Libra - сайт литературного творчества молодёжи Libra - сайт литературного творчества молодёжи
сайт быстро дешево
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
Поиск:           
  Либра     Новинки     Поэзия     Проза     Авторы     Для авторов     Конкурс     Форум  
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
 911 - Первое июня 
   
Жанр: Проза: Рассказ
Статистика произведенияВсе произведения данного автораВсе рецензии на произведения автораВерсия для печати

Прочтений: 0   Посещений: 428
Дата публикации: 11.5.2016



Четвёртое июня. Настоящее.

Влад лежал в палате и смотрел на экран телевизора. Скоро должен был начаться вечерний выпуск новостей на одном из национальных каналов. Он терпеливо ждал, борясь с головной болью, пытался не шевелиться, просто смотрел на экран. Нижняя часть туловища казалась онемевшей из-за обезболивающих.
Карие глаза, не моргая, напряжённо следили за картинкой, звук был отключён. Не было никаких мыслей, только эмоции. И те смешались в одну. Злость, раздражение и усталость переплелись, натянулись и звенели в каждой клетке изувеченного организма.
Несколькими часами ранее в палату вошли корреспонденты двух съёмочных групп. Телеканалы пригнали своих журналистов и операторов в небольшой городок, где жил Влад со своей семьёй. Никого не найдя ни дома, ни в местной больнице, те всё таки разузнали где именно он находится, выпросили номера телефонов то ли у следователя, то ли у врачей и приехали в областной центр.
- Они хотят рассказать о том, что произошло, - сказала тогда Аня. – Ты хочешь этого? Нам нужен социальный резонанс, реакция общества.
Держала в руке телефон, готовая перезвонить и согласиться на съёмку. Влад же ничего не хотел, кроме как забыть о случившемся, успокоиться, попробовать стереть всё из своей памяти.
- Ты думаешь это необходимо? Пока что об этом практически никто не знает. – прохрипел в ответ.
Жена склонилась над ним. Попыталась улыбнуться и приободрить. Только ей было тяжело улыбаться: разбитые губы едва начали заживать.
- Представь, что такое может произойти ещё с кем-то кроме нас. Рассказав о случившемся, мы усилим свою позицию в суде.
Влад тогда повернул лицо к стене и промолчал. Аня сочла его молчание согласием и перезвонила. Когда в палату вошли обе съёмочные группы, единственным условием стало не раскрывать его личность. Кивнули, установили штативы.
Сейчас же закончился рекламный блок, и пошла заставка выпуска новостей. Пока он искал пульт от телевизора, ощупывая простыни вокруг себя, ведущая успела перечислить главные новости дня и начала репортаж, посвящённый ему и его семье.
Несколько раз пошевелился, и накатила лавина боли. Рука, уже вытянутая с пультом, сжатым побелевшими пальцами, упала на кровать. Не смог включить звук.
На экране показали окна его квартиры, потом двор дома. В тёмных коридорах каких-то помещений что-то говорил вначале врач, а потом следователь. Наконец-то в кадре появился Влад. Руки вдоль туловища, прикрытого простынёй, белая-белая кожа, только на плечах и на груди пятна синяков и ссадины.
Лица не видно – полностью скрыто за тёмным расплывчатым пятном. Повязка на голове закрыла волосы.
- Надо было раскрыться, чтобы были видны бинты, - потом сказала Аня, намекая на перевязанный таз и живот. Влад вновь не ответил, и так сделал более чем достаточно.
Сюжет закончился, и ведущая заговорила о чём-то другом. На экране показали здание Парламента, лица знакомых депутатов. В этот момент в палату вошла жена.
- Прости, задержалась. Говорила с медсёстрами.
Кивнул в ответ.
- Ну что? Показали?
Утвердительно прикрыл глаза.
- Отлично, сейчас вместе ещё по одному каналу посмотрим, - придвинула стул к его кровати, села рядом. Взяла пульт из ослабевшей руки и переключила. Ждать пришлось недолго, через каких-то пятнадцать минут новости начались на другом канале.
Практически такая же заставка, только, может быть, звук другой. Похожая ведущая в строгом костюме и короткий перечень ключевых событий дня. Опять окна их квартиры, опять следователь и врач. Глаза начинали закрываться в полудрёме – Влад уже всё это видел. Но неожиданно Аня ахнула. Поднял взгляд и захрипел.
Та же палата, та же простынь на сломанном теле. Только лицо не закрыто ни тёмным расплывчатым пятном, ни чёрным квадратом. Ничем не закрыто. Усталый озлобленный взгляд на изувеченном лице, видимо, должен был ранить зрителей в самое сердце. Рассечённые губы, налитые кровью белки глаз, пластырь, удерживающий повязку на переносице.
В эти мгновения просмотра все эмоции должны были выплеснуться из человека. Злость расщепила бы всё – и воспитание, и сдержанность, и окружающих. Но тело ослабло, горело внутри и снаружи от боли, поэтому Влад отключился спустя несколько секунд. Аня выключила телевизор сразу, как только закончился репортаж. Откинулась на спинку стула и закрыла лицо руками. Тяжело задышала, пытаясь не разреветься.
Влад выглядел жалко, беспомощно и обречённо. Журналист пророчил ему инвалидность и лечение у психиатра. Её мужу – сильному, уверенному в себе, независимому. Её Владислава теперь в лицо узнала вся страна и весь городок в котором они жили.

