Libra - сайт литературного творчества молодёжи Libra - сайт литературного творчества молодёжи
сайт быстро дешево
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
Поиск:           
  Либра     Новинки     Поэзия     Проза     Авторы     Для авторов     Конкурс     Форум  
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
 Альберт Коучер - Наслаждение лжи (продолжение) 
   
Жанр: Проза: О любви
Статистика произведенияВсе произведения данного автораВсе рецензии на произведения автораВерсия для печати

Прочтений: 0   Посещений: 1398
Дата публикации: 30.8.2009

в одно произведение не влезло - здесь продолжение

Он уже не думал о том, как им вместе с Эрикой будет хорошо в будущем, и как они будут счастливы. Все эти близкие и родные сердцу мысли наглухо забивались раздирающим душу скрежетом.
- Милая, я думаю, что нам следует немного пожить отдельно и в одиночку покопаться в своих мыслях. Уверен, что это несколько изменит наши отношения. – выдавил из себя Генрих, ощущая некоторое давление у себя в груди.
Эрика сидела рядом и, молча, переминала в руках брелок, к которому была прикреплена крохотная плюшевая игрушка. Душа и сознание Генриха разрывались от печали и грусти. Он так сильно хотел хоть что-то изменить, как ему казалось в затухающей жизни Эрики, но сейчас его одолевал только ему ведомый страх и отравляющий запах пессимизма.
- Да, Герри, возможно ты прав. – перебила давящее молчание Эрика голосом, совершенно не выдающим эмоций. – Я тоже думаю, что нам следует немного отдохнуть. Я сегодня возьму несколько своих вещей и поеду к родителям в Бингемтон. Там тоже есть офис «Передайз Кволити» и я не думаю, что будут какие-то проблемы с переменой рабочего места.
- Да, Рика. Я поговорю со Стивенсоном…Милая, я думаю, что это пойдет нам на пользу, и через некоторое время мы совершенно иначе посмотрим друг на друга. Быть может, нам удастся почувствовать то, что мы чувствовали на протяжении не одного года – сожалеющим голосом протянул Генрих.
- Я тоже так думаю, Герри. Мы справимся… – ответила Эрика и, не спеша, поднялась со скамейки.
Все, что хотел сейчас сделать Генрих – это вскочить и схватить Эрику за руку, но он сидел все на той же скамейке, наклонившись вперед, опираясь локтями на колени. Его голова была приопущена и слегка повернута в стороны отдаляющейся Эрики. В его сознании витало немыслимое количество мыслей, которые, как полчища смердов, бушевали и разрушали друг друга.
Вдоль аллеи в направлении от скамейки к выходу, медленно шла Эрика. Генриху казалось, что она не шла, а плыла, зажав свое тело в тиски печали и грусти. Только изредка ее маленькая ручка поднималась к опущенной голове, чтобы вытереть влажную щеку.

