Жанр: Проза: Рассказ Прочтений: 0 Посещений: 358 Дата публикации: 10.9.2015
Первый рассказ
«Mann sieht ihn um die Kirche schleichen
Seit einem Jahr ist er allein
Die Trauer nahm ihm alle Sinne
Schlaft jede Nacht bei ihrem Stein»
Тилль Линдеманн
Первых пол года Семён чувствовал себя ужасно. Он не мог поверить, что потерял Диану навсегда. Дурацкая работа. Дурацкая жизнь.
Как он радовался, когда ему наконец-то удалось поймать этого чёртового главаря. Семён получал награду и был в центре внимания. Телевидение. Его буквально окружали операторы с камерами. Все хотели заснять героя для местных и крупных государственных каналов. Наконец-то работа принесла плоды.
Уже давно он единственный хотел поймать крупного наркоторговца. Гадость, которую тот толкает, текла по венам во многих подростков на улице. Это был не просто барыга. Он просто хренов Фантомас! Всегда чистый. Семён готов был волосы рвать на голове. Всё указывало на причастность этого урода, для которого нет ничего святого. Но каждый раз он выскальзывал, как кусок мыла, крепко сжатый в руках. Эта гадость продавалась. А Семён ничего не мог поделать. Доказательств слишком мало. Начальство уже несколько раз говорило ему оставить это дело в покое, да только каждый раз Семён натыкался на мёртвых детей, которые загнулись от передозировки. Бездыханные тела, лежащие в проулках.
Ему вновь приходилось видеть скорбящих родителей. Они, как один, заявляли, что их чадо чуть ли не святое. Они утверждали, что глазу не сводят со своих сыновей или дочерей. Употребление их детьми наркотиков – вообще абсурд. Но наступали времена, когда становилось слишком поздно…
Виктор Вязовский – это он продавец того самого «счастья». Этот урод слишком осторожный. Слишком… А начальство всё пилило Семёна. «Хреновы подвязки», - думал он. Семён Донской уже допускал мысли, что среди его командующих в отделении есть те, кому известно о делах этого куска дерьма. Хотя, возможно, это была лишь паранойя.
С утра до ночи он сидел над бумагами, перебирая их, и пытаясь понять, не упустил ли чего важного. Но нет. Куча свидетельств о продаже и смерти, но никаких улик. Однажды Семён оказался прямо на месте, где проходила продажа. Ему просто повезло, но это лишь прибавило бессонных ночей. Рядовой барыга толкал «искусственную радость» очередному подростку. Злость охватила Семёна. Барыга получил пинков под зад. А этот парень-подросток – взбучки от родителей. Но он остался жив. Хотя неизвестно, на сколько здоров. Чего нельзя сказать о торговце. От Вязовского Семёна отделяла буквально одна нить, но вмешалась чёртова бюрократия. Сделка произошла. Наркотик уже принадлежал парню. Деньги в кармане барыги – не пахнут. Никаких доказательств не оказалось. Он вышел. Залог внёс некий Прудов Аркадий Иванович. Он, само собой никак не был связан с Вязовским документально и никто не свидетельствовал об их встречах.
Сёмена отделяла нить от признания торговца. Но он вышел. Да. А через два дня пропал без вести. Даже нет никакой загадки в том, куда он исчез.
В это же время Виктор Вязовской сидел в мягком кресле в своём собственно клубе, в котором, естественно, не продавал наркотики и, небось, улыбался по ночам. Улыбался и считал кровавые деньги…
А после каждого такого дня Семён приходил домой и был на пределе. Он бы рехнулся, если бы не Диана, которая ждала возвращения мужа. Она всегда знала, как успокоить и отвлечь. Вкусный ужин. Забавные истории, которые Семён так любил. Ох, эти разговоры за столом. Они уносили его разум прочь от нераскрытого дела. А потом она уносила его прочь на крыльях любви. Когда сетка их кровати в скромном домике скрипела, а женщина издавала протяжные стоны. Она шептала ему на ухо, что любит, а он улыбался и забывал обо всем на Свете. Потом засыпал, прижавшись к возлюбленной.
Иногда ночью он говорил во сне. Да что там говорил? Ругался грязными словами, озвучивая фамилию не пойманного преступника. Семён сквозь сон обзывал его как попало и будил жену. Она слушала и дрожь касалась её гладкой спины. Долго она не могла уснуть. Но по утрам ничего так и не рассказывала Семёну, который, казалось, просыпался в хорошем настроении, хотя и не всегда…
Именно в тот торжественный день Донской проснулся и уже был далеко. Хотя этой ночью он не разбудил жену разговорами сквозь сон. Завтрак прошёл молча, но Диана никогда не выдвигала претензий. Она понимала Семёна, как никто другой. В итоге он холодно взглянул на неё, а она поцеловала его и улыбнулась.
Донской вышел на улицу, сел в машину и начал выезжать с подъездной дорожки. Жена вышла на крыльцо. Ветер легонько поднимал её светлые пряди волос и подол шёлкового халата. Она с любовью смотрела ему вслед, но он уехал, погрузившись в свои размышления о нераскрытом деле… Чёрт, как потом он пожалеет об этом…
Именно в этот день Семёна будут окружать репортёры с микрофонами и операторы с камерами. Ему повезло. Просто повезло.
Как бы всё вышло, если бы Вязовский не позволил своему придурошному племяннику заняться «серьёзным» делом? Именно он, сам того не осознавая, подставил дядю. Конечно, потом он поплатился. Слишком дорого ему обошлась тупость, но было поздно.
Семён сидел в своём кабинете в участке и снова обзванивал свои «источники». Никто ничего не замечал. Как обычно. Затем Донской начал снова перебирать фотографии. Жуткие, пугающие фотографии. Он и сам не знал, зачем каждый день это делает, потому что это никак не помогало.
Для того, чтобы отвлечься, временами поглядывал на фото в рамке. Оно стояло там всегда. На нём – Диана, которую Семён любил всем сердцем. С самого первого дня. С тех пор прошло уже десять лет. Неужели время идёт так быстро?
Они вдвоём тогда были студентами. Она подрабатывала в пабе официанткой. Он – не подрабатывал, зато получал стипендию, которую намеревался просадить в тот вечер с другом. После пары бокалов пива Семёну захотелось по малой нужде и он вышел. А когда снова возвращался в зал, столкнулся с молодой официанткой, которая не заметила его. Новых два бокала с пивом (которые, кстати, девушка несла на столик Семёна) выплеснулись ему как раз на рубашку.
Донской устроил сцену. Он был очень нервным всю жизнь. Хотел позвать администратора, но его друг подскочил быстрее и замял всё. Немалыми усилиями другу удалось увести Семёна из паба. Они потом некоторое время сидели на скамейке неподалёку. Алкоголя в организме прибавлялось и уже достаточно дало по шарам. Вскоре друзья решили разойтись. Пожали друг другу руки.
Но Сёмён никуда не ушёл. Он нагрубил той девушке. А когда Донской выпивал, то он либо становился ещё агрессивнее, либо на-прочь успокаивался. Его счастье было в том, что сегодня он успокоился. И более того, решил дождаться ту официантку и извиниться перед ней. День близился к закату. Она не заставила долго себя ждать. Семён тут же вскочил и начал объяснять, что был не прав. Девушка очень долго и слушать его не хотела, но он всё шёл и шёл за ней. Пока они не дошли до её общежития.