Июнь, июль, август. Настоящее.

Решили не возвращаться домой. В день выписки Аня забрала дочку – съездила к родственникам, живущем в том же областном центре, где лечили и пытались восстановить Владислава. Усадила в заполненную вещами машину, поцеловала в щёку.
- Хочешь поехать на море?
- Да, мама, - практически безучастно, глядя куда-то перед собой ответила Лена. В свои неполные восемь лет она стала свидетелем издевательств над родителями и, несмотря на усиленный курс психотерапии, всё ещё не пришла в себя. Замкнулась, отгородилась от всего окружающего.
Пока Аня металась между больницей, аптекой и областной прокуратурой, которая приняла на себя контроль за раскрытием преступления, «дядя» с «тётей» так и не смогли её отвлечь от произошедшего. Три раза в неделю Лену отвозили к психиатру. Остальное время она либо спала, либо пыталась как-то реагировать на скромные подарки, походы в кинотеатры или парки развлечений. Фактически всё было бесполезно: казалось, что несколько часов стресса остались в её сознании на всю жизнь.
Аня и Лена встретили Владислава у дверей отделения интенсивной терапии. Он стоял возле собранной медсёстрами спортивной сумки. Попытался улыбнуться, когда Лена побежала к нему в объятья. Получилось не очень. С опаской дочь приостановилась в нескольких метрах от отца, поняв, что может сделать ему больно. Потом всё-таки подошла и аккуратно обняла его, склонившегося, за плечи.
- Папочка, как ты?
Он лишь кивнул. Заговорил спустя несколько часов дороги, когда они начали раскладывать вещи в снятом на всё лето домике на берегу Азовского моря. Одна общая комната, кухня и ванная: всё в правильных местах расставлено, гармонично и со вкусом подобрано. Окна на пляж, а в нескольких километрах центральный рынок и супермаркет. Хорошо, что все деньги оставались на банковских счетах. Друзья семьи отыскали это место, договорились с владельцем и отписались в социальной сети.
Влад ни с кем не хотел общаться, никого не хотел видеть. Запретил Ане какое-либо упоминание переписок в пабликах их родного города о том, что с ними произошло. Не разрешал при нём говорить с родственниками или знакомыми, потому что неукоснительно все пытались посочувствовать, подбодрить, а ему это было не нужно.
Конечно же он понимал, что Аня читала форумы, видела сообщения земляков, созванивалась с кем-то из знакомых или родственников. Но не пытался уличить её в этом или как-то воспрепятствовать, потому что был уверен в том, что она не комментирует чьи-то посты, никак не выдаёт своё присутствие в сообществах, а родственников и друзей кратко благодарит за участие и прощается. «С глаз долой. Из сердца вон».
Именно Аня предложила не возвращаться в город до тех пор, пока всё «не уляжется», пока «все немного о нас не забудут». Влад сразу же согласился и, как результат, они провели всё лето в домике на берегу.
На следующий день жена съездила на рынок и привезла ему машинку для стрижки. Состриг все волосы с головы, не было смысла пытаться спрятать под копнами тёмных волос шрам, протянувшийся через макушку от верхней части лба к затылку.
Лена с Аней часто ходили на пляж, но не на долго. Немного купались, читали и возвращались к нему. Влад провёл первый месяц, не снимая верхней одежды, футболок, пока синяки полностью не сошли. Полностью раздевался только в ванной, стесняясь обезобразившего живот шрама.
В июле стало отпускать, нервы остыли, сознание успокоилось. Он смог увлечься несколькими книгами, стал спокойнее спать. Может быть помог прописанный «Гидазепам», а может более частое общение с Леной. Начал ходить с ними на пляж, и в один день занёс свою дочь в воду. Она вырывалась и смеялась от щекотки, пока не пролетела пару метров, упав в пену набегающих волн. Влад тоже смеялся, его футболка намокла, а глаза блестели ярче чистой морской глади. Вечером уснул с Леной на одной кровати, а Аня не стала их будить, чтобы расстелить постель, прикрыла пледом.
Август был посвящён покупкам. Вся семья несколько раз выехала на рынок, чтобы докупить Лене всё необходимое для начала учебного года. В курортной зоне выходило дороже, но делать это дома, на местном рынке, в местных магазинах, встречая знакомых людей, которые непременно захотят с ними поговорить, никто не желал. Ещё они все вместе приехали купить продуктов для семейного праздника и позже, на следующий день, в небольшой комнате арендованного домика отпраздновали годовщину свадьбы.
Обошлись без подарков. Влад вручил Ане и Лене по букету цветов и поджарил стейки. Вечером, сидя под навесом в лучах мягкого августовского солнца, клонящегося к закату, он взял руку своей жены и руку своей дочери.
- Я готов на всё ради вас, потому что я вас сильно люблю.
Они смущённо промолчали, зная, что это действительно так. Поцеловали его в щёки. Ещё они знали, все они, и Влад, и Аня, и Лена, что через неделю им предстоит вернуться домой и попытаться жить прежней жизнью.