ГЛАВА 9

На улице дул сильный ветер и моросил мелкий холодный дождь. Рекламные вывески заведений на первых этажах зданий болтались и издавали металлический стук. Генрих шел в направлении бара «Эль», в котором им с Джеком и Сэмом сейчас доводилось бывать достаточно часто. Он держал в руках большой черный зонт, с краёв которого стекали мелкие струи дождевой воды. Под ногами расплескивались лужи и вода, как капли ртути, скапливалась на начищенных до блеска туфлях Генриха.
Молодые люди уже около полугода работали в Калифорнии, ублажая одного из самых важных клиентов «Передайз Кволити». Иногда им приходилось задерживаться в офисе допоздна, а иногда они сутки не покидали рабочего места. Генрих на все это время полностью погрузился в работу и долгое время не думал ни о чем больше. Единственным его развлечением и отдыхом был бар, в который он сейчас направлялся, и где его уже ждали Сэм с Джеком.
Спустя несколько минут Генрих уже подошел к бару. Он с усилием оттянул дверь, которую притягивало к стене ветром, и заскочил внутрь, складывая в трость намокший зонт. В помещении он сразу ощутил приятное тепло, и это дало ему возможность расстегнуть плащ. Генриху не пришлось осматривать столики и искать своих друзей. Они всегда сидели на одном и том же месте – у дальней стены возле окна, под декоративным граммофоном свисающем с потолка. Генрих подошел к столику и поприветствовался с молодыми людьми:
- Добрый вечер, парни!
Он снял плащ и повесил вместе со сложенным зонтом на один из крючков, которые были прикручены к стене, но верхняя одежда, которая уже висела на них, не нарушали картину уютной обстановки.
- Привет, Геккер! Только мы с тобой уже сегодня виделись. – закричал Сэм и демонстративно посмотрел на свои наручные часы.
- Привет, Геккер! – радостно подыграл Джек, вскакивая с углового дивана и радостно пожимая руку Генриха.
Генрих улыбнулся и хлопнул себя ладонью по лбу. Они втроем засмеялись, и Генрих погрузился в свободное место дивана из искусственной кожи. Он заложил руки на затылке и облокотился на мягкую спинку.
- Мы уже заказали светлое пиво. – засуетился Ждек. – Плюс целая гора куриных крыльев во фритюре. Плюс каждому по огромному, просто колоссальному, свежайшему, сочному бургеру с индейкой.
- Отлично. Я думаю это как раз то, что нужно. – повернул голову Генрих в сторону Джека и улыбнулся.
По четвергам они всегда заказывали только куриные крылышки со светлым баварским пивом. Но заказанный бургер совершенно не смутил Генриха – рабочий день его вымотал, он был уставшим и зверски голодным.
- Геккер ты уже слышал этот анекдот? – обратился к Генриху Сэм.
- Какой такой анекдот? – заинтересовался Генрих.
- О, Джек, он его еще не слышал! – поворачивая голову к Ждеку, засмеялся Сэм.
- Значит так!
Пресс-конференция в Белом доме. Корреспондент задает вопросу нашему славному малому:
- Мистер Буш, имеете ли вы доказательства того, что Ирак обладает оружием массового поражения?
Буш порылся у себя в бумажнике и с невозмутимым видом ответил:
- Разумеется, вот мы сохранили чеки, подтверждающие оплату.
Последняя строчка анекдота сопроводилась звонким хохотом Джека. Его смех был настолько заразителен, что за соседним столиком послышались негромкие хихиканья.
- Да. Думаю, не во всех странах этот анекдот будет вызывать столь бурный смех. – прокомментировал Генрих и тоже засмеялся.
Так, парни посмотрите в сторону барной стойки! - наклонившись к друзьям, тихим голосом сказал Сэм. – Стоп! Стоп! Только не все сразу!
Генрих медленно повернул голову в сторону бара. За длинной стойкой на высоких хромированных стульях сидело несколько человек и, облокотившись на деревянную поверхность, попивали свои напитки. Среди всех присутствующих он заметил девушку, которая сидела, накинув ногу на ногу. Ее светло синее платье было слегка приподнято из-за сидения и обнажало колени. Худенькая шея была обернута в тонкий полупрозрачный цветной шарф. Темные длинные и ухоженные волосы были распущены и падали на плечи, закрывая неприкрытую загорелую кожу. На приятном лице был неброский, и умело сделанный макияж. На первый взгляд девушке было лет двадцать пять или немного больше, но прекрасно подобранные одежда, обувь и приятный глазу макияж делали ее немного младше. Она сидела у края барной стойки и пила свежесваренный кофе со сливками. Генриху казалось, что он никогда в жизни не видел ничего подобного. Ему казалось, что настолько милое, обаятельное и приятное создание может приходить только во снах.
- О, да, Геккер! О, да! – широко улыбаясь и кивая головой, протяжно затянул Сэм.
Генирих на несколько секунд замер, глядя на девушку, после чего повернулся к Сэму и произнес.
- Да. Красивая девушка!
- Что?! Красивая?! Да ты спятил, Геккер! Она потрясающа! – широко раскрыв глаза тихим голосом пробасил Сэм.
- Еще как потрясающа! – кивал головой Джек, который только что залпом выпил ярко зеленый коктейль. - Так! Господа! мы должны с ней обязательно познакомиться!
- Перестаньте! Наверняка девушка пришла сюда просто отдохнуть, и навряд ли ей сейчас необходима компания. – откинувшись на спинку дивана сказал Генрих.
- Ну и черт с тобой. – махнул рукой Джек и встал изо стола, хватаясь за плечо Сэма и вытягивая его за собой.
Официантка как раз принесла заказ, и Генрих залпом выпил бокал холодного пива, пододвигая к себе одну из тарелок с бургером. Он был на столько голоден, что на целый бургер ему потребовалось не более пяти минут. Генрих почувствовал приятное насыщение, отодвинул от себя тарелку и вытер руки хлопковой салфеткой, которая была у него на коленях. Он потянулся к своему плащу и достал пачку «Ротманз». Спустя несколько секунд он увидел, как к их столику приближаются его друзья. Но они были не одни. С ними была та самая девушка. Скрестив руки на груди,оОна шла между Сэмом и Джеком,, которые что-то ей бурно рассказывали, размахивая руками. Она, улыбалась и поворачивала голову то на Джека, то на Сэма. Они втроем подошли к столику, за которым сидел Генрих.
- … и тогда нам пришлось сбросить эту лодку в воду, чтобы никто из команды это все не увидел. – заканчивал свой рассказ Сэм. – Кстати, Мегги, а ты знакома с Геккером?
- С кем?! – удивилась девушка и повернула голову в сторону Генриха, на которого была направлена ладонь Сэма.
Как только девушка повернулась, Сэм и Джек развернулись и нескорым шагом направились назад к бару, демонстрируя у себя на лице безучастный взгляд.
Мегги, смотрела на Генриха, а он смотрел на нее. Она широко улыбалась, и ее глаза излучали что-то, что заставило Генриха на несколько секунд замереть. Он увидел в ее взгляде какой-то яркий свет, который ослеплял и заставлял чаще биться сердце. В нем он увидел что-то, что было видно только ему и никому больше.
- Я - Мегги! – протянула вперед руку девушка, немного отклонив спину назад.
Генрих вскочил с дивана, задев край стола коленом тем самым заставив задребезжать бокалы с пивом, и взял ее за руку. Он немного сжал ладонь и почувствовал ее гладкую бархатистую кожу.
- Очень приятно! Генрих! – ответил он и сделал еле заметный кивок.
- Как Генрих?! Ваши друзья мне сказали, что Вас зовут Геккер! – чуть удивленным голосом переспросила Мегги.
- Всё правильно! Так и есть! – рассмеялся Генрих. – Именно так эти два разгильдяя меня и называют.
Мегги приопустила голову, скрывая вырывающийся смех.
- Может быть, если будет угодно, я предложу Вам присесть за наш столик и тогда я расскажу, как я получил это второе имя? – приподняв левую бровь, располагающим голосом сказал Генрих.
