Libra - сайт литературного творчества молодёжи Libra - сайт литературного творчества молодёжи
сайт быстро дешево
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
Поиск:           
  Либра     Новинки     Поэзия     Проза     Авторы     Для авторов     Конкурс     Форум  
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
 Тайлер - Променад 
   
Жанр: Проза: Рассказ
Статистика произведенияВсе произведения данного автораВсе рецензии на произведения автораВерсия для печати

Прочтений: 0   Посещений: 2241
Дата публикации: 5.2.2007




Это была лютая ночь. Лютая.
Коньяк, кокаин и немцы.
Встретившись поздним вечером с всемогущим Волшебником Оззом, мы неожиданно обнаружили себя пребывающими в том дивном состоянии духа, когда до вершины оного не хватает всего нескольких шагов, но на данном этапе без них невыносимо тягостно и тоскливо. И сразу договорились мы поддерживать друг друга во всех начинаниях – верная примета грядущих античеловеческих событий, свидетелями, участниками и творцами которых мы станем позднее.
Для начала мы заглянули в «55» - паб для рокеров, альтернативной молодёжи и бездушных хулиганов, где нас поджидали друзья - большей частью альтернативная молодёжь. Это был паб-имитация – для истинно рокерского заведения было слишком мало блевоты на столах, а для гламурного декаданс-салона - слишком много мёртвых мух на липких лентах в сортире, свисающих до самого унитаза. Зато здесь было подвешенное на потолке старинное пианино, разукрашенный бранью и сценами жестокого орального сношения клозет и живая музыка. Живую музыку в этот вечер олицетворяли четыре девицы, формирующую брит-рок группу «Rats». Девушки истошно вопили и от их леденящего душу визга в сортире ожила добрая половина мух, которая, отважно вырвавшись из своей клейкой братской могилы, тут же разлетелась по пабу, как стая бабочек. Жирных, зловонных и подозрительно похожих на навозных мух бабочек. Вообще, мне трудно сказать что-либо определённое про выступление группы «Rats», так как мы с Оззом, не тратя время попусту, сразу налегли на водку.
Плотно налегли.
Основательно.
Сосредоточенно.
Через час, распрощавшись со всей компанией, и во всеуслышание пожелав скорейшей ампутации всех конечностей двум гарцующим у самой сцены вспотевшим бородатым придуркам, наши тела устремились к выходу. Пританцовывая в такт звучавшей из паба музыке, мы вышли на улицу, огляделись, и нас осенило. Мы поняли, что вокруг нас…родной Дрезден. Родная Германия. И много-много напуганных нашим хозяйским собственническим поведением украинских туристов.
Надо сказать, что нас с Оззом по синьке вообще часто осеняет. И в этот момент мы, как правило, всегда оказываемся в Дрездене. Кажется, Дрезден – это не определённый город в Саксонии, а некое эфемерное трансцендентальное место, куда в момент наивысшего просветления попадают души мескалиновых героев, очищенные от материальной скверны. Духовная Вальхалла. Город Красной Ночи.
Итак, мы, словно ментальные оборотни, вновь приняли обличье разнузданных наглых немцев, порабощающих сознания окружающих. Громко матерясь и отпуская грязные скабрезности на языке Гёте и Ницше, мы неслись по кишащему прогуливающимися людьми и залитому неоновым огнём вывесок центру города (не спрашивай меня какого именно…). Наши передвижения, на первый взгляд, были хаотичны, совсем как перемещения атомов, но мы то знали, что сила дадаизма обязательно выведет нас к различным патологиям, отклонениям и маргинальным личностям.
И вышеуказанные личности не заставили себя ждать.
Первым их обнаружил Озз. Я в тот момент обкладывал какого-то юного мазафакера и потому на призывный боевой клич Озза откликнулся не сразу. Когда я всё же взглянул в указанном Волшебником направлении, то обнаружил, что всего в нескольких метрах перед нами шли трое парней со спущенными до земли штанами. Из-под лёгких осенних курток виднелись бледные, как банан, и пухлые, как дыни, мальчишеские жопы. Спущенные штаны сковывали движения и ребята могли передвигаться только мелкими шажками. Они были замедленны и неповоротливы. Они были беззащитны перед атакующими с фронта ментами и атакующими с тыла жоподолбами. Но, видимо, игра всё же стоила свечей, раз уж эти бесстрашные ребята, презрев все опасности, решили прогуляться сим благоухающим свежестью и ностальгией вечерком по центральной улице столицы с цинично оголёнными седалищами. Как выяснилось при последующем общении, это были Швейцарец, Гид и Труп Швейцарца.
Когда мы, оббежав многочисленных людей, отделявших нас от голожопых ребят, приблизились к ним вплотную и что есть мочи заорали: «HALT!!! ICH WERDE SCHIESSEN!!! HALT!!!»*, Швейцарец что-то сбивчиво залопотал по-французски; Гид начал тыкать себя в замусоленный бэйджик с надписью «гид», а Труп Швейцарца свалился замертво на пыльный асфальт. Услышав французскую речь и вспомнив нашего друга Паскаля из Страсбурга, мы всё-таки решили не стрелять.
Завязалась дружеская беседа, в результате которой мы узнали, что эта подозрительная компания - двое упитых в дым швейцарцев и их упитый в дым украинский гид. Осудив местную говёную кухню, отсутствие лёгких наркотиков в кафетериях города, а также мэра-сатаниста, и похвалив здешнюю водку и падкость женщин-аборигенок на валюту, двое фриков сердечно распрощались с нами и возобновили тщетные попытки поднять с земли своего третьего товарища, которого низвержение с чистых альпийских вершин на дно мутного 40% градусного океана повергло в состояние, предшествующее коме. Состояние, в котором мы проживаем свои лучшие годы.