Сентябрь, октябрь, ноябрь. Настоящее.

Если Владу ещё как-то удавалось вести затворнический образ жизни, то Ане и Лене было крайне сложно.
Просыпался рано утром и успевал попасть на рабочее место до того, как улицы заполнялись прохожими. Работал сосредоточено и скрупулёзно, заполняя всё пространство черепной коробки цифрами, расчётами и диаграммами. Руководство и коллеги отнеслись с пониманием к его вынужденному отпуску. Когда появился на рабочем месте, ограничились лишь несколькими вопросами о его самочувствии. О случившемся никто не хотел расспрашивать – все и так знали достаточно много.
За время его отсутствия новость разнеслась по небольшому городку на следующий день после выпусков новостей. В течении месяца на форумах, в чатах, на рыночных площадках, в магазинах, на лавочках у подъездов, всё время обрастая новыми и новыми подробностями.
Животная жестокость случившегося вызвала самые разные реакции. В сети были просьбы прекратить обсуждения, «оставить в покое человека», но высказавшихся были единицы. Общий поток соболезнований иссяк к середине лета.
Сейчас же, возвращаясь с работы домой Влад постоянно наблюдал одну и ту же картину: «Смена эмоциональных красок в процессе узнавания и вспоминания». Встречные вначале узнавали его, а потом чуть выпучивали глаза, вспомнив о событиях первого июня. Аня надеялась укрепить их позиции в суде. Но суда не было – следствие зашло в тупик. А окружающие поговорили и забыли. Если и реагировали, то только вспоминая ключевые подробности случившегося и его измученное, разбитое лицо на экранах телевизоров.
В сентябре Ане влетело из-за долгого отсутствия на рабочем месте. Она без проблем нашла бы себе работу получше, но предпочла пережить фразы начальника, прямо указывающие на возможную неполноценность её мужа.
В октябре Лена пришла со школы едва не рыдая. Вечером она рассказала обо всём маме и папе. В её голосе была обида не за себя, а скорее за отца, за Владислава.
- Ты не боишься, что её одноклассники такими словами подорвут твой авторитет, как отца, в её глазах, - позже поздно вечером спросила Аня.
- Не боюсь, - ответил не раздумывая. Дочь находилась рядом в тот момент, когда он прощался с жизнью, и понимала, что тем самым он пытается спасти её.
Но ком в горле сформировался окончательно. Теперь он уже не мог спокойно смотреть на встречных людей. Казалось, что каждый человек знает его насквозь. Мозг разрывался от того, что он может пройти дальше, а мужчина или женщина остановятся посередине улицы, подождут, пока он отойдёт, и скажут ему в спину какую-то мерзость. Если одноклассники Лены позволяли себе говорить ей такое в глаза, то как далеко смогут зайти их родители?
- Наплюй. Это не их собачье дело, - Аня перехватила его настроение.
Он некоторое время помолчал, обдумывая ответ.
- Не рассказывал тебе о том, что когда был ещё ребёнком, соседа моих родителей ограбили в бане?
- Нет, - Аня присела на кухне, готовясь к долгому разговору. Понимала, что лучше дать мужу выговориться. – Не рассказывал.
- Так вот, когда он мылся в бане, на окраине города, кто-то украл все его вещи в раздевалке. А баня была для рабочих предприятия. Он уходил последним и некому было помочь ему с одеждой. Соседу родителей пришлось прикрыться оставшимся небольшим вафельным полотенцем и бежать домой в центр города.
Внимательно слушала, не прерывая.
- Сейчас, если спросить кого-нибудь, в том числе меня, помнят ли этого соседа, то я, не раздумывая скажу, что помню, как с кучей ребятни гнался за ним по улице. Как его вымытые ягодицы сверкали на летнем солнышке, а мы с друзьями хохотали, катясь за ним на велосипедах. Лишь малая часть жителей города увидела его в тот момент, но узнали об этом все.
Аня могла засмеяться, осознавая комизм описанной ситуации, но сдержалась.
- Я не хочу, как он, прожить остаток жизни с клеймом, - чуть приподнял сжавшиеся в кулаки руки, но тут же опустил. – Не хочу, чтобы моя дочь стала «той, отец которой».
В ноябре Влад стал нервознее в отношении с коллегами. Есть вещи, на которые сложно закрыть глаза, не обратить внимания. Как травмированный глаз человека, который не пытаются скрыть очками или повязкой. Собеседник рано или поздно уставится на него, как бы он сильно не пытался превозмочь в себе это желание.
Сотрудники обсуждали изменившееся поведение Владислава: чрезмерную раздражительность, замкнутость, молчаливость. Пока в какой-то момент он не оказался перед дверью отдела и случайно не услышал то, что о нём говорят.
Была середина ноября, скоро должен был выпасть первый снег, сильно похолодало. А он, онемевший, отошёл от двери отдела и думал о том, что не может вот так, не зайдя в кабинет, не посмотрев в глаза этим людям, развернуться и уйти домой. Замёрзнет в одной рубашке, заболеет и умрёт. А Ане и Лене он ещё нужен.