Мегги, улыбнувшись, немного закатила глаза, изображая на лице тяжелый мыслительный процесс, и сделала кивок головой. Они сели за стол друг напротив друга, и Генрих рассказал историю своего прозвища.
- Мегги, если это Вас не обидит, могу ли я узнать что такая девушка, как Вы, так поздно делает в этом баре? – закуривая сигарету, спросил Генрих.
- Что я здесь делаю так поздно? – переспросила Мегги. – Да все просто! Буквально час назад у меня закончились рабочие встречи, и мне захотелось просто отдохнуть от этого угнетающего официоза. Я вообще сегодня уже не планировала ни с кем общаться, но Ваши друзья были так настойчивы и хорошо расположены, что я не смогла им отказать.
- Да, кстати, Сэм и Джек… - задумчивым голосом протянул Генрих и, вытянув шею, осмотрел зал. Он уже совсем забыл о парнях и о том, что они собирались вместе выпить пива и поесть куриных крылышек.
- Если это удобно, то не нужно … немного опечаленным голосом прервала Мегги и положила свою ладошку на руку Генриха, которая лежала сверху стола.
Генрих почувствовал горячее прикосновение Мегги и, расслабившись, облокотился на спинку дивана.
- Да, Мегги. Целиком поддерживаю. Мы сделаем вид, что за столом никого нет, и нас никто не увидит. – почти шепотом сказал Генрих и они оба рассмеялись.
Они просидели вдвоем несколько часов. За окном дул сильный ветер и шел дождь, а им было хорошо и уютно вместе. Они говорили и говорили. Они были интересны и новы друг для друга. Генрих не замечал ничего вокруг, кроме Мегги. Он жадно вслушивался в каждое ее слово и по настоящему радовался тому, что в жизни ему встретился такой приятный, живой и открытый человек. Посетители расходились, а бар готовился к закрытию. Просидев еще несколько минут они поднялись изо стола и Генрих помог Мегги одеть ее коротенький плащ, который уже лежал рядом с ней на сидении дивана.
- Я думаю, мы еще увидимся – застегивая пуговицы плаща, сказала Мегги.
- Мы обязательно еще увидимся. – слегка улыбнувшись, кивнул Генрих.
Мегги попрощалась и вышла на улицу, на которое ее ожидало такси. Генрих направился к бармену, и расплатился за несколько выпитых за вечер чашек кофе. Ужин, который планировался с его друзьями уже был оплачен.
Генрих лежал в постели своего номера и долго не мог заснуть. С открытыми глазами он ворочался из стороны в сторону, пытаясь найти более удобное положение. Он вспоминал Мегги и проведенный вечер. Но было кое-что другое, что заставляло колотиться сердце и не давало погрузиться в сон. Он с ужасом для себя понимал, что за последние полгода это был единственный вечер, когда его мысли не посещала Эрика.
Генрих и Мегги виделись в том же баре не менее трех раз в неделю, когда он с Сэмом и Джеком в очередной раз приходили на ужин. Теперь они уже сидели все вместе и отлично проводили время. Они рассказывали анекдоты и смешные истории из жизни, жаловались на строгость своих шефов и постоянное недовольство клиентов. Они поедали горы бургеров и выпивали по несчетному количеству бакалов пива. Они радовались и радовали друг друга. Генрих и Мегги все чаще посреди криков небольшой, но шумной компании, останавливали взгляд друг на друге и смущаясь отводили глаза в сторону. Они все больше узнавали друг о друге и это их все сильнее сближало.
- Ребята, вот, что я вам скажу. – уставшим от смеха голосом сказал Джек и встал изо стола. – у меня так болит живот от смеха, что, мне кажется, все что я съел за сегодняшний вечер, захочет вновь увидеть свет божий.
- Та же ерунда, Джек. – закивал головой Сэм. – Ладно, ребята, мы пойдем. Уже так хочется принять душ и завалиться в кровать.
Они попрощались с Генрихом и Мегги и, волоча ноги, обнявшись, направились на улицу.
Такси, в котором сидели Генрих и Мегги, ехало по пустой ночной дороге и время от времени совершало повороты на соседние улицы. Мегги своей ладошкой сжимала руку Генриха, переминая пальцы.
- Генри. – прошептала Мегги, стараясь сделать так, чтобы водитель ее не услышал. – я хочу тебе кое-что сказать.
- Да. Мег! – с заинтересованность ответил Генрих и наклонил голову в сторону Мегги.
Она отпустила ладонь и двумя руками ухватилась за его шею. Через мгновение их губы прижимались друг к другу, и Генрих сжимал ее плечи. Они жадно и страстно целовали друг друга, все крепче и крепче прижимаясь телами. Генрих чувствовал жажду и вожделение. Он ощущал. Как Мегги, время от времени вздрагивала, впиваясь губами и прижимаясь еще сильнее. Спустя четверть часа они уже были в номере Генриха и срывали одежду друг с друга, разбрасывая ее по комнате. Безумно соблазнительное и будоражащее очень женственное тело Мегги заставляло все сильнее пульсировать вены Генриха по всему телу. Он ощущал жжение в голове и мурашки по своему телу.
- О, Генри! Я хочу любить тебя – прислонившись губами к уху Генриха, прошептала Мегги.
- Я тоже хочу, Рика! – хватая ее за руки и прижимаясь губами к пульсирующей шее, ответил Генрих.
У каждого человека свое понимание относительно слова «миг». Это может быть секунда, час, год, вечность. Человек сам закладывает в этот самый миг услышанные слова, события, произошедшие с ним, эмоции и ощущения, радости и страхи, разочарования и удивления. Миг невозможно измерить временем. Его нельзя остановить из-за его бесконечности и нельзя продлить из-за его неизбежной безвозвратности. Миг можно только прожить. Им можно наслаждаться и тешиться. Миг может огорчать и радовать. То, что происходит за один только миг, может просто принести удовлетворение, может дать возможность переосмыслить, а может и перевернуть всю жизнь. Тот миг, который сейчас ознобляющим дуновением проносился между Генрихом и Мегги, окрашивался в яркие краски безгоризонтного океана чувств и эмоций. Этот миг проносился, оставляя за собой в сознании Генриха отчетливый яркий след, который отпечатывался жгущим клеймом.
Генрих и Мегги замерли на несколько секунд, не изменяя положения своих разгоряченных тел.
- Прости, Мег… Я не могу … - перебил тишину Генрих. – Прости!
Он положил руки на свое лицу и протянул их по волосам, скрестив на затылке.
Его голова была опущена, а глаза закрыты. Он был не в силах ощущать на себе взгляд Мегги, который пронизывал его до боли в позвонках.
- Ты ее любишь? – тихим и спокойным голосом произнесла Мегги, присаживаясь на свои согнутые в коленях худенькие ножки и запуская пальцы руки в волосы Генриха.
- Больше жизни! – не открывая глаз, протянул Генрих.
Мегги, слегка улыбнулась и поцеловала щеку Генриха, шепча на ухо:
- Генри, дорогой, у тебя всё будет хорошо, если ты способен испытывать такие чувства.
Они накинули на себя отельные махровые халаты и пролежали рядом еще пару часов. Они смеялись и болтали ногами из стороны. Они дурачились, щекотали и щипали друг друга. Они вспоминали свои посиделки в баре. Они хохотали над Сэмом с Джеком и над их неудачными забавными попытками знакомства с местными молоденькими девочками. Они радовали и радовались.
Спустя два часа, покинув отель, они выехали на пустынную дорогу и направились в сторону дома, где жила Мегги. По пути они не переставали разговаривать, смеяться и спорить. Генрих подвез Мегги к ее дому и дождался пока она не зайдет внутрь. Он ехал назад в отель по абсолютно пустой дороге освещенного города и думал. Сейчас он думал только о двух вещах, которые грели ему душу и приятно теребили сердце. Он думал о том, как сильно он любит Эрику, и как сильно он хочет быть с ней рядом.
ГЛАВА 10