Швейцарцы, так, кстати, и не натянувшие штаны на свои мёрзнущие сыры, банки и часы, остались позади. Мы же решили пропустить по рюмашке в излюбленном круглосуточном рок-кафе, где планировали вскоре проводить съёмки очередной антигуманной картины с декалитрами крови и неизменной смертью всех персонажей в конце. Стоит ли говорить, что по пути в кафе мы без устали устраивали различные шоу, перформансы и откровенные провокации.
На одной из лавочек тёмного глухого парка, сквозь который мы решили пройти к кафе, лизалась парочка лесбиянок. Озз попытался меня удержать, но искушение было слишком велико. Я подбежал к ним и, безо всяких проволочек, поинтересовался, нет ли у них желания «ОТ-СО-САТЬ». Они, конечно, были отвратительны. Но именно этого мне в тот момент и не хватало – минета от двух отвратительных лесбиянок. Какое-то время они молчали, пристально глядя мне в глаза, а потом, не говоря ни слова, вновь взялись за оральное изучение друг друга.
- Они из ёбаного Лондона, - фыркнул Озз, и мы пошли дальше.
В центре парка стоял обсиженный бомжами бювет. Когда я проходил мимо, яростно понося всё вокруг, один из этих оборванных засранцев вдруг начал кричать мне: «WEG! WEG!»**
Меня такое отношение к себе со стороны незнакомого бомжа рассердило.
- Гитлер скушает тебя и твоих друзей! – пообещал я ему на ломаном русском. А Озз выставил кулак с торчащим средним пальцем. И, ускорив шаг, пошёл прямо на оборванца с громогласным «WENN DIE SOLDATEN DURCH DIE STADT MARSCHIEREN...»*** на устах.
Бомж позорно убежал.
В рок-кафе всё было спокойно. Всё, кроме нас. Мы всё ещё были в образе, и не собирались из него выходить. Мы сосредоточенно пили водку, сопровождали цоканье рюмок традиционным «PROSIT!»****, подгоняли официанта традиционным «SCHNELLER,SCHNELLER, RUSSE!»*****, иногда называя его «Иван» (с ударением на И), и изредка подмигивали немногочисленным женщинам. Равно как и многочисленным мужчинам. Мы чувствовали – грядёт мистическая истерия. И предчувствия нас, как всегда, не обманули.
Прогуливаясь часом позже по гиблым ночным улицам, где фонари ещё не изобрели, а факелы уже отменили, как вчерашний день, мы чётко осознали, что нам нужен кальян. Этой мыслью мы и поделились с вынырнувшей, как из-под земли, компанией. При детальном рассмотрении оказалось, что всю компанию составляли пять девушек. Даже при свете фонаря, солнца или прожектора в 500.000 кандел потребовалось бы ОЧЕНЬ детальное рассмотрение, чтобы понять, что это действительно живые человеческие девушки, а не набитые соломой чучела нечеловекоподобных обезьян, наспех зашитые - от шеи до анального отверстия - бездарным чучельником, и передвигающиеся по воле спрятанных внутри их утроб хитроумных механизмов! Но какое значение имела для нас их монструозность? Мы ведь не ради дармового траха выползли из скорлупы своих телесных оболочек, словно бабочки из надоевших куколок, и принялись святым духом витать над землёй, водой и облаками.
Вскоре к этим девам присоединился заспанный помятый паренёк с ярко-красной сумкой через плечо. На нём были коротковатые клетчатые штанишки, коротковатая белая футболочка, да и сам он был предельно коротковат. Малышу объяснили, что мы – два немца, которые ищут кальян-бар. Включив свой английский на полную мощность, он спросил, какая цена за один кальян нас устроит? Мы ответили, что стоимость для нас совершенно не важна. Мол, в этом городе мы можем позволить себе всё. И я с удовольствием про себя отметил, что в маленьких глазках маленького человечка пробежала лукавая искорка алчности. И, конечно же, он принялся отговаривать нас от посещения кальян-бара и, проявляя чудеса гостеприимства, пригласил нас в близлежащий супермаркет, чтобы вместе с ним отведать настоящий украинский коньяк. Малыш вознамерился сегодня от души погудеть за счёт двух очень богатых и очень наивных саксонских парней. Эти же скользкие мыслишки, как фекальные черви, заползли в головы и остальным нашим неожиданным друзьям, вернее подругам.
А нам только это было и нужно. Наживка проглочена глупой рыбиной. Леска нетерпеливо дергается. Рыбалка будет увлекательной и продуктивной.
По пути к магазину хитрые детки в первую очередь разделили нас с Оззом. Озза обрабатывал цверг-кудесник, а меня взяла в оборот светловолосая девушка, остроумно представившаяся Сосной, косоглазая настолько, что её зрачки гневно буравили переносицу, и казалось, что их, как магнитом, притягивает друг к другу. Эта шалунья всю дорогу мило улыбалась мне, насколько возможно было мило улыбаться в её ситуации. А однажды Сосна попросила у меня сигарету, и, не дождавшись, пока я покажу ей пустую пачку «Sobranie», выхватила у меня из пальцев оптимистически желтую сигарету, только-только закуренную мной. Сделав несколько затяжек, она, не переставая улыбаться мне, заявила своим соучастникам:
- Фу, эти немецкие ублюдки слюнявят фильтр!
В этот момент я пожалел, что в своё время не последовал примеру одного своего друга, и так и не научился раскуривать папиросы анусом. Что б Сосна сказала тогда?..