Странно, как устроен этот Мир, но небольшого расстояния ей хватило, чтобы почувствовать, что её тянет к этому молодому человеку, от которого несёт пивом. Тогда он и узнал, что её зовут Диана. Так же он узнал и её номер телефона. Встретились в следующий раз они через пару дней и на сей раз сомнений не было – они уже успели влюбиться друг в друга.
Семём уставился на фото жены и вспомнил её улыбку. Неосознанно улыбнулся сам. Как и в день их знакомства, день близился к закату. Тогда в кабинете Донского и зазвонил телефон. Ему сообщили, что в клубе Вязовского появилась зацепка. Проявлялась активность и кто-то толкал «счастье». Нужно было срочно срываться с места, хотя рабочий день уже подходил к концу. Но он схватил свой пиджак и умчался к машине. По пути к клубу Донской всё думал: «Неужели это правда? Как этот хитрый сукин сын мог так облажаться?»
Это не укладывалось в голове Семёна. Он уже безрезультатно несколько месяцев вёл своё расследование, но попадал лишь в ту-пики. А тут так легко. Везение…
Как выяснилось, молодой и глупый племянник Вязовского про-явил инициативу. Довольно глупую. Он решил, что продавать в клубе дяди – очень предприимчиво. Дурная идея. Хотя бы потому, что уже через час на него надели наручники и увезли в участок. Тут уж Вязовскому никак не удалось отвертеться. Он лишь холодно смотрел в глаза Донскому во время задержания. И даже не пытался оправдываться. Семён обратил внимание на взгляд главаря на своего племянника. Такого холода мужчина ещё не видел никогда. По рукам аж побежали мурашки. Хотя он и не признавался себе в этом.
Глупый племяш попал в тюрьму на семь лет. Правда, так долго пробыть там ему было не суждено. Холодный взгляд и влияние. Это-го было достаточно, чтобы дать прожить глупцу несколько недель, а потом жизнь для него сделали такой невыносимой, что вскоре того нашли в камере с осколком зеркала в руке и перерезанным горлом.
Скорее всего, что самому Вязовскому жилось в стенах тюрьмы значительно лучше. Но для Донского на тот момент это не имело уже никакого значения.
В ту ночь с его плеч свалился огромный камень. Наконец-то удалось убрать с улицы этого продавца «счастья». Коллеги проходили мимо него и похлопывали по плечу, салютировали и хвалили за хороший труд. Ведь именно сам Донской отказывался снимать наблюдение с клуба Вязовского. Он надеялся на случай. И случай про-изошёл. Дело закрыто. Пора домой.
При выходе из участка его окружили репортёры и телекамеры.
- Как вы себя чувствуете после закрытия такого сложного дела?
- Не выкрутится ли Вязовский?
- Согласны ли вы дать интервью?
- Сколько Вязовскому удалось сбыть?
Но Донской лишь молча пробирался сквозь толпу к своей машине. Он уже видел, как зайдёт в дом и посмотрит в глаза жене. Она точно увидела прямую трансляцию и поздравит его. Ведь всё это было напряжно не только для самого Семёна, но и для его жены. Он это знал.
- Никаких комментариев, - сказал Донской и хлопнул дверью автомобиля. После чего люди расступились, а он тронулся и поехал в направлении своего дома. Тучи сгущались над городом. По радио вещали о поимке наркоторговца.
- Чёртовы подхалимы, - пробормотал себе под нос Донской и убавил звука. Да-да. Именно подхалимы. Когда он просил улучшить наблюдение, то его никто не слушал. Все говорили ему забросить это дело. Теперь же по всем каналам трубят о том, что этот город получил услугу. Ведь теперь наркоманов на улицах станет меньше, а дети не будут получать это дерьмо. Возможно, есть и другие источники, но это уже другая история. Миссия выполнена. А что будет дальше – не его забота.
Дождь пошёл чуть позже. Донской уже доезжал до дома и даже не стал включать дворники. Он поставил машину в гараж и зашёл в дом.
- Эй, Дорогая! – радостно выкрикнул он, - Ты смотришь телевизор?
Ему хотелось поделиться радостью. Семён думал, что его ожидает вкусный ужин и снова тёплый приём в постели, после чего он не проснётся в плохом настроении. Но настроение его стало просто ужасным. Он забыл, как улыбаться. А дома его ждало кое-что иное. Мокрые следы в коридоре, которые заставили Семёна выхватить оружие из кобуры. Он, не торопясь, прошагал по ступеням в спальню. Дверь оказалась приоткрытой. Сердце в груди мужчины замерло. В одной руке он держал наготове пистолет с калибром девять миллиметров, а другой медленно толкнул дверь в комнату. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что кроме жены в комнате больше никого нет. Но пистолет тут же выпал из рук мужчины и он, вскрикнув, подскочил к своей Диане.
Но слишком поздно. Она уже была мертва. Об этом свидетельствовали неестественно белый цвет лица и полоска от удушения на шее. Потом выяснилось, что это был шнурок с какого-то ботинка, который при уходе убийца бросил в мусорный бак у дома.
Её открытые глаза смотрели сквозь Семёна и в них не было блеска. Он закричал, словно дикий зверь и его крик не прекращался, пока не вбежали соседи. К тому моменту крики превратились в хрип. Но это мало волновало Семёна. Вызвали скорую. Но из дома Диану уже увезли накрытой.
Этой ночью Семён так и не уснул. Он всю ночь смотрел на фото, где они с женой вместе. Смотрят друг на друга и улыбаются. Одна и та же мысль чёрным вороном кружилась в его голове: «Больше я не увижу этой улыбки».
Он отравлял себя водкой, но она не помогала избавиться от боли. Так просидел Донской за столом на кухне до самого восхода Солнца. Теперь родители многих детей могут быть довольны. Но чего это стоило Семёну?
Само собой, доказать это будет невозможно. Этот урод слишком осторожен. Но Донской знал, кто приказал убить её. Он знал. Но ничего не мог поделать.
После обследования (их чёртового дома, где они думали родить детей и воспитать их) места преступления, опера не нашли ничего. Он и сам искал. Но на сей раз, это не был кто-то подобен паршивому племяннику Вязовского. Скорее, убийца был подобен самому торгашу «счастья».
Внутри мужчины будто образовалась пустота, которую невозможно заменить ни чем. Но эта пустота проявляла очень чёткие фантомные качества. Как ампутированная рука, которая время от времени чешется. Только этот зуд был гораздо сильнее. Наверное, Семён отдал бы руку…две руки, чтобы вернуть свою жену. Только это не представлялось возможным. Он топил несчастье в бутылке. И его нельзя за это винить.
На похоронах Донской держал себя в руках. Он стоял неподвижно и безжизненным взглядом уставился в гроб. Никто не знал, как этот человек рыдал ночами дома в холодной постели. В их доме.
Ещё несколько дней Донской приходил на работу, но просиживал весь день в кабинете. Никто и не говорил ему ничего. Люди надеялись, что тоска поувянет, пусть и не быстро. Но не было даже и намёка на это.
Вскоре, Донской написал заявление об уходе с работы. Его начальник думал спросить об этом. Переубедить. Но не стал. Оказался умнее. И правильно. Семён молча сдал оружие и удостоверение, после чего ушёл пока ещё в свой дом. Вскоре и его он продал. А купил домик намного меньше. На окраине. Где никто не смог бы потревожить убитого горем вдовца.