Самолет Калифорния - Нью-Йорк шел на посадку. За бортом самолета пролетали не очень густые белые облака. Внизу открывалась картина большого города, которая для Генриха была уже знакомой и родной. Он сидел возле иллюминатора и следил за приближением к нью-йоркскому аэропорту. Слева от Генриха, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза, сидел, Сэм и допивал свой джин, который он заказал во время полета. В душе Генриха было непонятное для него беспокойство и беспорядочные мысли натянутой струной прорезали сознание. Все это время он думал об Эрике и о его встрече с ней после длительного перерыва. Сейчас его разум не посещали мысли о том, чем за все это время была наполнена его, и ее жизнь и как эта самая жизнь могла изменить отношение к себе. После проведенного длительного времени, находясь далеко друг от друга, Генрих понимал - этот человек - самое дорогое, близкое и родное в его жизни. Он понимал, что теперь они ни на секунду не должны разлучаться и дарить друг другу каждый миг своей жизни. Он понимал, что теперь они совершенно с другой стороны посмотрят друг на друга. Со стороны новой и близкой, как никогда ранее.
В самолете почувствовался удар шасси о бетонное покрытие взлетно-посадочной полосы, которая была вымощена большими ровными плитами. Через несколько минут самолет остановился, и стюардесса пригласила пассажиров к выходу, к которому уже был направлен передвижной тоннель, выходящий со стороны второго этажа здания аэропорта. Генрих, Сэм и Джек забрали свою ручную кладь и проследовали к выходу. Пройдя тоннель, они направились в сторону паспортного контроля, руководствуясь зелеными указателями на стенах. Уставшие Генрих и Джек шли рядом, держа на своих плечах по две небольшие дорожные сумки. Сзади метрах в пяти волочил ноги Сэм. Выпитый им джин раскалил усталость, и казалось, что его сумка с длинной ручкой и двумя резиновыми колесиками не катится за ним, а наоборот толкает Сэма по коридору.
- Какова цель визита, мистер Беккер? – обратился к Генриху служитель таможенного контроля, который сидел за высокой стойкой, огороженной толстым прозрачным стеклом.
- Я возвращаюсь домой – ответил Генрих. Он сделал глубокий вдох и тяжело выдохнул воздух.
Теперь для него эти слова звучали совершенно иначе, приятно согревая душу и ровными, правильной формы фигурами укладываясь в сознании. Сейчас эти слова для него значили гораздо больше, чем когда-либо ранее. В этот раз он думал о том, что он возвращается именно домой, где его любят и ждут.
Пройдя паспортный контроль, молодые люди спустились на первый этаж и проследовали к выходу из здания, который был оснащен автоматической стеклянной дверью. Они вышли из зала аэропорта и направились к припаркованной в нескольких десятках метрах служебной машине «Передайз Кволити», которая должна была развезти их по домам. В это время года в Нью-Йорке обычно стояла теплая, не очень дождливая погода, но сейчас, когда день приближался к вечеру, еще не до конца прогретый весенний воздух охватывал легкой прохладой и вызывал мурашки по телу. Ребята положили свои сумки в багажное отделение машины и забрались в хорошо нагретый салон машины. Генрих сел на заднее сиденье и облокотил голову на спинку, разглядывая такси, которые подъезжали ко входу аэропорта, привозя новых пассажиров и забирая только что прилетевших. Это было похоже на один из тех конвейеров, которые Генриху частенько приходилось видать на заводах клиентов «Передайз Кволити».
- Бог мой! Милая!? – с удивлением воскликнул Генрих – Марк, подожди минутку!
В стороне от толпы роящихся людей и такси стояла Эрика. Прижав к груди руки, она стояла и не шевелилась. Эрика была метрах в пятидесяти от машины, в которой сидел Генрих. Стекла машины были затемнены, но она смотрела прямо на него. Она смотрела прямо ему в глаза. Эрика была достаточно далеко, но он чувствовал этот взгляд на себе. И это ощущение придавало ему некоторую обеспокоенность и тревогу.
- Да, сэр. – ответил водитель, нажав на кнопку стояночного тормоза уже тронувшейся с места машины.
- Марк, вы едите без меня. Я доберусь домой самостоятельно.
- Да, сэр!
- Единственная просьба завезти домой мои вещи.
- Разумеется, сэр!
Джек и Сэм уже дремали в своих сиденьях, и Генрих, не став их беспокоить, попрощался с Марком и вышел на улицу. Машина тронулась с места, и Генрих направился в ту сторону, где он увидел Эрику. Ее короткое легкое платьице трепыхалось от несильного ветра, и Генрих уже по пути начал расстегивать пуговицы плаща, чтобы накинуть его на Эрику. Между ними было расстояние не более пятидесяти метров. Это расстояние для него было чем-то, что соединяло то, что было раньше и то, что будет в будущем. Сейчас он понимал для себя, что эти метры будут для них переломным и судьбоносным моментом. Как только он подойдет к Эрике и обнимет ее, все то, о чем он столько думал, все его мысли начнут окрашиваться в яркие цвета радости и счастья. Все то время, пока они были так далеко друг от друга, Генрих рисовал контуры красивых и близких сердцу картинок. Он думал о том, что теперь им было достаточно просто брать краски поярче и разукрашивать все новую и новую страницу альбома их общего будущего. Расстояние между Эрикой и Генрихом сокращалось, но каждый шаг почему-то давался Генриху все труднее и труднее. Сейчас его радость и удовлетворение не знали предела, но что-то все сильнее давило откуда-то сверху. Генрих не видел ничего вокруг себя, перед его глазами были только Эрика и эти проклятые пятьдесят метров. Генрих прикладывал все больше усилий, чтобы сделать шаг, а Эрика стояла на месте, и ее взгляд насквозь пронзал своей отрешенностью и безучастностью.
- Здравствуй, милая! – сказал Генрих. Накидывая свой плащ на ее дрожащие плечи. - Рика, на улице сейчас совсем нежарко, а ты так легко одета
- Здравствуй, Герри! – тихим, еле слышным голосом ответила Эрика и укуталась в плащ.
- Дорогая, что ты здесь делаешь? Мы ведь не договаривались, что ты меня встретишь.
- Я очень сомневалась в том, что мне нужно тебя встретить здесь и до последнего момента колебалась.
- Колебалась? Почему?!
- Герри, здесь действительно холодно. Давай сядем в машину. – сказала Эрика и направилась к своему Шевроле, припаркованному недалеко от входа в здание аэропорта. Генрих проследовал за ней, пытаясь прижать Эрику к себе за плечи. Они сели в машину, воздух в которой уже успел остыть. Эрика завела двигатель, и из вентиляционных отверстий консоли заструилось тепло, а в динамиках негромко заиграла легкая музыка.
- Эрика, что-то случилось? – слова Генриха наполнились обеспокоенностью и ощутимой тревогой. Он сидел рядом с Эрикой и смотрел в сторону отъезжающих такси, скрывая от себя ее взгляд.