Пока эта хвойная стервоза занимала моё немецкое внимание, а кобольд, назвавший себя Борисом, охмурял сознание Озза, одна из девчушек, похожая на зловредную моль, позвонила кому-то и сказала, чтоб этот кто-то живо шевелил ягодицами и выдвигался в район торгового центра на Прорезной. Иногда, обращаясь к адресату, она использовала множественное число, из чего я сделал вывод, что возле торгового центра на Прорезной нас будет ждать ещё одна компания.
Они стягивают войска! Мы с Оззом удовлетворённо переглянулись. Уроды плотно держатся на удочке, но, конечно, не замечают этого, и заманивают всё новую пищу.
Что это будет? Примитивный наезд «левых» людей на всю нашу беззащитную компанию и неподдельный испуг в глазах Бориса? Или ещё одни дружелюбные ребята и шумная попойка, в результате которой нас попытаются свалить с ног каким-то ядом, подсыпанным в настоящий украинский коньяк? Пока неясно. Разберёмся по ситуации.
Но кое-какие веские преимущества есть и на нашей стороне. Мы то понимаем, о чём эти хитрожопые мудлоны говорят, а то, что они от нас свои диалоги шифровать не станут, я понял сразу – слишком уж они неопытные и самоуверенные. В экстремальный момент мы можем неожиданно заговорить по-русски. И это станет для них шоком – одно дело динамить иностранцев, а другое дело – каких-то неуравновешенных местных. Этих ребяток сразу окатит ледяным осознанием того, что на протяжении нескольких часов мы понимали все их базары, но почему-то хладнокровно следовали в расставленные ими ловушки. На такое способны либо последние из обезбашенных отморозков, либо люди, у которых есть веские основания так поступать. И в обоих случаях подростковое очко Бориса затрепещет так, что нежное колечко ануса того и гляди, упорхнёт в светлые небеса, оставив Бориса и его угрюмый сфинктер в полном одиночестве. А что уж говорить, про Очки его спутниц?..
Кроме того, пленившая нас своей доброжелательностью молодёжь даже не догадывается, что этой адреналиновой ночью, пахнущей порохом и дымом, она на нашей территории – в нашем персональном Дрездене. Им то бежать некуда – они здесь нелегалы, а вот мы можем в любой момент вернуться в Киев – наши визы открыты и нет того ключа, что сможет их закрыть. Наше пребывание здесь логично, оправдано и легально. Мы просто вернулись туда, где всё начиналось. Мы вернулись к раз и навсегда опьянившим нас истокам. К корням нашего душевного эквилибриума.
Малыш отворачивается от Озза, и с нездоровым воодушевлением говорит девочке-моли:
- Они плотно сидят на мескалине и опиатах! Но…что такое адренохром и…почему он похлопал меня по почке?..
Я ухмыльнулся. Старина Озз не изменяет нашей военной доктрине. Волшебство давит на мозг даже вербально. Теперь Боря думает, что знает про нас нечто интимное, нечто тайное и тёмное, а, значит, ещё крепче ухватился за спелые саксонские помидоры. Он чувствует силу. Он чувствует власть. И теряет осторожность. Ему кажется, что он сумеет извлечь прибыль из своего положения. Два иностранца, набитых деньгами и грехами, о которых теперь известно Борису, посреди чужой страны, посреди его страны – удача сама плывёт ему в руки. Никакого криминала – простой развод под маской радушия и помощи заграничным товарищам. Боря становиться выше ростом и шире в плечах. Сегодня Боря сделает всех. Боря теряет осторожность.
Наконец, мы дошли до торгового центра, на первом этаже которого располагался круглосуточный супермаркета, внутри которого мы с Волшебником вновь начали вести себя дивиантно: мы пели гимн Германии, переставляли продукты с полки на полку и всячески хулиганили. Кроме того, я периодически доёбывался до охранника, обрушив на него всю мощь немецкого мата, придурковато хохоча и тыча указательным пальцем ему в промежность. Когда Борис, ослепительно улыбаясь во все свои 142 зуба, показал нам выбранную им бутылку коньяка, мы принялись залупаться. Сказали, что три звезды – это дерьмо! Хотим пять! Боря тактично пытался нас отговорить, но мы или отрицательно мотали головами, или делали вид, что не понимаем его плохой английский. Позже в корзинку были брошены: лимоны, потому что мы отказались пить коньяк без лимонов; сыр, потому что мы захотели отведать настоящий украинский сыр; сигареты Sobranie, потому что это наши любимые сигареты. Когда возле кассы вся компания начала многозначительно поглядывать в нашу сторону и разноязычные вариации гнилой по своей сути фразы «надо бы добавить…» коснулись нашего слуха, мы с Оззом, опять надели мину непонимания на свои иностранные лица, и виновато улыбнувшись отличным украинским ребятам, вышли из магазина, не обращая внимание на вялые попытки остановить нас окликами и поимённым обращением.
Гружённые продуктами и обидой наши новые друзья вышли из супермаркета. Конечно же, они решили не допустить отторжения заманчивого немецкого капитала из заметно прохудившегося национального бюджета, списав случившиеся затраты на неизбежные потери при наступательной операции. Они всё ещё нуждались в иностранном инвестировании, а потому, плохо скрывая раздражение, эти милые детки подошли к нам, по-прежнему добродушно улыбающимся, и заявили, что тут неподалёку есть отличный уютный скверик, где можно распить коньяк. Я дружески потрепал Бориса по плечу, и мы неторопливо направились в самое сердце Украинского Гостеприимства.