Донской был сиротой. Он не имел братьев или сестёр. Да что там? И друзей у него толком не было. Всё из-за скверного характера. Он, знаете ли, был как тот Эбенезер Скрудж из «Рождественской истории». Мрачный одинокий скряга. Лишь к Диане у него было особое отношение. Чему она всегда удивлялась.
Родители Дианы погибли в автокатастрофе. В семье она была единственным ребёнком. После смерти родителей её забрали к себе дядя с тётей (эта тётя – мамина сестра). У них тоже была дочь – Настя. Ну а Диана? Она не то чтоб была Золушкой, но и особой любви к ней никто не проявлял. Девушка часто вспоминала родите-лей. Но от воспоминаний лишь становится грустнее. Не так ли? Так что после её совершеннолетия и переезда в крупный город на учёбу, можно сказать, девушка начала заботиться о себе сама. Пока не наткнулась в пабе на работе на одного выпившего истеричного недоумка… Он потом стал её мужем. И сколько раз она благодарила Господа за эту встречу.
Девушка часто боялась за Семёна. Каждый раз, когда тот уходил на работу, ей становилось грустно. Она всё время дорожила им и боялась потерять. Вот только судьба непредсказуема и часто всё перекручивает.
В своей лачуге сидел Семен и горевал. Очень долго. Хотя теперь он уже мог спать. Совсем немного. Хорошо, если удавалось сомкнуть глаза часа на четыре. А потом он всё равно вскакивал от кошмаров. Только утешить его было уже некому. Каждую ночь тот ложился в холодную постель и, казалось, что утром она была такая же холодная. Потому что тепло покинуло его душу.
Донской остался совсем один и что уж там? Он не один раз думал о самоубийстве. Но что-то каждый раз его останавливало. Возможно, страх… Но более вероятно, что это просто водка, которая превращала его тело в куклу. Он пытался встать из-за стола, но каждый раз с диким грохотом валился на пол.
Дни шли очень медленно, а алкоголь помогал уснуть. Вскоре Донской стал замечать, что отрубается на дольше. Он пил в одиночестве и был похож уже не на Скруджа и уж точно не на героя, который поймал крупного наркоторговца. Он был просто жалок на вид. Да только кто знает, что творится в душе, там за грязной одеждой и потной вонючей кожей?
Все о нём быстро забыли, как и сам Донской забыл о Вязовском. Его уже не волновали мысли о мести. Просто каждую ночь он мысленно возвращался к своей Диане. Он представлял её светлые длинные волосы, застенчивую улыбку и её зелёные глаза, которые смотрели на него с такой любовью.
Семён часто приходил на могилу жены и плакал. А потом снова оказывался дома и напивался. Напивался так, что уже даже не соображал, почему приходит в себя не дома, а где-то на улице. В разных местах города.
Но долго так продолжаться не могло…
Вызов в скорую поступил около полуночи. Мужчина, некий Озимов Сергей Петрович, заявил, что под колёса ему бросился какой-то мужчина. Судя по виду – бездомный. В службе сказали мужчине никуда не уезжать до приезда скорой и милиции. У них там последовала своя скучная повседневная работа, во время которой установили, что Озимова нужно отпустить (но предупредили, чтобы из города пока не уезжал), а при «бездомном» мужчине никаких документов не обнаружено.
К счастью (а может и нет), Донской отделался лишь ушибами и легким сотрясением мозга. Когда он пришёл в себя, то рассказал доктору и следователю всё, как было и кто он такой. Всё-таки Семён добрался до проезжей части и смог броситься под машину. Но рассказал немного иначе.
- Я же вам говорю, что был пьяный. И переходил дорогу в неположенном месте. Как раз на повороте.
- То есть никаких претензий к водителю нет? – спросил следователь.
- Абсолютно, - уже в который раз повторял Донской, - Хотите, можете меня оштрафовать за переход в неположенном месте.
На это следователь лишь рассмеялся. К тому времени все уже знали, что это тот самый герой, который лишил города от большого несчастья.
Пару дней ему пришлось полежать в больнице. За это время к нему заходил лишь следователь и Озимов. Он справился о здоровье и извинился. На что Донской лишь кивал рукой и говорил, что это его вина. Впрочем, в силу своего дурного характера ему это давалось трудно. Но выбора не было.
Если бы он сказал, что хотел покончить с собой, то его тут же упрятали бы в специальное учреждение, чего Семёну не хотелось совсем. А если бы водителю выдвинули какие-то обвинения, то он бы мог ещё и потребовать возмещение за урон машины. Донской-то буквально перелетел через нее, попутно нанося урон своим пьяным телом пластиковому бамперу, крышке капота и лобовому стеклу, которое стало похоже на рисунок с плотным паучьим плетением.
Но Озимов был куда добрее, он уже знал, что перед ним никакой не бездомный.
- Я вам соболезную, - сказал тот в конце разговора.
- За что? – спросил Донской, делая вид, что не понимает, о чём речь.
- Ну как? Вы сделали услугу городу, но…ваша утрата, - мужчине было неловко. Семён посмотрел на него пристальным взглядом. Прошло уже пол года с той ночи, но ему показалось, что Озимов догадывался об истинных намерениях «бездомного бродяги», который парой дней ранее перелетел через автомобиль. Самоубийство. Самоубийство. Это читалось в глазах водителя. Он знал, что просто вот так не прыгают под колёса.
«Чёрт, нужно было прыгать под поезд», - подумал Семён.
Алкоголь выветрился достаточно, чтобы теперь совершить подобное, но более «удачно». Вот только теперь Донской не собирался убивать себя. Он подумал, что пора прекращать себя жалеть. Намеревался устроиться на какую-то работу, начать всё заново. Ему ведь всего каких-то тридцать три года, чёрт возьми!
Он вернулся в свою лачугу. И решил поспать. А утром, перед началом новой жизни ещё раз сходить на могилу к жене. Там он сказал себе, что теперь не будет приходить так часто. Так оно и вышло…
***
Донской вернулся домой и решил пройтись по комнатам. Сначала прихожая, потом кухня, а затем – спальня. Лишь теперь он понял, что обитает не в доме, а в какой-то помойке. Впрочем, он сам и довёл своё жилище до такого состояния. На полу грязь, раковина забита грязной посудой, а везде, куда не брось взгляд, валялись бутылки из-под спиртного.
Но раньше его это всё абсолютно не волновало. А вот теперь, он, начиная «новую жизнь», первым делом решил убрать весь этот срач.
Выбросить мусор… Да. Его набралось столько, что в мусорный бак у подъездной дорожки весь не вместился. Пришлось оставлять в пакетах рядом. Зато впервые Семён увидел своих соседей и покивал им рукой. Они же, судя по всему, его раньше видели. Но своим внешним видом тот не внушал доверия. Потому мужчина с женщиной махнули ему в ответ, но на их лицах читалось какое-то неодобрение.
Потом последовала влажная уборка. Семён был энергичен, на своё удивление. Казалось бы, что просто нереально привести в порядок этот свинарник, но ему удалось, хотя на это и пришлось убить весь день.
Кроме того, его бюджет подходил к концу. Деньги, полученные за проданный дом, Донской положил на счёт в банк и постепенно пропивал их. Теперь выяснилось, что он решил найти работу очень вовремя.