Первое июня. Прошлое.

Трое мужчин вскрыли оба замка на входной двери и тихо прошли в квартиру. Были одеты в спортивную одежду и обувь, на руках строительные перчатки. Лица скрыты масками, видны только глаза.
Тихо прошли по коридору и разделились: двое в спальню хозяев, один – в детскую комнату. Лена крепко спала, когда мужчина заклеил ей рот заранее приготовленным куском скотча, сдёрнул одеяло. Пока глаза удивлённо открывались, схватил девочку в охапку и понёс в гостиную.
В то же время заклеили рты спящим Владу и Ане. Первое, что увидели супруги – направленное на них оружие, пистолеты. Двое мужчин стояли у их кровати.
- Быстро, тихо поднялись, - скомандовал один, не повышая голос. Муж и жена замерли в ужасе и недоумении, не пошевелились. – Всё может закончиться прямо сейчас, убьём и всё. Быстро встали.
Пришлось подняться. К ним не прикасались, приказали идти в гостиную, где уже горел свет. Влад замер на пороге нужной комнаты. Аня обхватила его руку, увидев сидящую на диване Лену и стоящего возле неё мужчину. Их толкнули вперёд, и Аня едва не упала, смогла удержаться за руку мужа. Следом за ними вошёл один из мужчин. Третий ушёл на кухню за стульями.
Пока нёс стулья, двое посадили родителей на диван. Отец и мать обняли дочь, пытаясь закрыть её. Девочка ещё не плакала, но большие испуганные глаза были готовы взорваться потоками слёз. Влад посмотрел на Лену, потом на Аню. Перевёл взгляд на двух мужчин, стоящих в центре комнаты, и отрицательно покачал головой.
«Не надо». Никто не отреагировал. В гостиной царила полная тишина.
В комнату вошёл третий, втащив за собой три стула. Поставил их и указал на Владислава.
- Поднимайся.
Отец начал вставать, понимая, что лучше подчиниться, надеясь на то, что всё скоро закончится, никто не пострадает. Дочь вцепилась в его руку. Пришлось самому разжать её пальцы, кивнуть ей.
«Успокойся. Всё будет хорошо».
Его привязали к стулу скотчем. Потом Аню, а следом – Лену. Когда всё было готово, один из мужчин склонился над лицом Владислава.
- Где деньги? Можешь наклонить голову в нужном направлении.
Влад выдержал паузу, а потом отрицательно покачал головой. «Нету».
- Спрошу тебя ещё раз, но вначале хочу напомнить: чем быстрее мы уйдём отсюда, тем больше вероятность того, что вы останетесь живы. Итак, где деньги?
Влад вновь выдержал паузу, но на этот раз кивнул, чуть прикрыв глаза. «Сними скотч – скажу». Мужчина несколько секунд смотрел на него, потом переглянулся с сообщниками. Наклонился, отклеил ленту со рта Владислава. Но тот не спешил отвечать, перевёл дыхание, чтобы его слова звучали как можно убедительнее.
- Все деньги на банковских картах. Карты в кошельках в наших сумках. Сумки в спальне. Там же могут быть наличные.
- Сейф?
- Нету сейфа. Все деньги на банковских кар…
Заклеил Владу рот и повернулся к подельникам.
- Проверьте сумки. Ищу здесь, вы по остальным комнатам.
Двое мужчин ушли в соседние комнаты, а тот, что остался, прежде чем начать поиски, взял Владислава за плечо, чтобы тот не упал вместе со стулом, и несколько раз со всей силы ударил под дых.
В течении следующего получаса, пока Влад восстанавливал дыхание, сопя, глядя в глаза дочки, по щекам которой катились слёзы, в их квартире вынимались ящики из всей мебели, разлеталась на пол одежа, отодвигались шкафы и тумбочки. Ножами разрезали обивку дивана, матрасы, аккуратно простучали пол и стены.
Казалось, что всё происходящее проносится мимо семьи – Влад, Аня и Лена не смотрели по сторонам, только в глаза друг другу. Аня держалась изо всех сил. Следы от ручейков слёз блестели на её щеках дочки. Вскоре поиски прекратились. В комнате собрались все трое мужчин. Стояли и тихо переговаривались между собой, иногда посматривая на связанных заложников. У ног преступников лежала полупустая спортивная сумка. Её успели набить найденными драгоценностями и бижутерией, собрали все ценные негромоздкие вещи. Неожиданно стали говорить громче.
- Этого мало. Что будем делать?
Один из собеседников отошёл чуть в сторону, подошёл ближе к Лене.
- Не хочу просто так уходить.
Влад застонал, а говоривший мужчина хмыкнул.
- Подержите, - приказал напарникам, отходя от дочки Владислава. Отца взяли за плечи, а мужчина принялся избивать его. Удары по лицу, груди, плечам. Кровь из носа залила всю майку. Аня взвыла, замотала головой, умоляя прекратить, но сильный удар в лицо оглушил её на долгих полчаса.
За это время, потерявшего сознание Владислава на глазах дочки успели отвязать от стула и перетащили. Положили животом на диван, так чтобы ноги свисали на пол, стянули трусы. Один из мужчин нашёл на кухне шампанское и молоток для отбивных. Вылил содержимое бутылки на Лену и вдавил сосуд горлышком в зад Владислава. Не полностью, на две трети. Взяли сумку и направились к входной двери. Последний выходивший из комнаты ударил молотком для отбивных по бутылке наотмашь.

Двенадцатое декабря. Настоящее.

Есть люди, которые вызывают напряжение и тревогу. Негативные эмоции могут проявиться из-за их поведения, культуры речи. Часть таких людей уже своим внешним видом и мимикой вызывает антипатию и раздражение.
Два таких человека встретились семье Владислава поздним зимним вечером, когда он с Аней и Леной возвращался от знакомых. Днём успел выпасть снег, улицы были хорошо освещены. Семья весело провела время. Встреча была незапланированной, но весьма приятной – горячий чай, печенье, спокойный разговор.
Пока Лена смотрела мультфильмы с лэптопа хозяев, Влад и Аня сидели на кухне напротив Аниной сотрудницы, болтали в течении двух часов о всяких мелочах. Быстро стемнело, пришло время прощаться, завязали шарфы, улыбнулись на прощанье и пошли домой.
На выходе из парка двое незнакомых парней заметили семью и пошли следом. Влад говорил с Аней, Лена шла между ними держа их за руки. Лишь через тридцать метров он неожиданно обратил внимание на то, что идущие сзади молчат и пытаются не отставать. Оглянулся и тут же услышал гневное замечание:
- Чего уставился, мудак? – сиплый голос, ухмылка. Влад остановился. Аня с Леной наоборот потащили его дальше.
- Успокойся, не обращай внимания, - попросила Аня.
Влад кивнул и пошёл дальше, не оглядываясь. Но руки и плечи напряглись, спина присогнулась под зимним пальто, внимание обострилось.
- Он зассал разобраться сразу, - довольно громко и вызывающе заключил второй голос. – Не мужик, а баба.
- Ага, - согласился сиплым голосом, потом добавил. – Погоди, это же тот, которого в зад бутылкой трахнули!
В это мгновение в глазах Владислава потемнело, что-то в голове щёлкнуло, отключая логику и инстинкт самосохранения. Он резко развернулся и пошёл на встречу двум ублюдкам. Мужчина не слышал, ни слов женщины, ни криков людей, которых уже решил убить.
Его ощущения были чем-то похожи на те, что испытывает пилот истребителя, разогнавшегося до сверхзвуковой скорости. Вначале хлопок. Потом сжатие каждой клетки организма под давлением.
В поле зрения были два силуэта, остановившиеся посреди парковой аллеи. А в ушах один за другим звенели знакомые голоса, произнося слова, которые он так тщательно прятал где-то глубоко в сознании.
- Ну, кто первый? – прошёл треть расстояния.
Лена: «Мальчики в классе сказали, что их папы сильнее. А что мой папа… Они плохое слово сказали».
- Ты или ты? Или оба сразу? – две трети расстояния.
Начальник Ани: «В курсе я что там у тебя в семье твориться! Пока возишься со своим неудачником, рабочее место просрёшь!».
Парочка мешкала несколько секунд, глядя на приближающегося Владислава, его бледное лицо, прищуренные глаза, напряжённые кисти рук. Потом один, тот что был выше ростом сделал шаг вперёд.
Сотрудник Владислава: «Он неадекватен. Куда вы собрались? В какую командировку? Оставите меня здесь с ним одного? Надо попрятать нож на кухне.»
Сердце, подгоняемое адреналином, в бешеном темпе колотилось в груди, зрение расфокусировалось, распознавая только то, что находилось на расстоянии не более метра.
Идущий на встречу выбросил ладони вперёд, желая оттолкнуть Владислава. Тот машинально отбил его руки в разные стороны и, оказавшись между них сделал ещё шаг вперёд. У противника не оставалось времени замахнуться. Ублюдок был выше ростом, руки его были длиннее, а, следовательно, на таком маленьком расстоянии он терял преимущество нанести тяжёлый удар. Влад просто вытянул руку вперёд и сомкнул свои пальцы на его глотке, тут же ощутив ладонью большой выпирающий кадык. Быстро нанёс два удара, не требующих замаха. Первый со всей силы коленом в пах. Если бы не передавил противнику глотку, тот бы, наверное, сразу же вырвал ему в лицо от боли. А так, лишь захрипел и, задыхаясь, закатил остекленевшие глаза. Второй удар – локтем свободной руки в висок.
В глазах человека вечерние фонари описали дугу и неожиданно погасли. Он свалился на тротуар без сознания, всё ещё конвульсивно подгибая ноги, пытаясь руками прикрыть ушибленные гениталии.
Влад тем временем повернулся ко второму, уже начавшему пятиться. Тот выставил руки вперёд, видимо просил остановиться, но Влад его не слышал. Схватил за кисти, сжал пальцы и заломил что есть силы. Почувствовал хруст нескольких фаланг, и ударил. Всего один раз – лбом по переносице. Облачко пара вырвалось изо рта человека. Он потерял равновесие и начал падать. Влад разжал пальцы.
Повернулся и пошёл к остолбеневшим Ане и Лене.

Тринадцатое декабря. Настоящее.

Противоречия в восприятии тех или иных событий часто трагически отражаются на жизни людей. Так, случившееся с семьёй Владислава в целом, и ним самим в частности заставило окружающих совершенно по-разному реагировать на одно и то же. Кто-то отнёсся с пониманием и сочувствием, а кто-то наоборот – с ехидной злостью.
Похожая ситуация сложилась и с двумя отморозками, попавшими в больницу с сотрясениями и прочими травмами разной степени тяжести. Свидетелей, которые могли бы стать на сторону Владислава, не нашлось, поэтому пока эти двое лежали под капельницами, их родственники штурмовали отделение полиции.
«На мальчиков напали!»
Десяток людей, мужчин и женщин, с выпученными глазами, перекошенными ртами, тряся в руках мобильные телефоны, размахивая кулаками, устроили ор требуя выдать им «виновника». Он в свою очередь неожиданно расслабился и, покурив, задремал лёжа на нарах в одиночной камере.
На чашах весов правосудия до полуночи раскачивались взбешённые родственники со своими «детками» и «псих-убийца», по совместительству муж и отец. Только ближе к часу ночи терпение следователя иссякло. Он слишком долго времени пропускал мимо ушей «тыканье» в свой адрес, не обращал внимания на угрозы выговоров от «знакомых в штабе».
После выезда на место преступления, остановился за решёткой на проходной и никого не пускал. Терпеливо объяснял, что протокол будет составлен до утра. Утром же его подпишут и потерпевшие, и виновник.
- А сейчас мне надо… - хотел закончить, сказать «работать», но опять перебили и укрыли ругательствами.
Рядом с ним за решёткой стояли четверо дежурных полицейских, напряжённо глядя то на него, то на беснующуюся толпу. Складывалось ощущение, что люди иногда могут испытывать недостаток крови, причём не собственной, а чьей-то. Во чтобы то ни стало надо, чтобы она пролилась. И думать никто не хочет о предпосылках или последствиях – туман в глазах, пелена. Следователь же думал и о том, и о другом. Он хорошо помнил двоих «пострадавших», один из которых уже имел судимость ещё по «малолетке».
Когда начали пытаться сорвать дверь на проходной, начали трясти решётки, принял единственно правильное, на его взгляд, решение: расстегнул кобуру, готовясь вытащить пистолет.
- Быстро покинуть помещение, - сухо приказал в мгновенно образовавшейся тишине. Видя всеобщее замешательство крикнул. – Живо!
Народ толкаясь начал вываливаться из помещения на улицу. Следователь некоторое время смотрел им в спины, а потом, когда дверь за последним закрылась, перешёл в комнату к дежурному полицейскому.
На мониторах камер наружного наблюдения были видны уезжающие машины. Никто из полицейских не возразил против его действий. Все сдержано отмолчались, а следователь собрался было идти оформлять необходимые документы, но неожиданно остановился.
- Слушай, поспишь сегодня без подушки и пледа? – обратился к одному из полицейских. Тот хотел было что-то возразить, но замялся, поняв суть вопроса.
- Сколько тут спасть осталось? – улыбнулся. – Всего ничего.
Мужчина склонился над небольшим диваном и сгрёб руками всё необходимое, а через пять минут стоял в нужной камере.
Перед ним лежал Влад. Следователь не стал прерывать его сон, класть подушку под голову. Бросил её рядом, а Владислава накрыл пледом. Немного постоял о чём-то думая и вышел, тихо прикрыв за собой массивную дверь. Так же тихо в двери провернулся ключ и едва слышно щёлкнул замок.

Апрель-май 2016 г.,
Украина, Донецкая область, г. Докучаевск
Ваше мнение:
  • Добавить своё мнение
  • Обсудить на форуме



    Комментарий:
    Ваше имя/ник:
    E-mail:
    Введите число на картинке:
     





    Украинская Баннерная Сеть


  •  Оценка 
       

    Гениально, шедевр
    Просто шедевр
    Очень хорошо
    Хорошо
    Нормально
    Терпимо
    Так себе
    Плохо
    Хуже не бывает
    Оказывается, бывает

    Номинировать данное произведение в классику Либры



    Подпишись на нашу рассылку от Subscribe.Ru
    Литературное творчество студентов.
     Партнеры сайта 
       

    {v_xap_link1} {v_xap_link2}


     Наша кнопка 
       

    Libra - литературное творчество молодёжи
    получить код

     Статистика 
       



    Яндекс цитирования

     Рекомендуем 
       

    {v_xap_link3} {v_xap_link4}








    Libra - сайт литературного творчества молодёжи
    Все авторские права на произведения принадлежат их авторам и охраняются законом.
    Ответственность за содержание произведений несут их авторы.
    При воспроизведении материалов этого сайта ссылка на http://www.libra.kiev.ua/ обязательна. ©2003-2007 LineCore     
    Администратор 
    Техническая поддержка