В отличном уютном скверике нас уже ждала компания из четырёх парней. Борис представил их нам, как Сашу, Сашу, Художника и Осу. Хотя, на мой взгляд, Оса со своим аномальным зобом, удивительно маленькой черепушкой и большими удивлёнными глазами гораздо больше, чем на осу, походил на обескураженного пеликана, вырванного судьбой из привычной среды обитания и вышвырнутого в открытый люк космического корабля с приказом без победы не возвращаться. В любом случае, выглядел он болезненно и гротескно. Даже по сравнению со своими друзьями. Оба Саши изо всех сил попытались изобразить дружелюбие на заросших щетиной и покрытых шрамами лицах, а Художник решил поиграть в Штирлица, и начал показательно изучать моё лицо с выражением тотального недоверия в моё германское происхождение на белом картонном лице. Эта его параноидальная недоверчивость и спровоцировала то, что меня впервые за вечер засосало в пучину агрессии. Случилось это внезапно и неконтролируемо. Неожиданно для самого себя и, уже тем более, для мгновенно скисшего художника, я прорычал ему в лицо: «WARUM BETRACHTEST DU MICH, BLÖDER SCHWULE?»******. Сосна, как вкопанное дерево, встала между нами, лопоча что-то, что, по её мнению, должно было успокоить съехавшего с катушек немца. Озз гневно ткнул Художника в грудь пальцем и прошипел: «MACH DAS MEHR NIE, DU TIER!»*******. Саши растерялись. Борис тоже. Но на Художника эта вспышка оказала благотворное влияние – сомнения оставили его, вытолкнутые инстинктом самосохранения за борт крошечной шлюпки его мозга, терпящей бедствие где-то посреди бушующего океана комплексов, фобий и психозов.
Бутылка с настоящим украинским коньяком ходила по кругу, пока не опустела. Наши товарищи заметно окосели. Но, тем не менее, хвастливо поглядывали на нас и, убеждённо повторяли, что «Немцам пиздец! Сейчас свалятся, неверные!» Мы в ответ только глупо ухмылялись, с нетерпением ожидая развития событий. И Боря нас не разочаровал. Едва не свалившись с лавки, он встал на ослабевшие ноги и, идиотски подмигнув мне, подошёл к отливающему под Сосной Художнику.
- Чувак, эти двое - реальные торчки! – заплетающимся языком проквакал малыш.
- Я в курсе, мне Таня говорила, - Художник нетвёрдо стоял на земле, и струя закладывала умопомрачительные виражи, прежде чем исчезнуть в кустах, на его ботинках или на лазурно-голубых джинсах ничего не замечающей Сосны, сверлящей меня своими перпендикулярными взглядами.
Художник отряхнул кисточку, застегнул штаны и пробормотал:
- У меня всё с собой.
Боря от радости чуть не выпрыгнул из своих коротеньких штанов.
- Круто! Молодец, чувак! А что именно?
- Кокс.
- Кокс? – урезанный природой юноша не поверил своему счастью.
- Кокс. Отличный кокс.
- За сколько собираешься впарить?
- Это ж лохи последние! Баксов за триста. У них точно лавэ достаточно?
- Бля, Саня! У них лавэ немеряно! Отвечаю!
Миничеловек в клетчатых штанишках подошёл ко мне и, не меняя свой пьяный первобытный оскал на что-то более подобающее созданию, воочию созерцавшему миллениум, хлопнул меня по плечу. Это был сигнал. Операция «Развод Граждан Евросоюза» началась.
Сосна снова потащила меня в магазин, якобы за новой бутылкой коньяка. А Озз, как первый в истории немец, упомянувший при Борисе о наркоте, остался с делягами, готовый выслушать всю их гнусную лживую рекламу. По пути к супермаркету я думал о том, какими же всё-таки долбоёбами надо быть, чтоб предлагать кокаин первому встречному! Пусть даже и иностранцу!
А между тем, перед магазином происходила драматическая сцена выяснения отношений между стильным парнем и его не менее стильной девушкой. У него было много туннелей, но в ушах. У неё – всего один. Но в голове.
Я, выскользнув из пересекающихся, ввиду её косоглазия, линий обзора Сосны, подбежал к парочке и, моментально зафиксировав, что стильная девушка – пьяна и глупа, спросил её на плохом русском:
- Женщина! Хочешь водка?
Мне нужен был конфликт. Мне нужен был экшен. Вернее не мне, а Сосне. Малышка была неопытна и, как следствие, зажата. Она верила, что всё должно было в точности следовать плану коварного карлика Бориса, и надеялась избежать каких-либо отклонений от заданного курса. Сейчас любой внеплановый конфликт с любым внеплановым персонажем на любой внеплановой локации разнесёт её детскую нервную систему на агонизирующие клочки. Я видел, что Сосна, в обращённых друг к другу глазах которой, я был потенциальной жертвой преступной гениальности её друзей, и так нервничает, боясь оплошать и каким-то образом завалить всё благородное дело по обиранию приезжих в эту дикую страну иностранных мужчин. И мне хотелось, чтоб Сосна нервничала ещё больше.
И пара мутагенных сопляков, выясняющих отношения перед стеклянными дверями супермаркета, наверняка, поможет мне в этом.
Мутные глаза стильной девицы долго изучали моё лицо, прежде чем она изрекла с нескрываемой агрессией:
- Ты, чё, пидор?
- Не, немец! – воскликнула вынырнувшая за моей спиной Сосна.
- Немец… - безвольно повторила стильная девушка, с трудом вспоминая, где она уже слышала это слово и, что оно обозначает.
- DEUTSCHLAND ÜBER ALLES!!!******** – выкрикнул я.