Вечером Семён пошёл в супермаркет, но на сей раз: никакой выпивки. Хотя у отдела со спиртным его рука вновь потянулась за бутылками. Невероятными усилиями мужчине удалось пройти дальше и просто купить себе поесть. Затем он взял газету с объявлениями о работе и после оплаты, поспешно удалился домой.
Там он обводил интересные варианты карандашом. Хотя, в сравнении с прежней работой, вариант грузчика или уборщика был просто убогим. Но и это не смущало Донского. Если уж решил начать подниматься, то придётся сначала идти по нижним ступеням.
То ли ему кое-чем понравилась уборка, то ли другие варианты были правда не очень, но выбор он остановился на конкретном объявлении. «Требуется уборщик в пабе «Рассвет»» и ниже номер, по которому нужно звонить. Но делать звонки было уже поздно, да и, как выяснилось, телефона у Донского не было.
На миг он разозлился на себя из-за того, в кого превратился, агрессивно швырнул газету на полку шкафчика и отправился спать.
Но на следующий день Семён так и не позвонил по поводу работы. Его ожидало кое-что иное. Когда он проснулся, сначала решил позавтракать. А уж только после этого отправляться к ближайшему таксофону. Забавно, что раньше чистые вещи его не волновали, но таковы у мужчины имелись. Остались с прошлой жизни. Как бы сказал он сам. Ничего удивительного не было в том, что теперь Донской выкинул то тряпьё, в котором он слонялся по дому и в супермаркете. Ещё вчера он взглянул на него с отвращением, а потом отправил его в мусорный бак вместе с бутылками и «прошлой жизнью».
Как выяснилось, «прошлая жизнь» не хотела его отпускать. Когда он открыл шкаф в поисках одежды, обнаружил, что чистых вещей не так уж и много. Он достал простые синие джинсы, носки, майку и рубашку. Но на дворе был конец марта. Верхняя одежда тоже необходима. Тогда он открыл ещё один шкаф. Как удивительно, что после стольких попоек ты начисто забываешь, какие вещи имеешь и где они лежат. Впрочем, наличие в шкафу сложенного джинсового пиджака Семёна обрадовало.
Хотя он был далеко не новый, но получше всё равно ничего не было. Так что Донской вздохнул и вытянул его с полки. Потом встряхнул, подняв в комнате небольшую тучку пыли и накинул. Мыс-ли в голове зашевелились. «А не будет ли в карманах какой заначки?» Принялся шарить руками и кое-что нащупал. Свернутый листок бумаги. С тревогой в сердце Семён развернул его. Это записка.
«За тобой следят. Не доверяй никому. Лучше купи камеру и поставь её под козырьком крыльца, чтобы видно было проезжую часть. Они наблюдают за тобой постоянно».
Руки у Донского задрожали и записка вывалилась из рук на пол. Он не мог поверить своим глазам. Его пугали слова, которые были написаны на листе, но ещё больше пугал почерк. Он был страшно корявый (возможно послание написано второпях), но Семён узнавал его очень хорошо. Это был почерк Дианы.
После такого шока Донской присел на стул и некоторое время тупо смотрел на стену. Он пытался найти логическое объяснение всему, но не мог его найти. Однако, долго думать не пришлось. Одна мысль очень напористо стучала в его голову: «Что тебе терять?»
А ведь действительно. Новая жизнь? О! Да бросьте! Он всегда сможет начать заново. Но вот это. Это инструкция. Купить камеру. Деньги ещё есть. Почему бы и нет? Следят? Возможно. Так что же мешает попробовать жить по этим инструкциям? Хотя довольно странно, что они написаны рукой умершей жены. Это даже жутко.
Но уже спустя пол часа Донской, сняв со счёта некоторую сумму, отправился в ломбард. Как ни крути, можно сэкономить. Там он рассчитывал подыскать что-то подходящее. Сам особо не разбирался в камерах, потому этот торгаш (наверняка, по завышенной цене) всучил кое-какую камеру. Да Семёну было и всё равно, сколько она стоит. Новая обошлась бы дороже.
В конце концов, эта штука подошла. Она была рабочая и записывала всё на флешку. Донской прикрутил к стене две планки, а камеру разместил между них, зафиксировав плотным слоем скотча. В объектив попадала подъездная дорожка, небольшая площадка перед домом и проезжая часть (самое главное). Так же во внимание камеры попадала часть самого козырька, под которым прикреплено «приспособление». Но это уже не столь важно. Много он не занимает.
Вечером Донской отправился в супермаркет снова. И ноги снова завели его к стеллажам с водкой. Но теперь некий интерес занимала эта камера, потому уйти было проще. «Инструкция» стада более важной, чем спиртное.
Плотно поужинав, Семён прилёг на диван. Он так и уснул со включенным телевизором. Ночью ему приснилось что-то невнятное. Будто опять он бродил пьяный, а руки его были грязными. Под ног-ти забился мазут или что-то типа этого. Было темно и разобрать не удавалось.
Но на следующий день мужчина подхватился и обнаружил свои руки чистыми. Телевизор работал всю ночь, а он просто спал.
- Камера, - пробормотал он сам себе. И резво подхватился с места. На дворе было не больше десяти градусов тепла, но это не смущало. Семён выскочил на крыльцо и принялся отматывать скотч. Потом вытащил камеру и достал с неё флешку. Какое чудо, что, будучи настоящим алкоголиком, топящим своё горе в бутылке, он не додумался спихнуть DVD-плеер, в тот же ломбард, где вчера купил камеру.
С напряжённым лицом Семён наблюдал за событиями на видео. Но очень долго ничего не происходило. Соседские автомобили, соседские кошки, сами соседи, собственно и ничего странного. Но это было пока не стемнело. А потом Донской обратил внимание на одну машину. Она медленно подкатила к тротуару и остановилась напротив его дома. Кто-то выглядывал из окна, но на улице ночь и разглядеть лица этого персонажа ему не удалось. Дрожь пробежала по загривку мужчины, хотя он и не был пугливым. Но мысль, что кто-то наблюдает за ним, пока тот спит у себя дома, не проходит бесследно.
Машина некоторое время стояла, а потом уезжала и всё. Более ничего интересного. Опять. Но Семён решил пересмотреть эти моменты ещё. Он перематывал назад снова и снова. А потом ему показалось, что он что-то увидел. Что-то незначительное, что могло и не бросаться в глаза. Но он это увидел.
Мужчина, сломя голову опять понёсся на крыльцо, попутно за-дев голым бедром кресло.
Козырёк. Теперь он явно видел, что между досок что-то белело. У него засосало под ложечкой. Мужчина сглотнул сухой воздух, который, казалось, заскрёб по горлу. «Дальнейшие инструкции», - подумал он и потянулся руками вверх.
«Дорогой, мне очень жаль, что всё сложилось именно так, но иначе быть не могло. Однако, тебе не стоит винить кого-то в этом. Но вот теперь ты не полицейский. Тебе нечем защититься, в случае чего. А, вероятно, придётся…»
Именно таков был текст в следующем послании. Хотите называть это инструкциями? Ради Бога. Семён так и предпочёл. Но что бы это ни было, теперь оказывалось, что Диана жива. Сначала его охватила радость. Но радость держаться долго не могла. Следом наступила ярость. «Как она могла вот так? И что это вообще было? Я ж не жил последние полгода!» - мысли, которые приходили раз за разом в голову Семёна. Раз за разом. Он злился. Злился на неё. Чёрт, да он чуть не покончил с собой!
