мире нет столько армян, сколько фильмов, где сыграл Джигарханян, - процитировал он и поднялся, чтобы лечь спать.

 Елизавета Дмитриевна уснула быстро, а он ещё долго ворочался в постели, смотря на разноцветные отсветы на потолке от мелькавшей на небе рекламы и изредка проезжавших машин.

 Телефон отключили не на третий день, как обещали, а на пятый. Андрей Степанович ходил на телефонную станцию, но ничего не добился. Ему сказали, что надо было писать заявление раньше, а теперь уже поздно, и остаётся только заплатить. Оба они ждали того момента, когда его отключат, но Андрей Степанович не видел, как Елизавета Дмитриевна снимала трубку, когда он слишком долго не звонил, и радовалась, услышав знакомый монотонный гудок. Когда его не стало, она позвала негромким голосом Андрея Степановича, который копошился на кухне. Он пришлёпал в спальню и увидел Елизавету Дмитриевну, протягивающую ему телефонную трубку. Он взял её и положил, не поднося к уху. Отключенный телефон выглядел как-то по-другому, совсем не так, как включенный. Андрею Степановичу он показался угрюмым, и он подумал, что теперь телефон тоже стал одиноким, как и они. Он протянул жене руку и даже открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но так ничего и не сказал.     

 КОНЕЦ


Ваше мнение:
  • Добавить своё мнение
  • Обсудить на форуме


    2004-07-03 10:50:27 Серый Волк
    Пожаловаться администрации на комментарий
        Грустно, но очень красиво написано. Я просто вчитываюсь в некоторые абзацы! Ты просто мастер детализации! Браво!

    2005-03-10 14:16:30 Марковский
    Пожаловаться администрации на комментарий
        вещь верная, простая, монотонная, без художественных выкрутасов (которые в данном случае совершенно излишни).мне вспомнилась еще одна литературная чета стариков - полковник и полковничиха у маркеса.их решение - или позиция - конечно, прямо противоположное.


    Комментарий:
    Ваше имя/ник:
    E-mail:
    Введите число на картинке:
     





    Украинская Баннерная Сеть


  •  Оценка 
       

    Гениально, шедевр
    Просто шедевр
    Очень хорошо
    Хорошо
    Нормально
    Терпимо
    Так себе
    Плохо
    Хуже не бывает
    Оказывается, бывает

    Номинировать данное произведение в классику Либры



    Подпишись на нашу рассылку от Subscribe.Ru
    Литературное творчество студентов.
     Партнеры сайта 
       

    {v_xap_link1} {v_xap_link2}


     Наша кнопка 
       

    Libra - литературное творчество молодёжи
    получить код

     Статистика 
       



    Яндекс цитирования

     Рекомендуем 
       

    {v_xap_link3} {v_xap_link4}








    Libra - сайт литературного творчества молодёжи
    Все авторские права на произведения принадлежат их авторам и охраняются законом.
    Ответственность за содержание произведений несут их авторы.
    При воспроизведении материалов этого сайта ссылка на http://www.libra.kiev.ua/ обязательна. ©2003-2007 LineCore     
    Администратор 
    Техническая поддержка