Внезапно в нашу увлекательную беседу вступил парень.
- Он, чё, реально немец? Хм…Прикольно…Спасибо, мы не хотим водку…Данкешон…Аня, пошли!
Но его шизофреническая Аня и не думала куда-то идти. Эта неадекватная светловолосая дрянь засунула своё безобразное тело в тележку для продуктов, и начала недружелюбно коситься в мою сторону.
«Её разколбасило на части! – понял я, - она себя уже не контролирует! Сейчас начнётся буря!»
Вызвать раздражение Ани могла и менее безобидная выходка, чем выставленный перст правой руки, указующий на Аничкину манду, совмещённый с ритуальным потиранием пальцев левой руки - жестом, у всех народов обозначающим денежные взаимоотношения между людьми.
- Ты на что намекаешь, сука?! – дрянь начала яриться, - ты, чё, вообще?.. Ты за кого меня принимаешь?.. За шалаву легкодоступную?!..
…Начиналась буря…
- Ты, чё, тут делаешь, вообще, в моей стране, а?! Фашист проклятый!
Анюта попыталась выбраться из тележки, но, поскольку металлическая тварь крепко держала её антифашистский зад, бедной дряни только и оставалось, что забавно дрыгать ручками и ножками, словно перевёрнутая на спину беспомощная черепаха.
Раздался её истерический крик и всю картинку пронзил немыслимый хаос. Сосна, раздосадованная тем, что всё пошло вкривь и вкось, попыталась разрулить ситуацию, и, успокаивающе поглаживая светловолосую девочку-неандертальца по руке, предложила ей и её парню присоединиться к нашей честнОй компании.
- А у вас есть бухло? – немного успокоившись, спросила Аня, извлекаемая верным кавалером из хитрой ловушки магазинной тележки для продуктов.
- Сейчас он купит! – уверенно произнесла Сосна, кивая в мою сторону.
Аня хитро прищурила блеклый глаз.
- Так ты его разводишь, а?
Сосна согласно захихикала.
Я тоже.
Увидев это, парочка пирсингованых макак, тоже захихикала вовсю.
Так, дружно хихикая, мы прошлись по длинным рядам супермаркета и, в конце концов, добрались до кассы, выгрузив на её подвижную дорожку, чудо украинской биоинженерии, бутылку коньяка, бутылку сладкой воды, две бутылки шампанского, две пачки самых дорогих сигарет и одну порцию синтетических наркотиков, растворенную в кока-коле, залитую затем в токсическую жестяную банку и в результате позиционируемую маркетинговым отделом магазина, как безобидный энергетик (но я то сразу понял – это был мифический Ядерный Титбит, который я однажды, потерявшись в лабиринте туманных питерских дворов, распивал вместе с татуированным с ног до головы deathmetall-гитаристом, добрым роботом из Белоруссии, не выпускающим из рук жужжащую бензопилу, и пухленьким морячком Папаем – говённым фриком и педерастом…ах, это были прекрасные времена…).
Так вот. Уже возле самой кассы мне вдруг захотелось пописать. По правде говоря, мне вообще часто хочется писать возле касс. Наверно, что-то на уровне подсознания. Когда купленное списывается на общий счёт, когда из шипящей щёлки выползает длинный чек – это сигнал для моего мочевого пузыря. И мне всё никак не удаётся побороть этот свой печальный недуг. Наверно, что-то на уровне подсознания.
Я гримасничаю, машу руками над ширинкой, вытаскиваю ЯТ из-под наваленных бутылок и выхожу из магазина. Охрана уже знает, что я – дегенеративный немецкий оккупант, который всё равно ничего не понимает по-русски. Охрана уже знает, что за меня сегодня расплачиваются мои местные друзья. Охрана спокойно пропускает меня, открывающего банку с энергетиком, через автоматические двери, радуясь, что в этот раз я так быстро избавил их от своего маргинального присутствия. А кое-кто, всё ещё по инерции хихикая, остаётся стоять перед злыми глазами завистливого кассира, горящими циферками кассового аппарата и хрипящим рацией охранником. Кое-кто с трудом верит в происходящее. Кое-кто в полном дерьме.
Ужасная брань выливается на меня из рабочего рта Анюты, когда три озлоблённых человека, наконец, находят меня, мирно попивающего ЯТ, возле афиши какого-то дагестанского поэта, подозрительно смахивающего на моего соседа по лестничной клетке – законченного наркомана и педофила с ярко выраженным влечением к эксгибиционизму и самобичеванию.
Анечка без устали проклинает меня, но мне это сиренево – я всё равно не понимаю русской речи. Я удивлённо гляжу в её порочное лицо и изредка кривлю губы в глумливой улыбке… Да, я знаю, как доводить людей до инфаркта…
Выдохнувшуюся после длинного монолога дрянь, успокаивает её субтильный парнишка. Он долго смотрит на мою искрящуюся улыбку, потом на скомканное ненавистью лицо Сосны и медленно говорит:
- Знаешь, по-моему, это он тебя разводит.
Хомячки убрались восвояси, но до меня ещё долго доносился яростный рык взбешённой Анки. Похоже, она никогда не сможет простить меня. У нас никогда не будет семьи. И нам никогда не завести детей. Что ж, удачи тебе, терпеливый субтильный парень с многочисленными тоннелями в мочках! Ты выиграл в этой борьбе! Наслаждайся же своей победой! Ликуй! И не ищи меня, когда решишься вдруг пересмотреть результаты нашей битвы. Ты – победитель! Только ты! Присно и вовеки веков!
А мы с Сосенкой потащились к скверику, и она, кажется, тоже была полна негатива по отношению ко мне. Хоть я и вызвался, как настоящий мужчина, нести пакет с тяжёлыми бутылками.