- Но ведь я жив… - пробормотал Донской в пустом доме, - И она тоже. А теперь она даёт мне знать о себе…
Мысли о скорой встрече разогнали гнев. Ему хотелось встретиться с женой. Никогда в жизни так ничего другого не хотелось.
Он был готов на любые инструкции, чтобы вновь увидеть её, обнять, почувствовать запах её волос. Камера? Пустяки! Что теперь? Наверное, оружие? Да, однозначно. А что же ещё использовать для защиты? Может, так и надо было? Может, ему в любом случае нужно было уйти из полиции? Может, ничего бы не вышло, если бы он не ушёл? Руки мужчины начали дрожать от мысли, что он мог сделать что-то не так и не получить шанс вновь встретить свою жену. Чёрт, а что если он до сих пор может сделать что-нибудь не так? Что бы было, если бы он повесил камеру ровнее и так никогда бы и не увидел записки? Что, если бы он так и не ощупал карманы пиджака, а потом бы просто постирал его и вся записка размылась бы водой с порошком? Что бы тогда было?
Нет. Она бы придумала что-то ещё. Она у него умная. Порой, даже умнее, чем он сам. Чёрт, это ж именно она посоветовала ему не убирать присмотр с клуба этого Вязовского. Это она сказала, что однажды тот проколется. Семён с Дианой тогда лежали в постели долго говорили. У них бывали и такие ночи. Просто говорили. О всяком. Только она могла уводить мысли Семёна подальше от этой чёртовой работы. Она говорила ему о местах, где выросла. И хотя, казалось бы, что могло быть приятного в детстве девочки, к которой относились, словно к Золушке, но она всегда находила, чему порадоваться. Всегда. Она рассказывала о глубоком озере, где часто сидела и представляла, что она в сказке. Рассказывала о своих мечтах. Она хотела, чтобы у них с Семёном было трое детей: два мальчика и одна девочка. В общем, разговоры эти продолжались до тех пор, пока она не чувствовала, что Семён уже уснул, обнимая её. Но Диана никогда на него не обижалась за это. Она любила его. Так же, как и он её.
А теперь Донской сидел в доме и держал в руках записку он неё и от этого настроение его росло.
- Чёрт! – бросил он, вспомнив о могиле жены. Так кто же там? Кто там в этом ящике лежит? Он ведь сам видел, как её клали в гроб и потом похороны. Как такое могло быть? Был только один способ проверить. Потому уже через десять минут Донской был в пути на кладбище. Идти пешком туда не близко, но дошагал он довольно быстро. А когда глаза его издалека упёрлись в узнаваемые черты надгробия, шаги замедлились. Ему было страшно. Ну а как ещё? Само собой, страшно!
Мужчина осторожно подошёл к могиле. Улыбка появилась на его устах. А потом он принялся рассматривать саму могилу. Хотя, дол-го это не заняло. Он был слишком ослеплён горечью в последнее время, чтобы кое-что заметить. Могила свежая. И снова мороз по коже. Её недавно раскапывали. «Да что же это за фокус?» - поду-мал Донской.
Но это был не фокус. Всё действительно было слишком очевидно. Но как тогда? И зачем? Так долго люди не лежат живыми. Но снова думать о том, что жена мертва, Семёну не хотелось. Он так же поспешно, как и пришёл, решил удалиться отсюда. Жизнь начала круто меняться. Но теперь он ждал новых инструкций. Впрочем, он пока так и не выполнил ещё одну: пистолет.
Это было не трудно, учитывая то, что в прошлом он был полицейским. Найти оружие не составило труда. Главное – незаметно его купить. Это да. Вот уж крику будет в газетах: «БЫВШИЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ И ГЕРОЙ УСТРАИВАЕТ НЕЛЕГАЛЬНЫЕ СДЕЛКИ».
- Да уж, - проговорил Донской, - Как-то по-умному всё надо сделать.
Впрочем, у него где-то оставался старый блокнот, где было написано очень много всего: имена, номера, места. Вот он и пригодился. Да и искать долго не пришлось. Всего-то заглянуть в коробки на чердаке. Они даже не открывались с переезда. Ничего удивительного. Кого тогда волновали коробки?
Донской записал нужный номер на листик бумаги и положил его в задний карман джинсов. Затем спрятал блокнот обратно, а сам отправился к таксофону.
Встречу с продавцом назначили на полночь, километрах в двух от улицы Донского. Он подумывал, что слежка может быть всего лишь паранойей, но лишняя перестраховка – не повредит. Да и вообще, приглашать торговца стволами на свою улицу как-то не самая удачная идея.
В течении оставшегося дня Донской сначала снова привесил камеру на своё место, а потом раз за разом посматривал на часы. Ближе к вечеру у него разыгрался аппетит. Потому мужчина открыл холодильник в поисках еды. Он не был мастером в готовке, потому просто сделал себе омлет и поджарил гренок. Уплел всё это за десять минут, запивая персиковым соком. Хотя как ему хотелось, чтобы это было пиво…
Но мысли об алкоголе снова ушли, когда стрелка часов перевалила за цифру «11». Мужчина просто сидел в кресле. Телевизор работал. Но он его не смотрел. Просто нервно барабанил кончиками пальцев по поручню. Ровно в половину двенадцатого схватил джинсовый пиджак, нахлобучил на голову чёрную (и, как ему показалось, неприметную кепку) и вышел из дома.
На уговоренном месте Донской ждал уже через пятнадцать минут. Продавец появился ровно в полночь.
- Ну как поживаешь, начальник? – ехидно заговорил парень в такой же нелепой кепке, как у Донского.
- Не твоё дело, - холодно ответил Семён, - Принёс?
- А как же!
- Который я просил?
- Обижаешь, начальник, - протянул продавец, - Когда я тебя обманывал?
- Я никогда не доверял вам всем, - заявил Донской.
- Ха! – выдохнул «оружейник», - А сейчас такое время, что и не надо никому доверять.
- Так, давай по быстрому, - поторапливал Донской, - Некогда мне тут с тобой беседы устраивать.
Продавец осмотрелся в обе стороны переулка. Никого. Лишь тишина вокруг. Хотя немного было слышно, как где-то вдалеке про-ехала машина. Он потянулся в карман и достал бумажный свёрток. Протянул Донскому. Тот, в свою очередь, достал конверт.
- Можешь пересчитать, - сказал он.
- Ну что же ты так, начальник, - снова ехидничал продавец, - Видишь, я могу и не считать и не спрашивать. Просто возьму и положу в карман. Ведь я знаю, что ты не обманешь.
- Ладно. Я тебя не видел. Ты меня – тем более, - подвёл итог Донской.
- Само собой. Это естественно, - кивнул «оружейник» и напоследок снова ехидно улыбнулся. На том они и разошлись.
Как только Семён вышел из переулка, тут же стянул с головы кепку и с отвращением бросил её в мусорный бак.
- Чёрт, - пробормотал он под нос.
Потом решил зайти в круглосуточный магазин и купить продуктов или ещё чего-то. Да, ходить ночью за едой – довольно странно, но если за ним и вправду кто-то следит, то куда более странно уходить почти в полночь куда-то в дурацкой кепке и приходить с пустыми руками. Или можно даже нарочно достать сверток и нести его в руках. От этих мыслей Донской немного хохотнул. Затем подошёл к супермаркету и купил ещё персикового сока а так же хлеб и сыр.