Молчание Эрики безжалостно теребило оголенный нерв сознания Генриха. Иногда нам кажется – мы настолько жадны к познаниям, что готовы все отдать только за то, чтобы просто знать. Наше любопытство не знает границ, оно ноет и терзает. Но в некоторые моменты мы осознаем для себя, что это самое любопытство может быть удовлетворено. Но когда оно наконец-то перестанет нас терзать, придет то, что заставит задуматься – а нужно ли было это знать. Каждый человек в его жизни, в силу своего любопытства, задает те вопросы, на которые на самом деле не жалеет выслушивать ответы. В этот момент происходит борьба между тем самым пресловутым любопытством и желанием спокойствия, умиротворения. Каждый человек имеет выбор. Но не всегда рациональность принятых решений берет верх. Очень много причин, которые сподвигают людей проявлять жажду знания. Но самая опасная из них – это жажда знания с целью потехи своего собственного самолюбия. В каждом человеке большим толстым червем гноиться гордыня и тщеславие, которые в той или иной степени так и норовят выбраться наружу и набраться сил для своего дальнейшего паразитического существования. И когда мы все чаще даем им возможность выбираться наружу и сделать глоток свежего воздуха, довольное безудержное чванство и пустая гордыня подпитывается завистью и презрением. Тогда эта гордыня и тщеславие пируют на закате человечности, а любовь, понимание и преданность провинившейся челядью волочатся в надежде ухватить упавший со стола кусок.
Генрих нещадно отбрасывал мысли, которые нагоняло молчание Эрики. Но эти мысли ядовитым плющом безжалостно пробивались в его сознание. Боязнь ответа брала верх над жаждой понимания его неповторимости в глазах Эрики и привязанности с ее стороны. С каждой секундой его разум наполнял страх и паника. На этот раз бесконечное мгновение ожидания сладости ответа переросло в мимолетный миг между счастьем и разочарованием.
- Герри, я уверена, что ты понимаешь, как мне сложно об этом говорить … - задребезжало в ушах Генриха. Казалось, что его сердце замерло. Казалось, что замерло все вокруг. Замерло в ожидании чего-то гадкого и неизбежного.
- Мы больше не можем быть вместе, Герри… Мы решили отдохнуть друг от друга. Да я это помню. Но я так больше не могу.
- Милая! Ты о чем? Я ведь только…
- Герри … Не нужно … Мне очень тяжело … Я думаю, что мне еще более тяжело говорить об этом, чем тебе это слушать.
- Рика! Родная! Ну а как же …?
- Герри, перестань! – по ее щекам, прикрытым прядями гладких светлых волос, катились слезы. – Я больше не люблю тебя!... Прости!.. Я уверена, что так будет лучше и тебе и мне.
Эрика закрыла лицо своими ладонями, не произнося больше ни слова.
Гених не мог вымолвить больше ни слова. Он не мог говорить не потому, что ему нечего было сказать, и он подбирал правильный текст, не потому, что он хотел потянуть паузу и услышать признания Эрики в своей глупости и преждевременности, не потому, что он сейчас задумался о прошлом с Эрикой, и о том, что могло быть с ней в будущем. Его горло просто-напросто перекрыл какой-то ком. Это был не тот комок в горле, который бывает при волнении или страхе. Это была огромная опухоль неизбежности и безвозвратности, которая не давала ему произнести ни звука.
Сейчас Генрих и Эрика сидели, молча друг возле друга, и пропасть между ними теперь была настолько велика, что Генрих просто не видел Эрику. Он знал, что она сейчас рядом, но он не чувствовал ее. Он не ощущал сейчас только ему заметных дуновений чувственности, которые исходили от Эрики раньше. Генрих тщетно пытался прогнать те воспоминания, которые еще сегодня так грели его душу и толкали вперед. Они давили на него осознанием безвозвратности.
- Герри, я знаю, что тебе сейчас больно. – тихим голосом перебила молчание Эрика. - Я это понимаю. Мне было также больно, когда я приняла это решение. Но поверь, это состояние пройдет. Время все лечит… Давай я отвезу тебя домой, Герри. Ты наверняка очень устал после поездки. Тебе нужно поспать. А завтрашний день будет приносить и тебе и мне все новые события, которые будут радовать и удивлять.
Генрих собрал оставшиеся силы и сделал тяжелый глоток.
- Да, Рика. Ты права. Мне нужно поспать. – выдавил из себя Генрих и, не оборачиваясь в ее сторону, вышел из машины.
- Постой, Герри! – крикнула Эрика.
Генрих захлопнул дверь и направился в сторону парковки такси. Эрика выскочила из машины и побежала вслед за ним.
- Постой, Герри, постой! – она догнала его и схватилась за руку.
Они стояли вдвоем посреди площади у входа в аэропорт и смотрели друг на друга. Их глаза наливались непонятными, неведомыми им ранее чувствами. Сейчас Генрих первый раз не смог понять то, о чем думает Эрика. В глазах Эрики были боль и обида, безразличие и презрение, безучастие и усталость. Это он отчетливо ощущал и понимал. Но что-то там было еще, чего Генрих не мог осознать и принять. И это что-то вынуждало его стоять, как вкопанному. Эрика сняла с себя плащ Генриха и накинула на его расправленные плечи.
- Герри, милый! Боль пройдет! Уж я-то знаю. Просто потерпи! Я …
Эрика одернулась, обхватила своими руками голову Генриха и поцеловала в его прохладные губы. Генрих почувствовал дрожание ее губ и прерывистое тяжелое дыхание.
Эрика погладила небритую щеку Генриха, не отводя взгляда от его глаз. Через мгновение, заложив руки на груди, она быстрым шагом направилась к своей машине, которая уже через несколько загорелась габаритными огнями и стремительно унеслась с территории аэропорта. Генрих стоял одни посреди широкой площади. Кровь все сильнее приливала к его голове, создавая удушающее жжение. Его разум был полностью опустошен от всех мыслей. В его голове была только одна мысль, которая выплескивалась за края сознания. Он не думал о происходящем вокруг. Все остальное ему сейчас казалось неважным и совершенно бессмысленным. Сейчас он пытался найти ответ только на один вопрос. Машинально он сел в ближайшее такси и назвал водителю свой домашний адрес.
- Черт подери! Почему!? – крутилось в голове Генриха. – Почему эта чертова справедливость уходит тогда, когда она оказывается нужнее всего?!
Генрих не заметил, как такси проехало через весь город и оказалось возле подъезда его дома. Он расплатился с водителем и зашел в подъезд.
- Добрый вечер, мистер Беккер! – поприветсвовалась консьержка Берта, которая всегда была внимательной и услужливой. – Рада вас снова видеть!
- Здравствуй, Берта. – ответил Генрих, на секунду кинув взгляд в ее сторону.
- Мистер Беккер, вы выглядите очень усталым. Может быть, желаете холодных закусок или чего-то посущественней.
- Нет, Берта, спасибо! – искусственно натянул улыбку Генрих – Я действительно очень устал. Хочу сразу принять душ и лечь спать.
- Да. Я вас поняла… Приезжал Марк и оставил здесь Ваши сумки. – Берта, указала на небольшой столик в углу холла, на котором лежал багаж Генриха.
- Спасибо, Берта. – ответил Генрих и накинув сумки на плечи, с трудом передвигая ноги, направился по лестнице к своей квартире.