А когда я вручил их Борису, он принялись меня обнимать, да приговаривать: «Молодец, немец!!! Гут!!!» Я радовался вместе с ним, краем глаза оглядывая скверик. Отсутствие Озза и троих друзей Бориса меня насторожило. Но настырный карликовый шпиц предложил мне выпить за победу, и я не смог отказаться.
Мы пили и пили, и я чувствовал, что урезанный мальчик Борис влюблялся в меня всё больше. Мы передавали друг другу бутылки с коньяком и водой, что-то пели, и громко смеялись. Я заметил, как из темноты к скверику, крепко обнявшись, подошли Озз и Художник. Художник повалился на скамейку и уставился на небо ослепшими глазами, а Озз принялся что-то увлечённо рассказывать ему в оглохшее ухо на ужасающей смеси английского и немецкого языков.
Только Сосне было тоскливо. Не обращая внимания на всеобщее веселье и братание, она молча выкурила сигарету, потом долго пялилась на Бориса, и вдруг заорала:
- Ты мне, бля, уже полтинник должен, тупой мудак!
Боря обиделся.
- Ты чего? Какой полтинник? Там всего десятка была…
- В прошлый раз десятка! А в этот? Думаешь, этот хер что-то купил? Он опять съебался! Понимаешь? ОН ОПЯТЬ ПОДСТАВИЛ!!!
Мы с Борисом переглянулись в недоумении. Ты хочешь поговорить об этом, брат?..
Борис отвёл меня в сторонку и попытался объяснить, что у них больше не осталось денег. Но, к моему глубокому сожалению, я совершенно не понимал его. Совершенно! Да я, чёрт возьми, мало, кого так в жизни не понимал, как Бориса в тот момент!
Но говнюк заупрямился. На его крысином лице читалось напряжение. Читалась нервозность. И даже начальные буквы возмущения проступили. Малыш уже начал переходить на писк, по ходу того, как его английский разбивался о моё сосредоточенное, ничего не выражающее лицо. Малыш покраснел. Малыш взмок. И я сжалился. Я понял, о чём он говорит.
Понял и…обиделся.
Мне, простому бесхитростному парню из далёкой Саксонии, вся эта тема показалась похожей на вымогательство. Теперь уже возмущался я. Перекинулось моё возмущение и на Озза, который тоже, наконец, понял, о чём речь. Волшебник вскочил с лавки, пнув ладонью бессознательного Художника, который уже бессрочно отдыхал с закатившимися глазами, и начал разглагольствовать на незнакомом даже мне, полиглоту, языке о чём-то, тревожащем его здесь и сейчас.
Боря испугался нашей бурной реакции. Испугался, что мы сорвёмся с крючка. В душе наивного глиста всё ещё теплилась надежда развести иностранцев на лавэ, впарив им втридорога свой сраный кокс. И Боря дал задний ход. Заговорил спокойно и учтиво.
Но было чертовски поздно. Ублюдок задел нас за живое!
И мы, гордые и ранимые, всё-таки решили купить им что-то стоящее за свои деньги. И мы, обиженные и оскорблённые, потопали в магазин. И Сосна, недоверчивая и решительная, увязалась за нами.
Она ещё долго стояла в раздумье на размытом темнотой тротуаре, не в силах понять, почему мы вдруг кардинально сменили курс и неторопливым шагом направились во дворы, ведущие к центру города. Равно, как и к его окраинам. Эти дворы вели куда угодно. Было бы желание по ним идти…
…Украинское Гостеприимство махало нам на прощанье цветастым рушником и целилось нам в спины заточенным на наших иностранных предшественниках трезубцем, но мы были уже слишком далеко для его щедрой мести…
Примерно через полчаса мы вновь зашли в помещение рок-кафе, где сегодня уже отмечались. Мы сели за столик, заказали кофе, и, пока нам его готовили, вынюхали остатки кокаина, который скрасил весь наш долгий путь от торгового центра на Прорезной до этого блядского рок-кафе. Меня интересовал лишь один вопрос.
- Озз, отдыхающий на обратной стороне луны Художник и исчезнувшие подростки – что это было?
Волшебник самодовольно ухмыльнулся, пошарил в бездонных карманах своих белоснежных брюк, вынул зажатую в кулак руку и, поднеся её под светильник, висящий прямо над нашим столиком, разжал кулак. Тусклый свет упал на ладонь Озза и я увидел маленькую жёлтую таблетку с надписью «Roche» на солнечной поверхности.
- Валиум?! Господи, Озз, валиум и коньяк…Они уже мертвы?!
- Всё в порядке, мужчина! – уверенным тоном произнёс Озз, - Это же не теразин или нембутал! Это всего на всего старый добрый валиум. Таблетка валиума и коньяк – это ещё не смерть. Разве, что озверевшие бомжы растащат их, бессознательных и беспомощных, на органы. Но это уже проблемы не наши. Это уже вообще не проблемы. Эти фальшивые колобки хотели спида вкусить, а нарвались на валиум. Я был уверен, что они не просекут разницу, пока не попробуют. И потом, пусть докажут мне, гражданину Евросоюза, не владеющему русским языком, что эти таблетки – не спид. Хомяки позорные! В волшебстве не рубят, а туда же – разводить, подставы учинять... Засранцы…
Озз призадумался.
- Хм…это был акт справедливости. Они хотели в экшене поучаствовать, да за наш счёт, а получили дозу успокоительного. Хотели спида вкусить, а нарвались на валиум… Но кто мог знать, что так произойдёт… Это ужасная ситуация.
- Не вини себя, Волшебник! Вы просто друг друга не поняли. Языковой барьер – бич всех людей на земле. Недостроенная Вавилонская башня, спасибо тебе! Это ты подарила нам эти незабываемые часы! Ты и человеческая алчность.
- Это точно, Тайлер. Что было бы с нами, если бы люди избавились вдруг от всех своих пороков?
Я ухмыльнулся.
- Не бойся, Озз! Мы бы играли на их добродетелях!
Мне показалось или за моей спиной действительно шелохнулись чёрные, как ночь, перепончатые крылья?..
Озз растянул губы в хмельной улыбке.
- Художник… ты заметил, что у него картонная голова?..
- Конечно, Озз.
- ..и то, что волосы приклеены к этому игрушечному черепу?
- Да, Озз. Так и было.
Кажется, Волшебника затянуло на дно. Туда, где зелёный мрак и подводные стебли. Туда, где живут души утонувших моряков. Туда, куда, пробивая толщу воды, стремительно несусь и я.
- Тайлер, этот говняный художник был рождён для насилия над ним! Картонный человек! Ты меня понимаешь?!
- Понимаю, Озз, понимаю. Картон.
- Точччно…, - прошипел Озз, - так вот, это злосчастное порождение оригами…он держался лучше всех.
- А остальные? Оса, Саши?
- Их почти сразу смыло в канализацию. Ещё до твоего прихода. Они так и остались валяться в тех джунглях. Я проследил, чтоб они не встали.
Мы замолчали.
Но ненадолго.
- Знаешь, Тайлер, эта была красивая битва. Мы сражались, как львы! Мы победили.
- Да, мы победили. И мы заслужили передышку, Озз... Так почему эти ёбаные урелы не несут нам наш кофе?
Я огляделся и увидел, что официанты и бармен не сводят с нас настороженных взглядов. Напряжённое молчание повисло в кафе. Даже музыкальный автомат, и тот заткнулся. Что произошло? Неужели, всех так смутил исчезнувший на их глазах кокаин? Нет, дело было не в нём… Просто мы…
Мы облажались. Мы заговорили по-русски.
- Вы, что, уже сменили язык? – довольно грубым тоном спросил обслуживавший нас в прошлый раз официант, которого мы терроризировали и угнетали. Наглец почувствовал себя в праве наехать. Его поддерживал и толстяк-бармен, и остальные официанты, не сводившие с нас неприязненных взглядов.
Самоуверенность сыграла с нами злую шутку. Как и со всеми, кто слишком часто позволяет ей ласкать свои возбуждённые органы. Наши визы с треском захлопнулись. Истоки высохли. Корни сгнили. Отступать было некуда.
И мы пошли в героическую атаку на превосходящие силы противника.
- А что, ты видишь в этом какую-то неразрешимую проблему? – поинтересовался Озз, - что-то смущает тебя в этом, а?!
Сидящий передо мной мужчина вдруг обернулся и пробасил:
- Сидите спокойно, пацаны! Оставьте при себе свои дешёвые понты!
Мерзавец уже хотел было повернуться обратно, но я, задетый до глубины души тем, что какой-то морж влезает не в своё дело, тем более что мы и так были в численном меньшинстве, закричал ему:
- Эй, герой! А ну подсядь к нам и расскажи поподробней про понты!
Сидящая рядом с грубияном девушка схватила его за руку, и зашептала: «Не надо!». За тем же столиком находилась ещё одна пара зрелого возраста, видимо, друзья этого зарвавшегося нахала! Эти недочеловеки тоже принялись успокаивать засранца, но и я не сдавался:
- Ты меня слышишь, герой? Ну, чего ж, ты так сразу отвернулся, а? Давай, садись к нам! Поговорим! Понты обсудим!
А Озз уже во всё горло орал на официанта.
- Ну, ты, лингвист, я живу в свободной стране! На каком языке хочу, на таком и разговариваю! И ты мне не указ! Понял, лингвист?
С каждой фразой, дадаизма в нас становилось всё меньше, а агрессии всё больше. Мы вернулись в Киев, и были этому не так уж и рады. Всё кафе душилось негативом по отношению к нам и нас эта несправедливость, понятное дело, обижала. И угнетала. И взывала к противодействию.
- Я с тобой разговариваю, герой! Давай-давай, покажи себя! Соверши подвиг!
- Развелись, бля, ёбаные лингвисты! Плюнуть некуда! Язык, бля, сменил…
- Ты, чё, меня не слышишь?! Герой, ты меня не понял! Садись к нам, я сказал! Быстро!
- Ёбаные лингвисты!!!
- Ёбаные герои!!!
Антидадаистски настроенный мужчина-герой всё-таки решился. Когда он подсаживался за наш столик, в его движениях ощущалась раскованная уверенность. Но стоило ему рассмотреть нас с близи, как непроизвольная дефекация свела на нет все его воинские амбиции. Мужчина промямлил, что сам он из Риги, и, что «Киев – царь-город». На большее хама не хватило. Посрамлённый, он отвалил к своим друзьям и больше не тревожил наши разбережённые души. Причину его резкого испуга, я понял, только когда случайно взглянул в стоящее у барной стойки зеркало, и увидел в нём отражение своих глаз.
Бог мой! В них же не было ничего человеческого! Это были глаза памятника, скинутого палачами-экскаваторами со своего древнего постамента. Мои глаза.
Взглянув на Озза, я осознал, что он тоже остекленел. Через секунду начали отказывать различные органы чувств. Наши силы таяли. И нам пора было катапультироваться из этого агрессивного рок-кафе, чтоб встретить апогей самодеструкции в гармонии с окружающей средой, то есть там, где можно спокойно сдохнуть и часов через десять-двенадцать воскреснуть вновь.
Мы едва вырвались из проклятой рок-клоаки, швырнув деньги за отвратительнейший кофе в насупленную морду бармена-жирдоса. Уже засыпая на заднем сидении машины, в которую мы залезли, истово надеясь, что это всё-таки такси, я, стараясь не замечать предсмертные стенания Озза, прокручивал в голове всю минувшую историю. И сделал вывод, что наш променад, определённо, удался.
Настораживает только одно – когда-нибудь нам в этом городе станет небезопасно жить. Слишком много наёбаных. Слишком мало населения.
А потом меня стошнило на водителя, и я вырубился.