Бумажный пакет нёс прямо перед собой, чтобы выглядеть естественным, на сколько это возможно.
Подходя к дому, он заметил фары автомобиля, который медленно подъезжал к его дому. Семён тут же скрылся во дворе соседей. Пульс участился. Но он осмелился выглянуть из-за забора. Да. Это та же машина. Она опять просто некоторое время постояла у подъездной дорожки, а потом так же медленно уехала прочь. Номеров не видно. Улица плохо освещалась. Единственное, что удалось понять, так это то, что машина – чёрная. Но мало ли чёрных машин во всём Мире? Просто дохрена.
С будки вышел пес на цепи и залаял. Всё тело Донского напряглось. «Еще не хватало, чтобы соседи поймали меня и вызвали полицию. А потом бы у меня нашли ствол». В этот момент свет в окне на первом этаже зажёгся.
- Вот чёрт, - прошептал он, от чего пёс снова залаял ещё злее. Но когда соседская дверь отворилась, Донской уже скрылся.
Он пришёл домой и долго не мог уснуть. В конце концов, ему удалось вырубиться, когда уже начало светать. Первая мысль, которая пришла в голову: «Новая жизнь - нахер!»
Почему он раньше не думал о том, чтобы нарочно поискать за-писки по дому? Кто знает? И он не знал. Но сегодня решил этим заняться. А прежде посмотрел запись с камеры. Оказалось, что чёрный автомобиль проезжал в тот вечер и раньше. Перед следующим разом за пару часов. Но тогда из неё кто-то вышел. Мужской силу-эт. Но одет действительно неприметно (не в дурацкой кепке). Он прошёл по площадке и дома куда-то. Это в кадр не попало. Возможно, заглядывал в окно. Скорее всего. А потом вернулся обратно в машину и уехал, как обычно. Странно. Но уже привычнее. И спокойнее с оружием. Старый добрый пистолет Макарова. Хорошая защита. О да…
А записок в доме, между прочим, так и не было. Или Донской их просто не нашёл. Но где же новые инструкции? Как же без них?
Грешным делом он опять подумал о том, чтобы позвонить и всё-таки узнать о работе. Нашёл ту газетёнку. Открыл на нужной странице и переписал номер на листик бумаги. Зачем? Теперь ведь не продавец оружия? Да чёрт с ним! Какая разница?
Донской накинул свой пиджак, хотя сегодня температура поднялась уже до пятнадцати градусов и вышел из дома. Он действительно направлялся к таксофону. Хотя подумал при этом, что пора бы купить себе телефон. Может быть, даже сегодня стоит опять заглянуть в тот самый ломбард.
По тротуару как раз шёл почтальон и разносил письма, газеты. Он прошагал мимо дома Донского, но в приветствии вскинул руку и улыбнулся. Семён ответил тем же и засмотрелся на приветливого мужчину. Тот подошёл к почтовому ящику соседей, у которых вчера во дворе прятался Донской с пакетом продуктов и остановился. Почтальон покопался в своей сумке и достал оттуда газету и пачку писем. Затем открыл ящик и положил в него всё это. Затем так же энергично последовал дальше.
Семён посмотрел на свой почтовый ящик. Он не мог оторвать взгляда. «Да не-е-е-ет! Это бред…» - подумал он, но всё же потянулся к нему и открыл.
Бредом это не оказалось. В ящике лежало письмо. Работа уборщиком снова в пролёте. И теперь уже однозначно.
«Любимый, прости за все страдания, которые я тебе причинила вот так. Ты не заслуживал этого. И никогда бы не заслужил. Я ведь знаю тебя. Ты никогда бы не сделал мне ничего плохого. Но что случилось – то случилось и ничего уже не исправить. Но в этом всём есть не только плохая сторона. Время твоих мучений прошло. Теперь всё изменится. Я знаю, что ты хотел бы сейчас узнать больше, но об этом слишком долго писать. Можешь злиться и на это. Ты имеешь право злиться. Но ты обо всём узнаешь. Я сама тебе расскажу. Да-да. Знаю, что для тебя это шок, но я не мертва. Ты скоро обо всём узнаешь. Я тоже безумно по тебе скучала. Но так было надо. Ох уж эти загадки… Просто приди ночью в наш дом и всё изменится. Мы начнём новую жизнь. Вместе.
…но будь осторожен. За тобой следят и теперь ты это знаешь. Как правило, следят не очень пристально, но всё же.
П.С. Я очень люблю тебя и не могу дождаться встречи…»
Семён перечитал письмо трижды. Он не мог поверить своим глазам. Как? Как такое могло быть? И хотя он был рад, когда получил первую весточку, но всё же относился к этому с подозрением. Теперь же уверенность в том, что Диана жива, значительно подросла. Да он сам просто не мог дождаться встречи. Уму непостижимо. Как много вопросов вертелись в его голове. Он просто жаждал получить ответы на них. Но более всего он просто хотел снова обнять свою жену. Он хотел этого уже пол года, но каждый раз всё заканчивалось беспамятством на дне бутылки. А теперь желание реально…
Просто дождаться ночи и отправиться туда. Проще простого. А там уж будь, что будет. И Донской начал ждать ночи.
Это было чертовски волнительно. Он неоднократно размышлял о том, что это может быть какой-то шуткой. Но если так, то она крайне неудачная.
Он принял душ, надел на себя чистую одежду. Даже теперь по-брился. Глядя на него, можно было подумать, что он подросток, который собирается на своё первое в жизни свидание. Но на всё ушло очень мало времени. Даже не успело стемнеть. Семён сел в кресло и решил посмотреть телевизор, хотя как обычно, он его просто включал, но ему было абсолютно всё равно, что там показы-вают. Вдруг очень громко заурчало в животе. Не удивительно. Муж-чина так ничего и не съел вот уже больше чем за пол дня. Он открыл холодильник и принялся доставать содержимое. А потом заметил на полке закатившуюся бутылку водки. Рука потянулась сама. Но нет… Сила воли напомнила, что это лишнее.
После ужина Семён просидел до темноты в кресле. Часы тянулись невозможно долго. До полуночи, казалось, прошла целая вечность. На улицах стало тихо. А потом в тишине он услышал шум подъезжающей машины. Донской сидел всё это время в темноте, а комнату освещал лишь экран телевизора. Он резко встал и скрылся за дверью в кухню как только двигатель заглох. А потом начал наблюдать сквозь щелку за окнами. Ожидания оправдались. Уже через минуту в уголке одного окна показалась голова мужчины. Затем он перешёл к другому окну. Ничего нового. Потом хлопнула дверь автомобиля и послышался звук двигателя. Машина уехала. Донской украдкой подобрался к окну. На проезжей части никого.
Тут он вспомнил про оружие и бросился к коробке в шкафу. Засунув «Макарова» во внутренний карман, Семён решил, что пора и мороз скользнул по его коже. На тумбочке у двери он взял фонарик. На миг замер. А потом вышел из дому в поисках ближайшего такси.