Он понимал, что все, что ему сейчас нужно – это крепко заснуть в своей постели, но с другой стороны он понимал, что сейчас ему придется переступить порог своей квартиры, которая будет ему казаться уже не такой, как раньше. Генрих поднялся на свой этаж и достал бумажник, в котором был электронный ключ. Сработал дверной сканер и дверь отварилась. Генрих толкнул дверь и почувствовал, как из квартиры повеяло холодным воздухом. Он шагнул в прихожую и включил свет. Комната наполнилась тусклым желтым светом. В неосвещенной гостиной Генрих увидел открытое окно, на котором от сквозняка развевалась белая органзовая гардина. Генрих захлопнул входную дверь и поставил сумки на кафельный пол. Пройдя в гостиную, он увидел рубашки, которые были разбросаны на диване. Он оставил их еще тогда, когда собирался в Калифорнию и опаздывал на самолет. Генрих сбросил с себя верхнюю одежду и прошел в спальню. Включив свет, он увидел огромный платяной шкаф, дверцы которого были распахнуты, а часть полок была пуста. Сердце Генриха сжалось, создавая давление по всей груди. Все, что сейчас он видел в своей квартире, напоминало ему о прошлом. О том, что было тогда, когда он считал себя самым счастливым человеком. Каждая мелочь, которую он видел, сейчас связывала его сознание с какими-либо событиями, которые раньше согревали его душу, а теперь вызывали только удушающий едкий запах безвозвратности и одиночества. Генрих скинул с себя пиджак, развязал галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. На его голову давила непривычная тишина, которая вызывала неприятный гул в ушах. Генрих подошел к кровати и всей массой своего тела рухнул на нее. Он лежал на спине и смотрел в зеркальный потолок. Сейчас в отражении он видел только себя и чувство одиночества, которое уже несколько лет не посещало его, захлестывало и наседало тяжким грузом, оставляя ощутимую боль.
- Как ты могла!? – прокручивал в голове Генрих. – Эрика, как ты могла?!
Его разум переполняли эмоции. Но сейчас он не в состоянии был их хоть как-то упорядочить и найти какое-либо решение относительно его дальнейших действий. Спустя несколько минут усталость от длительного перелета и произошедших событий затуманила сознание Генриха, и он крепко заснул.
____________________________
Сон Генриха прервал телевизор, таймер которого был выставлен на семь-тридцать утра.
- Претендентам на покупку германского автомобилестроительного концерна Opel придется в очередной раз изменить условия поданных заявок.
Генрих открыл глаза и увидел то же самое отражение в зеркальном потолке, которое было перед тем, как он заснул. Разум моментально наполнился оставившими его на время сна эмоциями, и он с ужасом подумал о том, что каждое утро теперь для него будет таким же мучительным и ранящим.
Зачастую переполненное эмоциями сознание не позволяет принимать адекватные решения относительно тех или иных действий. Каждый человек в таких случаях пытается найти здравое зерно в словах других людей, но не каждый человек готов дать объективную оценку и без предвзятости направить мысли в адекватное жизни русло. Почти всегда мы пытаемся найти понимание и поддержку среди знакомых нам людей. Это родные люди и просто близкие, друзья и знакомые. Но, так или иначе, эти люди смотрят на происходящее через призму своего отношения к данному человеку, которая искажает действительность. Генрих не склонен был держать мысли в себе. Тем более те мысли, которые давили на него тяжким грузом обеспокоенности и непросвещенности. Каждое его утро как будто перечеркивало произошедшее и услышанное за вчерашний день. Его жизнь остановилась в тот самый день. Он до мелочей помнил все, что было до этого дня. Но то, что происходило после, безжалостно стиралось из его сознания. Он встречался со своими близкими, друзьями. Он заводил знакомства с новыми интересными людьми. Но злосчастное утро перечеркивало все события и ощущения. Генрих понимал для себя, что пока он не вычеркнет из памяти тот день, он не сможет двигаться дальше. Если зайти в темную комнату, то нельзя будет увидеть абсолютно ничего. Но стоит сделать один еле заметный щелчок выключателем, как комната наполнится светом, откроется возможность наслаждаться приязнью созерцания и понимания. И этот ничтожно маленький выключатель никоим образом не зависит от размеров комнаты и собственно от их количества. Этот щелчок может осветить путь и позволить двигаться вперед.
Не осознавая, Генрих пытался сделать этот щелчок, прокручивая в голове все новые и новые мысли. Его радовали события и люди, которые были на данный момент в его жизни. Но это утро … Оно никак не давало ему освободиться и почувствовать себя менее опустошенным.
- Эрика, как ты могла. – не переставая крутилось в сознании Генриха. – Как ты могла прекратить все это. Как ты могла перечеркнуть все то, что было между нами.
- Я ненавижу тебя, Эрика …. Ты забрала самое дорогое, что у меня было. Ты забрала себя…
Разум Генриха наполняли чувства ненависти, презрения и обиды, которые бушевали и будоражили в яростной схватке с одиноко терзающими чувствами любви и привязанности.
Дни проходили мимо, не оставляя следов. День сменяла ночь, а ночь сменяло утро. Генрих слабо, но ощущал, что он медленно отплывает от острова, к которому он так долго плыл. Но сейчас течение и ветер относят его назад в океан бескрайнего и неведомого. И чем дальше он отплывал, тем больше новых мыслей закрадывалось в его сознание.
- Как же я был глуп … Как же я был глуп, что не замечал той пропасти, которая разрасталась между нами. Ведь мы могли сделать прыжок тогда, когда у нас еще были силы.
Чувства злобы и обиды сменялись чувствами вины и раскаяния. Но это были не те чувства, которые могли привнести спокойствия и умиротворения. Но, однажды, наступило то самое утро, которое изменило все его сознание и понимание происходящего. Это утро было для Генриха новым и спокойным. В это утро он понял главное для себя. Теперь для него все было прозрачно и понятно. Ничего из происходящего ранее не спровоцировало эти изменения в разуме. Никаких особенных событий, которые бы заставили переосмыслить то, что творилось в его голове, и расставить все на свои места. В это утро Генрих сам, не понимая этого, щелкнул тот самый выключатель, и перед его глазами рассеялся туман запутанности и неразберихи.
- Рика! Милая! Как же я не мог прийти к этому раньше . – Генрих лежал в кровати и на его лице сияла откровенная улыбка. – Те события, которые происходили в нашей с тобой жизни, это только лишь макушка горы, которая вытягивается далеко вверх за облака. Эта белоснежная сахарная макушка ароматным сладким сиропом стекает по каменным хребтам. Милая, этот снег на верхушке растаял под яркими лучами солнца, но то, что находится под ней – незыблемо и вечно.
Теперь Генрих понимал, что на самом деле важна не эта самая верхушка, а то, что находится под ней - огромное, крепкое, нерушимое. Вот, что на самом деле важно. Вот что доставляет истинную радость и счастье. Сейчас Генрих думал о том, что неважно, что происходит между ним и Эрикой. Самое главное для него оказалось то, что он ощущает по отношению к этому человеку. Эти ощущения знакомы только ему и никому больше. Эти чувства греют его сердце и доставляют неизмеримое количество радости. Теперь Генрих понимал, что ему достаточно просто знать, что Эрика есть. Ему было достаточно понимать, что она находится в таком же поиске острова, к которому она рано или поздно все равно доплывет. Он ощущал радость из-за того, что она жива, здорова, и что ее жизнь, так же как и жизнь любого человека, предвещает долгий, но увлекательный путь. Вся та пустота, которая оставалась, теперь заполнилась чувствами настоящей любви и счастья.

ГЛАВА 11

Прошло некоторое время. Теперь Генрих просыпался утром, и каждый день приносил в его жизнь все новые события, которые радовали и удивляли, оставляя след удовольствия и наслаждения.
Генрих со своими друзьями сидел в хорошо знакомом им баре «Эль», оправляясь после насыщенного трудового дня. Они пили светлое баварское пиво, закусывая свежими еще горячими куриными крылышками.
- Парни, я чудесно провел время, но если я сейчас не пойду спать, то завтра не смогу вовремя попасть на работу, и Стивенсон заклюет меня в темечко до самого мозга. Я пообещал ему, что завтра сутра буду готов на презентацию для «Поркей Логистик».
Генрих достал свой бумажник и отсчитал необходимую сумму, которую он уже знал наизусть.
- Эх, ты! – с искусственным смущением, улыбаясь, произнес Сэм. – К нам как раз должны подойти те две цыпочки, с которыми мы говорили десять минут назад.
- Вот и хорошо! Их как раз две и вам с Джеком будет очень удобно без меня. – засмеялся Генрих.
- Ладно, предатель, иди спать! – улыбнулся в ответ Сэм.
Генрих накинул плащ и, попрощавшись с друзьями, вышел на улицу.
Сэм и Джек проводили взглядом Генриха, после чего вернулись к своим крылышкам и пиву, продолжая разговаривать и поглядывать на двух девушек, сидевших через один столик от них.
- Слушай, ты тоже это заметил? – слегка наклонившись к Сэму, произнес Джек.
- Если ты о Геккере, то да – я заметил.
- Да, да! Именно о нем! – закивал Джек.
- Я думаю, что просто уже пришло время. А оно, как говорится, лечит.
- Да, но я, честно говоря, уже не думал, что он нормализуется. Ведь уже несколько лет прошло.
- Да. Через неделю будет три года. – приопустив глаза ответил Сэм.
- Я рад, что все это время мы были рядом.
- Да. Ты прав, Джек! Неизвестно, что было бы, если бы он исключил из своей жизни общение с близкими людьми.
- Черт возьми! Какая же жизнь все-таки иногда бывает несправедливой! – возмущенно стукнул Джек пачкой сигарет по столу. – Вот удивительно. Насколько она нас зачастую радует и делает счастливыми, и насколько она заставляет иногда нас печалиться и страдать.
- Да, Джек … Я тоже об этом думал. А еще я думал о том, как эта жизнь с нами играется снами, раскидывая перед нами события, которые поворачивают наши пути из стороны в сторону. Расставляя эти события, она хочет показать нам, что у нас есть выбор. Но на самом деле его нет, и эта иллюзия возможности влияния на будущее ранит и терзает.
- Согласен, Сэм. Действительно, есть ли смысл предполагать, что было бы если бы, например, тогда опоздал поезд, или был включен неработающий светофор, или они решили выкурить по сигарете, и выехали на 5 минут позже. Глупость. Да, судьба играет с нами иногда злую игру, подкидывая в вольер, где толпятся наши жизни, зерна случайностей.
- Джек, я иногда вспоминаю тот день. Мы как раз были здесь. Мы звонили Геккеру. Он был тогда в Глендейле и как раз ехал на вокзал, чтобы встретить Эрику.
- Мне тяжело забыть этот день, Сэм.
- Мы поговорили с Геккером, а через полчаса телефонный звонок… Черт возьми … Я никогда не забуду эту фразу… Эти два слова, которые ранили меня до глубины души. И я, хоть убейте, боюсь даже представить, что они значили для Геккера. Как сейчас слышу - «Рика, погибла!»
- Так, Сэм. Прекращай. Давай не будем вспоминать о грустном.
- Да. Будем рады хотя бы за то, что Геккер нашел в себе силы вернуться к жизни. Я уверен, что он найдет свое счастье. Ведь теперь он может двигаться дальше. И одному богу известно через что ему для этого пришлось пройти.
Генрих, покинув бар, шел по людной улице и с интересом смотрел по сторонам. Его голова была приподнятой, а на лице была не очень заметная улыбка. Он держал руки в карманах расстегнутого плаща. Шаги казались легкими, а под ногами ощущалась твердая поверхность тротуара. Возле входа одного из местных баров струнный квартет, состоящий из молодых студентов филармонии, играл какое-то современное произведение. Генрих подошел к ним, чтобы насладиться приятными звуками. Он постоял рядом с ними, наблюдая, как искусно они перебирают пальцами и, положив два доллара в футляр из-под виолончели, направился вперед. Ему были интересны люди, которые проходили мимо. Некоторые что-то яро обсуждали по телефону, некоторые просто куда-то целенаправленно шли, прокручивая в голове свои собственные мысли, некоторые стояли на обочине и ловили такси. Все они были такими обычными и одинаковыми, но в тоже время Генрих улавливал, насколько они все разные и насколько много разных, не похожих друг на друга мыслей в их головах. Своих собственных мыслей, неведомых никому, но поражающих своей уникальностью и глубиной.

________________________________

Весеннее солнце светило ярко, но не ослепляющее. Ярко зеленая лужайка перед домом была хорошо подстрижена, и в воздухе витал ощутимый запах свежей травы. Погода была спокойной на столько, что не ощущалось не единого дуновения ветерка. Генрих сидел в темном плетеном кресле с высокой спинкой, оперев руки на подлокотники. Он сидел в тени густого не очень высокого дуба и смотрел в сторону озера, на котором резвились местный ребятишки.
- Деда! Дедушка! – доносился звонкий детский голос.
- Я здесь, Томми! – крикнул Генрих.
Через несколько секунд Томми подбежал к Генриху и плюхнулся к нему на колени.
- Дедушка! Папа сказал, что занят и не сможет завтра утром пойти со мной на озеро. – обиженно протягивал Томми.
- Не расстраивайся, малыш. Я поговорю с папой. – ответил Генрих поглаживая Томми по голове.
– Но я ничего не обещаю. – прищурившись улыбнулся Генрих.
- Ой, дедушка! Я знаю, что папа тебя всегда слушает – засмеялся Томми и убежал в сторону дома.
Генрих был счастлив. Он понимал, что он получил от жизни все, что ему было так необходимо. В его жизни были было все, что случается в жизни многих людей. Ему доводилось радоваться и удивляться. Ему приходилось разочаровываться и терять. Ему была дана возможность мечтать и наслаждаться. Он испытал искреннюю преданность и любовь. Он прожил жизнь, события которой могут быть в жизни каждого человека. Но это была его собственная, не похожая на другие, уникальная жизнь, на протяжении которой он делал все новые и новые шаги, не смотря на то, что судьба делала изгибы в его пути, пускай иногда и очень крутые. Теперь он мог с уверенностью сказать, прежде всего самому себе, что сценарий фильма оказался с интересной и приятной сердцу развязкой. Теперь он думал о том, что это фильм, который не забывается через час после просмотра, не забывается и через день. И через год. Этот фильм закрадывается глубоко в память и, когда этого хочется, позволяет насладиться любым из его кадров.
- Дедушка! Дедушка! – кричал Томми, подбегая к Генриху. – А что это?
Генрих уже давно не заглядывал в этот альбом.
- Это старый альбом для фотографий, Томми! Где ты его раздобыл?! – с заметным только ему интересом спросил Генрих.
- Я нашел его в старом шкафу, который стоит в гараже. – ответил Томми, поглаживая своей маленькой ручонкой бархатную обложку.
Генрих посадил Томми к себе на колени и откинул толстую обложку, расстегнув металлический крючок.
- Дедушка, а что здесь написано? – Томми положил свой маленький палец на надпись, которая была на внутренней стороне обложки, пытаясь найти знакомые ему буквы.
- «Самая большая радость в нашей жизни. Мама и Папа». Это написали мои родители. – улыбнувшись ответил Генрих.
- Дедушка, ты что? Тоже был таким маленьким?! – рассмеялся Томми, глядя на первую страницу, на которой Генриху было несколько месяцев.
- Да, малыш! Все когда-то бывают маленькими.
Генрих перелистывал страницы альбома и рассказывал Томми о событиях, которые были связаны с той или иной фотографией. Томми с интересом слушал и кивал головой. Генрих рассказывал о детсаде и школе, о колледже и работе. Он говорил о людях, которые его окружали. О своих родителях и друзьях. О девочке Ким, в которую он по уши влюбился в третьем классе. О поездке в лагерь, когда он заблудился в лесу и его искали пятьдесят человек, а на самом деле он был в ста метрах от своего домика. О своих друзьях Сэме и Джеке, с которыми он познакомился еще в колледже, и с которыми он до сих пор не расставался. Он листал страницы и радовался той жизни, которую подарила ему судьба. Сейчас ничто не сковывало его сердце. В груди были только легкость и тепло. Генрих крепко обнял Томми и поцеловал его в лоб.
- Дедушка, а это кто? – отбрыкиваясь, наклонился вперед Томми.
Генрих повернул голову на фотографию, на которую указывал пальчик Томми.
- А это …Это … - сердце Генриха слегка кольнуло. Он увидел ту самую фотографию. Ту фотографию, которая излучала безмерное человеческое счастье.
- Это … Это человек, который когда-то сделал меня счастливым.
Генрих ощутил спокойствие и приятность. Он широко улыбнулся и погладил Томми по голове.
- Дедушка, а почему больше нет фотографий?! – чуть взволнованно, перелистывал страницы Томми.
- Потому что то, что было потом – это совсем другая история, о которой я тебе расскажу немного позже. – сказал Генрих и дернул Томми за нос.
- Хорошо, дедушка. – ответил Томми и ухватился руками за шею Генриха, прижимаясь своей розовой щекой к его седой бороде. – Тогда я побегу в дом. Мама сказала, что она приготовит яблочный пирог.
- Беги, милый, беги! – рассмеялся Генрих и спустил Томми со своих колен на траву.
Томми вприпрыжку побежал в сторону дома, издавая живой, радостный детский крик.
Генрих достал фотографию из прозрачного полиэтиленового кармашка альбома. Он знал, что эта фотография подписана, но никогда не решался перевернуть ее, чтобы прочитать. Много лет назад он не раз пытался себя заставить это сделать. Непонятный ему страх сдерживал, но со временем он пропадал, оставляя след прошлого. Сейчас его душа была свободна, сейчас он был счастлив. В глянце фотографии отражались морщины его лица, накладывая на изображение отпечаток мудрости, опыта и этого самого счастья. Генрих медленно перевернул фотографию.
«Герри, ты любовь всей моей жизни. Твоя Рика.»
Генрих откинулся на кресло, облокотив голову на мягкую спинку. Его глаза были закрыты, а на лице была еле заметная улыбка, отражающая безмерное спокойствие и душевное удовлетворение.
- Я знаю, Рика. Я знаю …- прошептал Генрих.
Солнце большим красным кругом закатывалось за горизонт, оставляя на гладкой поверхности озера ярко розовую дорожку. Подул легкий ветерок, и Генрих почувствовал тот самый аромат. Аромат Эрики. Видимо он каким-то образом сохранился на их фотографии. Фотографии любви, счастья и радости.

Ваше мнение:
  • Добавить своё мнение
  • Обсудить на форуме



    Комментарий:
    Ваше имя/ник:
    E-mail:
    Введите число на картинке:
     





    Украинская Баннерная Сеть


  •  Оценка 
       

    Гениально, шедевр
    Просто шедевр
    Очень хорошо
    Хорошо
    Нормально
    Терпимо
    Так себе
    Плохо
    Хуже не бывает
    Оказывается, бывает

    Номинировать данное произведение в классику Либры



    Подпишись на нашу рассылку от Subscribe.Ru
    Литературное творчество студентов.
     Партнеры сайта 
       

    {v_xap_link1} {v_xap_link2}


     Наша кнопка 
       

    Libra - литературное творчество молодёжи
    получить код

     Статистика 
       



    Яндекс цитирования

     Рекомендуем 
       

    {v_xap_link3} {v_xap_link4}








    Libra - сайт литературного творчества молодёжи
    Все авторские права на произведения принадлежат их авторам и охраняются законом.
    Ответственность за содержание произведений несут их авторы.
    При воспроизведении материалов этого сайта ссылка на http://www.libra.kiev.ua/ обязательна. ©2003-2007 LineCore     
    Администратор 
    Техническая поддержка