___________________________________________________________

* - Стой! Буду стрелять! Стой!
** - Прочь! Прочь!
*** - «Когда солдаты маршируют по городу…» - начальные строки нацистского военного марша „Wenn die Soldaten...“
**** - (за) твоё (ваше) здоровье!
***** - Быстрее, быстрее, русский!
****** - Почему ты меня разглядываешь, безмозглый пидор?!
******* - Не делай так больше никогда, животное!
******** - «Германия превыше всего!..» - начальная строчка гимна Германии.

Ваше мнение:
  • Добавить своё мнение
  • Обсудить на форуме


    2007-02-05 13:10:28 Dogma
    Пожаловаться администрации на комментарий
        отвратительно.
    За маты дать бы тебе ваще по физиономии-что заслужил, то заслужил. Для маргиналов тут есть специальный матерный раздел.
    За любование грязью...мдя...заценять брезгую


    Комментарий:
    Ваше имя/ник:
    E-mail:
    Введите число на картинке:
     





    Украинская Баннерная Сеть


  •  Оценка 
       

    Гениально, шедевр
    Просто шедевр
    Очень хорошо
    Хорошо
    Нормально
    Терпимо
    Так себе
    Плохо
    Хуже не бывает
    Оказывается, бывает

    Номинировать данное произведение в классику Либры



    Подпишись на нашу рассылку от Subscribe.Ru
    Литературное творчество студентов.
     Партнеры сайта 
       

    {v_xap_link1} {v_xap_link2}


     Наша кнопка 
       

    Libra - литературное творчество молодёжи
    получить код

     Статистика 
       



    Яндекс цитирования

     Рекомендуем 
       

    {v_xap_link3} {v_xap_link4}








    Libra - сайт литературного творчества молодёжи
    Все авторские права на произведения принадлежат их авторам и охраняются законом.
    Ответственность за содержание произведений несут их авторы.
    При воспроизведении материалов этого сайта ссылка на http://www.libra.kiev.ua/ обязательна. ©2003-2007 LineCore     
    Администратор 
    Техническая поддержка