Машина подъехала к жилым домам и кое-где залаяли собаки. До заброшенного дома (Семён узнавал о его статусе) ещё нужно было идти около километра, но зато это не вызовет никаких подозрений. Он расплатился с таксистом и вышёл из автомобиля. Подождал, пока такси уедет и лишь потом пошёл. Путь был недолгий, но что-то тормозило. Ноги летели вперёд и в то же время были словно ватные. Но, как бы там ни было, вскоре Донской уже стоял перед своим прежним домом. Грусть нахлынула на него. Но это не на долго.
Двери были заколочены, но, обойдя дом, он обнаружил, что через одно окно можно забраться внутрь. Семён воспользовался этим и через минуту уже ступал по грязному полу, освещая фонариком комнаты, со стенами в граффити. «Это ничего…» - подумал мужчина.
- Эй, - еле слышно позвал он и замер.
- Есть кто-нибудь? – чуть громче. Ничего. Так он и думал. Дурацкая шутка. Но у кого хватило ума так поступить с ним? Да и зачем вообще это? Чёртовы шутники…
Но вдруг, на втором этаже послышались шаги. От них у Донского волосы на затылке встали дыбом. Он остановился напротив лестницы и ждал. Луч фонаря упал на последние ступени. А шаги всё приближались.
По правде говоря, Донской и после письма был не на сто про-центов убеждён в том, что его жена жива. Хотя ему этого хотелось и её ужасно не хватало, но… Как бы такое могло быть? Как? Кто знает? Не-е-е-ет. Этого никому неизвестно. Да только мужчине стало абсолютно всё равно на всё рациональные и иррациональные объяснения, когда на лестнице своего заброшенного дома в свете фонарика он увидел её.
Светлые волосы, те же глаза с застывшими в них слезами и чуть тронутые улыбкой уста. И если до сих пор у Семёна были бы ещё хоть какие-то сомнения, то они исчезли уже через секунду.
- О, дорогой! – вскрикнула Диана и бросилась по ступенькам в объятия мужа. А он, в свою очередь, просто онемел. Но зато помнил, как это приятно – покрывать её лицо поцелуями.
- Как? – смог вымолвить он, когда дар речи вернулся. Они просто смеялись от счастья, но вопросы снова хлынули Семёну в голову.
- Теперь я всё расскажу тебе, - с улыбкой ответила Диана, - Пойдём наверх.
И они пошли. Посреди комнаты там просто на полу лежал матрас а на нём покрывало, но Семёну было всё равно. Они присели и некоторое время лишь смотрели друг другу в глаза. Нет, это всё-таки она.
- Прости меня ещё раз, - виновато сказала Диана и прижалась к мужу. Он крепко обнял её. И хотя таковым ему прошедшие полгода не казались, лишь ответил:
- Пустяки.
Его блаженное лицо говорило о том, что наконец-то он обрёл то, что хотел и к чёрту «новую жизнь».
- Зажги свечку, - попросила Диана. Он обернулся и увидел её в подсвечнике около матраса. Рядом лежали спички. Семён чиркнул одной и в следующее мгновение комната осветилась слабым светом. В этот момент Донской почувствовал себя уютно даже в заброшенном доме.
- Понимаешь, - начала Диана, - Это всё сложно объяснить, но я всё же попытаюсь.
- Ну уж попробуй, - сказал Семён и хмыкнул. Затем улыбнулся.
- Дело в том, что по ту сторону тоже есть жизнь.
- Как это? О чём ты говоришь?
- Жизнь после смерти. Вот о чём.
Отъявленный реалист, который только то и делал раньше, что ловил преступников, не мог поверить в это. Но с другой стороны, он не мог и понять, как всё-таки его жена сейчас что-либо говорит, поскольку полгода назад, осенью, он сам лично похоронил её.
- Там всё очень похоже на этот Мир. Там вообще всё может быть таким же, как здесь, если только ты сам этого желаешь.
- Подожди, - прервал её Семён, - Ты хочешь сказать, что ты всё-таки умерла?
Она кивнула.
- Но как же ты? Как же это?
- Всё просто, - заявила Диана, - То есть, нет. Конечно, не просто, но возможность вернуться назад есть. Не надолго, но есть. И не для множества людей. Как правило, при очень большом желании ты можешь тайком проникнуть в Мир живых лишь для того, чтобы явиться кому-то одному.
Семён лишь молча слушал. У него снова отобрало дар речи.
- Знаешь, - она сжала руку мужа, - Я очень скучала по тебе. Этот твой Вязовский прислал человека. Он сказал, что он твой знакомый и вы с ним договорились о встрече. Я его и пустила.
- Вот ведь сволочь, - процедил сквозь зубы Семён.
- Не злись, - заговорила Диана, - Это уже не важно. И я здесь. Хотя за тобой следит человек Вязовского, я думаю. Правда, не знаю, зачем ему это…
Семён немного приободрился.
- Ну, как ты и сказала, «Не важно».
- Да.
- Ну так как же ты оказалась здесь? – на этот вопрос, кото-рый был, собственно, главным, он пока ответа так и не получил.
Диана вздохнула. Она посмотрела в глаза мужу.
- Это та же я. В своём теле. Снова… как бы это сказать? Вселилась в него на время и оно опять приобрело опрятный вид.
Донской вспомнил свежую землю на могиле и подумал, что такая теория может быть вполне правдивой.
- Так на самом деле ты выглядишь?...
- Да, - перебила его жена, - Но пусть тебя это не смущает. Это не важно.
С одной стороны, это было просто охренеть как важно, но с другой – она права. А какая разница? Сейчас женщина такая же, как и ранее. Привлекательная и очень даже живая.
- Но… - начал Семён. Она вопросительно взглянула на него.
- Ты сказала «на время»? – продолжил он, - А что потом? И на сколько?
- Этого я не знаю, - призналась Диана.
- Но что же делать потом? – в недоумении спросил Семён.
- Есть выход… - холодно сказала она. И сердце у мужчины за-мерло. Он понял, что за выход ему сейчас предложат.
- Затем мне пистолет? – сглотнув, задал вопрос Донской. На это Диана лишь кивнула.
Сначала он почувствовал себя глупо. Потом ему стало страшно. Тут же вспомнились мысли о «новой жизни» и всё такое, но… Семён не мог не вспомнить тех полгода, которые он, откровенно говоря, пробухал. Он ведь понимал, что вёл непросыхающий образ жизни только потому, что Диана покинула его. А что он имеет ещё? Работы тоже больше нет. И вряд ли, что хорошая когда-то ещё будет. Он вспомнил, как рука тянулась к бутылке и задался вопросом: «А смогу ли я сдерживать себя всё время и есть ли в этом смысл?»
Никто ничего не может сказать насчёт истинного смысла жизни. Да. Это явный факт. Но множество людей боятся умереть не просто так. Они боятся, что там, за гранью, больше ничего нет. Они боятся вечной темноты вод веками. Д-а-а-а-а. Вот чего все боятся смерти. Даже сам Донской страшился этого, а ещё на своей работе не хотел погибнуть, чтобы не оставить Диану вдовой. Но теперь она по ту сторону, а он по эту. И ещё одно: теперь-то он знает, что иная сторона существует.
- Я согласен, - его голос прозвучал холодно и коротко, как выстрел. Ответом ему послужило лицо Дианы, на котором отразились явные радостные эмоции.
- Теперь я не буду одна, - прошептала на ухо она, а он отвел голову и, глядя в глаза добавил:
- Я тоже не буду…
А затем губами Семён потянулся к жене и принялся страстно целовать её. Губы… Щёки… Шея. Он начал расстёгивать пуговицы на её платье. Своими разгорячёнными устами добрался до груди жены и они застонала. Руки его сжимали тело женщины и Семён почувствовал себя счастливым, как прежде с ней.
А внизу послышался какой-то шум, который заставил Донского замереть. Он потянулся к карману с пистолетом. Диана судорожно привстала и смотрела в сторону двери.
- Наверное, это он! – прошептала женщина. Семён поднялся и достал «Макарова».
- Потуши свечку, - приказал он и включил фонарик. Потом тихо направился к двери.
- Дорогой, будь осторожен, - пробормотала Диана с явным страхом на лице.
Донской начал подходить к лестнице. Внизу уже очень чётко слышались шаги.
- Эй! Кто там наверху? – крикнул голос снизу. Семён замер, - Я из полиции!
«Полиция? Какого чёрта здесь надо полиции?» - подумал Донской. Он медленно начал спускаться вниз.
- Выйдите медленно! Здесь нельзя находиться! Если вы уйдёте, то никаких проблем не будет, я обещаю! – продолжал голос.
Потом Донской пригнул голову и увидел человека. Он посветил фонариком и увидел полицейскую форму. Тут же спрятал пистолет за пояс. Полицейский тоже увидел его. В руках он держал лишь фонарь. «Это хорошо, - подумал Семён, - Если я сейчас резко рвану обрат-но наверх, он не успеет достать оружие и выстрелить».
Полицейский направил луч в лицо Донскому.
- Кто вы? Уходите отсюда. Там же на воротах табличка «вход воспрещён».
- Простите, я просто раньше здесь жил, - услышал Семён собственный голос.
- О, так это вы? – удивлённо спросил полицейский. А потом всё произошло очень быстро.
Донской резко взбежал обратно на второй этаж, не взирая на угрозы стража порядка и запер дверь. При этом ворвавшийся в комнату воздух погасил свечу.
- У нас есть ещё несколько минут здесь, в нашем Мире… - задыхаясь, заговорил Донской, но из темноты не услышал ответа.
- Диана? Дорогая?
Тишина. Дрожащими руками он навёл луч фонаря на матрас и кровь в жилах похолодела.
Грязные волосы и тело. Выцветшее платье и поеденное чем-то за полгода. А сама Диана… Это был просто труп. Донской на своём веку перевидал трупов. Но это его жена. Пустые глазницы взирали на потрескавшийся потолок, а бледная мёртвая кожа обтягивала угловатые кости скелета. Труп лежал неподвижно и не было даже намёка на то, что только что это был живой человек. Только теперь Семён учуял жуткий смрад, который стоял в комнате. Другой бы просто взблеванул, но Донской упал на колени у тела жены, которая умерла полгода назад и заплакал. Слёзы беззвучно катились по теплым щекам, пока с другой стороны в дверь колотил полицейский с угрозами.
Семён попытался приподнять голову жены, но кожа на шее начала рваться, словно бумага… Больше он не пытался. Утёр слёзы рукавом и вытащил из-за пояса «Макарова».
- Ну если мы уже не увиделись здесь, то встречай меня там, - проговорил он и вставил дуло себе в рот…
***
Патрульный продолжал сыпать угрозы по пути с первого на второй этаж. Потом приказал открыть дверь, но мужчина не подчинился. Патрульный постучал в закрытую дверь снова. Никаких результатов. Он понял, что нужно просто выбить дверь. Но потом внутри комнаты раздался выстрел и мужчина на миг замер. Затем он ударил ногой около замка и дверь раскрылась, ударившись о стену. То, что полицейский там увидел, повергло его в шок. Всякого он видел, но такого ещё нет. Первое, что дало о себе знать – ужасный запах разлагающегося трупа.
Об этом он потом помнил ещё долго. Да и вообще вряд ли забудет за всю жизнь. Возможно, эта картина являлась в кошмарах. Патрульный рассказывал об этом всём неоднократно. Знакомым, чтобы облегчить душу, репортёрам (весьма «пикантный сюжет») и в отделении. Но если быть кратким, то он просто увидел в комнате старый вшивый матрас, на котором лежал полуразложившийся труп женщины, а поперёк неё с простреленной головой лежал труп мужчи-ны (свежий).
Да, репортёрам этот сюжет был по душе. Потому что в этой всей истории было много непонятного и жуткого.
«Сегодня ночью одним из полицейских нашего города в заброшенном доме были найдены два тела. Как утверждает сам патрульный, мужчину он ещё видел живым, а потом тот застрелился.
Тело мужчины принадлежало некому Донскому Семёну Генадиевичу, который в прошлом сам был следователем-героем, задержавшим в прошлом году крупного и неуловимого наркоторговца.
Тело женщины принадлежало жене Семёна, Донской Диане Михайловне. Но что интересно: она была похоронена пол года назад. В ходе этого дела следователи допускают версию, которая говорит нам, что Донской собственноручно извлёк жену из могилы и принёс в старый дом, так как в его новом доме в подвале обнаружили лопату с недавними следами земли и мешок, в котором, предположительно, он и принёс тело в прежний дом. Так же вместе с прочими вещами были найдены тетради, которые полностью исписаны одними и теми же предложениями.
Судя по смыслу предложений, они адресованы самому Донскому, но кроме него самого, больше их никто написать не мог.
Эксперты утверждают, что на почве грусти потери мужчина помешался. Он пытался сам себя убедить в том, что его жена жива. Но, видимо, ничего не удалось и потому Донской пустил себе пулю в голову.
Всё это очень жутко и очень печально, но из этой истории мы явно видим, что иногда чувства не остывают…(продолжение статьи)»
Такую версию предложила редакция газеты «День».
***
Сергей Озимов сидел в кресле у себя дома и наткнулся на статью о Донском. Он тут же поперхнулся кофе, который держал в руке и поставил чашку на столик. Прочитав статью, он долго сидел в ступоре.
Около месяца назад он ехал с работы на своём чёрном «Пэжо» и его остановил мужчина. От того разило водкой за километр и сначала Озимов даже не хотел слушать. Но потом бродяга достал купюру. И это уже заинтересовало мужчину. Д-а-а-а-а-а, деньги вызывают интерес. Просьба показалась странной, но ничего слишком сложного. Учитывая, что сумма, которую обещал мужик, была немаленькой. Он мог просто взять деньги и потом не выполнить обещанное, но Озимов – человек слова. (Тем более, мало ли чего?)
Потом только он узнал, что этот алкаш – герой и бывший следователь, когда тот выскочил прямо перед машиной снова спустя несколько недель.
Испытывая чувство совести, Озимов заехал к Донскому в больницу, но удивился, когда тот его не узнал. Однако, своего дела не прекращал так как срок обусловленного «контракта» ещё не истёк…
…Озимов сидел в кресле у себя дома и читал газету. Потом он наткнулся на статью про Донского и поперхнулся кофе. Поставил чашку на столик и понял, что «контракт» закончился и теперь можно не ездить каждую ночь вдоль дома героя сначала в одну сторону, а потом в другую. И уж тем более, теперь нет нужды заглядывать в тёмные окна среди ночи. Хотя именно этого и требовал уговор с обезумевшим Донским.
19.04.15 Киев
(в основу сюжета рассказа положен текст песни Rammstein «Heirate mich»)
Ваше мнение: