Libra - сайт литературного творчества молодёжи Libra - сайт литературного творчества молодёжи
сайт быстро дешево
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
Поиск:           
  Либра     Новинки     Поэзия     Проза     Авторы     Для авторов     Конкурс     Форум  
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
 Александр Пышненко - "СВАДЕБНЫЙ ПОЕЗД" 
   
Жанр: Проза: Рассказ
Статистика произведенияВсе произведения данного автораВсе рецензии на произведения автораВерсия для печати

Прочтений: 0   Посещений: 854
Дата публикации: 23.6.2017



Словно в насмешку за какие-то запамятованные давно прегрешения, сама судьба отправила меня в бессрочную ссылку, в одно захудалое село. С поэтами-бунтарями подобным образом поступали всегда. Пушкина -- в Михайловское, Бродского -- в архангельскую деревню за тунеядство… Это только во Франции поэты рождаются в провинции, чтоб потом умереть в Париже. На моей дороге случилось село под поэтическим названием – Хижки, в Конотопском районе, в Сумской области. О Киеве, тогда, я мог только мечтать, находясь в нем. О таком месте, как это село, можно было подумать, как о божьем даре: для прохождения литературной линьки.
Стояла во весь рост лишь проблема элементарного выживания. И еще, престарелая мать, которая по причине многих своих хронических болячек, оставаясь по сути дела, никому не нужной; уже давно затравленной собственной сестрой. За матерью пришлось ухаживать, как за неизлечимо больным человеком (дело было даже не в старости).
Поэтому работу радиотелефониста, на первых порах, я считал «сущим подарком, ниспосланным мне высшими силами, как производственное орудие, необходимое для добывания хлеба насущного».
Постепенно, обихаживая собственный клочок земли, я нарабатывал необходимые навыки в выращивании урожая. Этих знаний мне хватило, чтоб с одной сотки кормиться огородиной не один год даже в Киеве. Исключая, конечно, картошку, которую приходилось прикупать. Зато в меня появились в селе обширные грядки клубники, которые обеспечивали меня приличным заработком. В сочетании с материной пенсией, я, надо признаться, устроился довольно-таки неплохо, учитывая первые годы нашей независимости.
Бывшая колониальная агентура, всегда работающая на кремль, не сразу пришла в себя после планетарного развала «советского союза». Какое-то время восстанавливалась агентурная сеть с бывшей метрополией. По мере разворовывания адептами колониального владычества Москвы всего того, что еще оставалось от «социалистической экономики», готовилось новое порабощение Украины. Объемные проекты поэтапного объединение в новый «союз», сработают в их головах лишь в начале следующего столетия. До этого, они призваны были поддерживать жизнь в определенных структурах.
В это время, я мог спокойно заниматься своими хозяйственными и литературными делами.
Агентуру возглавлял Бардак. Можно представить себе в виде такого себе породистого альфа-самца, морда-лица которого светилась свежими наростами жира; имеющего двойной подбородок и набухший животик, словно у классического кулака-держиморды. Узнаваемый тип украинского хохла, который верой и правдой служит поработителям за малую долю. Он всегда пользовался всей силой кацапской власти, для своего собственного обогащения.
Этот некоронованный король, лишенный всякой совести, передвигал всех этих «ватных пешек», живущих на шахматной доске села, как ему вздумается и получал от этого одно удовольствие.
К подобным психопатическим типам больше подходит мерзко звучащее слово «пахан», которое произвела на белый свет сталинская система для использования его в закрытых пенитенциарных заведениях. Как по тюрьмам, - так и в колхозах, - существовала подобная, рабская, система организации труда. Посему, я буду принципиально употреблять для символических обособлений подобных Бардаку социальных типов - этот сугубо тюремный термин, обозначающий роль главенствующего тела в определенной среде.
Судьба, естественно, определила меня под его неусыпное наблюдение. Этими делами занимались его людишки, имеющиеся в каждой сельской щели. Это были – его глаза и уши, которые никогда не прятались.
Мерзко осознавать, что за тобой ведется постоянное наблюдение. Эта мышиная возня создавала ему видимость основной работы в органах. Им же активно поддерживалось доносительство зза счет лесничества.
Я выучил всех сельских стукачей, услугами которых, активно пользовался этот пахан. Их было очень много; практически каждый фуфаечник, мог выдать конспиралогическую версию на основании даже случайно мною обронённого слова. Что служило основанием для строительства каких-то оперативных планов и действий паханом. Как правило, он всегда реагировал на это, чтоб поощрять своих холуев.
Пахан обладал всеми ресурсами на случай развития ситуации в том или ином русле. Естественно, что он знал, кто, как и чем дышит на его территории, и мог дать любому исчерпывающую характеристику. Естественно в силу своего воспитания. Обладая жуткой дислексией, он обладал дипломом учительского вуза, что говорит о самом уровне образования в Украине.
Все, последовавшие за моим прибытием, события в этом селе, разворачивались на фоне тотальной разрухи привычной среды обитания колхозных трутней.
Вследствие неизбежного коллапса колхозной системы, навевался необъяснимый страх неверия в устойчивости всей конструкции украинской государственности.
Испугавшись ельцинской России, в свое время, колхозникам дали, в едином порыве, проголосовать за исторический акт, подтверждающий независимость страны. Но, увидев какие могут быть исторические последствия, после того, как все устаканилось, - и, в первую очередь, в России, - вот тут-то им и довели до сведения: как они опростоволосились, пойдя на поводу у мнимых националистов. Пытаясь как-то наладить обратный отсчет исторического времени, они взяли курс на рейнкарнацию московской империи в Украине.
…Я не стану распространяться о хронической зависти колхозников даже к тем небольшим деньгам, что платили мне за котячие упражнения: за бесподобное лазание по гнилым опорам электропередач, что серьезно бы удлинило этот рассказ. Радиоточки молчали, в этом селе, годами. От меня требовалось починить их за один месяц. Фидер пришлось распутывать, отключать закороченные участки; вводы в сельские хаты лепились с каких-то ржавых обрывков провода…
…Весь октябрь и начало ноября, я не слазил с дряхлых столбов...

1

На краю села жил Карпушенко. Это был всеми уважаемый ветеран и офицер Красной Армии.
К несомненным заслугам Карпушенка, все считали то обстоятельство, что он помог своими обращениями в вышестоящие инстанции отправить в отставку самого одиозного даже для этого села, председателя сельского совета, сексота Гончаренко (в миру: Вани Черного), в перечень преступлений которого, обязательно вписывалось – уничтожение сельской церкви.
При этом, не учитывалось мнение, что сами колхозники активно помогали саперам закладывать взрывчатку: занимались бурением дыр в каменных стенах.
Церковь была возведена в 18 веке, на средства неких сестер Клочковых, упокоенных в ее склепе, разрушенном варварами-комсомольцами, в начале 20 века.
Не ими строенная красота, простоявшая триста лет, в 1985 году превратилась в кучу битого кирпича.
В средине холодного ноября, я целую вечность просидел на столбах в огороде Карпушенка, чтоб слепить ему из обрывков проводов целую линию. Это была плата, за его настойчивость. После чего, он позвал меня в свою хату, чтоб напоить меня горячим чаем. (Я думаю, в среде колхозников, он хвастался, что заставил меня делать ему линию в собачий холод...)
Чтоб занять меня во время чаепития, он рассказывал мне о прошедшей войне. Он говорил на местном суржике, который попытаюсь передать в силу своих возможностей:
- В самому начали войны я нэ дужэ вжэ й жалив сэбэ, - вспоминает бывший фронтовик. - Жызнь для мэнэ имела нэ большую цэну. Я був зовсим молодый, горив нэнавыстю до врага. Нимци повисылы в сели матир и батька за тэ, шо в ных нашлы рацию, яку отступающие нашы войска оставылы для партызан. Хтось донис. Из нашых, из сельчан... Бувають жэ таки людэ? – Задает он мне вопрос не единожды, слышанный мною в этих местах. - Страх мэня настиг ужэ в самому конци войны, у Вэнгрии, - продолжает Карпушенко, - Мадьяры, тогда, отчаянно сопротывлялысь. Боявся, шо убьють в самому конци войны. Можэ цэ мэнэ, и спасло. Бойи шлы упорны. Було чого злякатысь!..

2

Моя мать, старая учительница, к тому же хорошо знавшая историю села, смогла кое-что прибавить к этому рассказу.
- Пэрэд войною – припомнила она, - в симьйи Карпушенко було а ж четыри сыны. Тры з ных войовалы на фронти, - а одын, старшый, - робыв на оборонному заводи. Посли войны, в сэло прыйшла звистка, шо старшый сын помэр од якойись там хворобы.

Стройный рассказ о героической семье чем-то смахивал на многие сталинские мифы, которые утверждались в умах советских граждан. Матросовы и «панфиловцы», государственный уровень пропаганды, а семья Карпушенко – это уровень обычного села. Но, поскольку отличающихся данных у меня нет, этот рассказ, я вынужден буду передавать без купирования. Младшему сыну из семьи Карпушенко, пулеметчику Косте, молва приписывала «героическую смерть в смертельном бою», от вражеской пули. Семья вынуждена была стать героической, во всех отношениях.
- Первым в сэло вэрнувся Сашко, - припоминала эту историю мать. – У Сашка Карпушенка, вся грудь була в ордэнах. А ж два разы вын горив у танку… - продолжала мать рассказ, в том же, патриотическом духе…
…Сашка вернулся в село, сразу же после войны...
Тогда, как его брат, Алексей, - (у которого я ремонтировал радио), - вынужден был, еще, дослуживать в Венгрии. Алексей был офицером-артиллеристом. Ему – некоторое время после окончания боевых действий - пришлось обучать, поступающее на смену фронтовикам, пополнение.
…В это время, в селе разыгралось настоящая драма...
На ферму прислали молодую учетчицу, из соседнего села Козацкое, и Сашка решил взять ее себе в жены. Катя приглянулась ему. Свадьбу - назначили на ближайшее воскресенье.

- Яки булы свайбы? – Задавала риторический вопрос мать, и сама же отвечала на этот вопрос: – Жэных збырав своих дружкив; воны сидалы на выз, та й йихалы за нэвестою. Называлось, цэ - «Свадебным пойиздом». Застолий, як тэпэр, тоди щэ нэ справлялы. Люды жылы дужэ бидно. Забыралы подушки, невесту, та й вэзлы до жэныха. Оцэ так жэнылысь тоди!
Сашке не совсем повезло, что в этот день, власть назначила какие-то выборы (В сталинские времена - это было политическое мероприятие, с принудительной явкою всего электората). Чтоб обеспечить стерильность подобного действия, в назначенный день, запрещалось все, кроме единогласного «волеизъявления народа».
- Да шо я тобы всэ розказую, - вдруг, будто спохватившись, говорит моя мать. - Сходы до Симонихи. Баба Верка тобы всэ росскажэ. Вона була тоди «дружкою» у жэныха.

3

Мечта связать свою судьбу с районной журналистикой, заставляла меня искать свежие сюжеты из народной жизни. Я часто бывал в редакции местной районной газеты. Меня там хорошо принимали, и довольно-таки охотно печатали. Правда, мне не долго пришлось тешить себя иллюзией попасть к ним в штат. Надо было еще самому добраться мозгами до очевидного сейчас вывода: что печатаемое в этих колхозных листках не имеет ничего общего с реальной ситуацией на местах.
Запудривая мозги своим немногочисленным читателям часто насаждаемыми сельскими сексотами мифами, редакционные работники определяли свое сносное существование в этой колхозной системе. Я еще не знал, что в этом селе, в этот только что организованный сельскими паханами печатный листок, была определена писать сельская учительница (Она же сноха альфа-сексота). Мне еще предстояло пройти определенный этап познания этой непреложной истины. Но в самом начале этого пути, я по простоте душевной думал, что в районной редакции засели творческие люди, преданные общечеловеческим понятиям правды, которые тут же схватятся за эту тему обеими руками, - а не какие-то борзописцы-политруки, призванные защищать своих колхозных покровителей.
Поэтому я, не откладывая свой визит к бабе Вере в долгий ящик, тут же схватил велосипед и помчался за сермяжной правдой. Найдя ее в веранде собственной хаты, готовившую кормежку для свиней.
Разговорить бабу Верку не составляло особого труда. Было видно, что она пережила в те годы нечто, что до сих пор отягощало ей память, просилось к исповеди. Готовясь рассказывать свою историю, она от волнения то снимала, то опять надевала очки. Ей только что сделали неопасную операцию, заменив помутневший хрусталик в глазу. Она еще стеснялась очков с толстыми линзами. Была такой же высокой, стройной, как, наверное, в цветущей молодости.
…А через час, я уже мчался домой, записывать невыдуманную историю…

4

…Сашка собрал своих дружков в тот же день, чтоб ехать за своей невестой в соседнее село, которое находилось в десяти километрах от Хижок.
Дорога не далекая, если учесть, что впереди долгая, семейная жизнь. Все знали, что в день выборов, районные власти (директивой) запретили подобные мероприятие. Но наши люди, еще тогда, научились обходить суровость существующих законов. Да и Сашка, много раз, переживший в недавних боях свою смерть, слишком уж глубоко уверовал в свою счастливую долю.
Он выпросил у конюхов жеребчика, которого специально держали для таких случаев; посадил в воз своих дружков, и отправился в соседнее село за невестою…
Возвращаясь назад, не рассчитали сил колхозной коняги. И воз, до предела груженый молодыми здоровыми людьми, пожитками невесты, застрял на половине пути в какой-то грязной колдобине. Где и застал их едущий от села «бобик» с районным начальством. За рулем, они узнали издали, сидел председатель райисполкома Канавец, - а позади, на сиденье, местный эмгэбэшный начальник Прохоренков, возле которого умостилась его любовница. Нюрка была в том самом пуховом оренбургском платке, который служитель доблестных органов получил в подарок к ноябрьским праздникам. Не жене повез, своей любовнице...
Канавец – всю войну провоевал в здешних лесах, во главе партизанского отряда «Смерть фашистам!». Он хорошо знал местность и часто приезжал в Хижки.
У сельских активистов, ему всегда был готов: и стол, и кров. К услугам была услужливая колхозная челядь, и целый сонм бесплатных колхозных проституток.
Нюрка, - судя по рассказам старожилов, - была пристроена принимать молоко от населения. Мужика ее держали на этой работе. Должностей, - по завезенной еще с древней Византии традиции, - для мужей своих шлюх, местные начальники, никогда не жалели.
Вот они решили, в тот день, прокатиться до города...
Здесь молва разошлась во мнениях. Ходили слухи, что Прохоренков хотел в этот день забрать к себе Нюрку, как жену. (Что и произошло, в ближайшее время. Хотя, совместная жизнь у молодоженов, так и не сложиться. Это, лишь, к слову).
Увидев застрявшую в грязи колымагу, начальственный ковчег остановился напротив.
- Кто разрешил? – Окинув всех присутствующих своим ястребиным взором, грозно вопрошает, высунув голову из кабины, районный вожак. – Не слышу? – Задает он, резонный вопрос. – Была же четкая директива: «Чтоб никаких свадеб, на сегодня, не было! За это будете отвечать по всей строгости! Это я вам обещаю, - продолжает разнос председатель райисполкома: – Во время войны, за невыполнение приказа – расстрел! Ты, Сашка, должен знать это, как никто другой!»
- А тэ, шо у мэнэ никому дома борщу зварыть, вы знаете? – Сашка прыгнул в воду, и побрел к машине районного руководителя. – Я, – хозяйку додому вэзу! – Эту фразу, он бросил уже в лицо районному начальнику.
Наступила недолгая пауза. Начальство, истратив весь запал, соображало, как выпутаться с этой сложной жизненной коллизии, чтоб не пасть лицом в грязь, и сберечь свой непререкаемый авторитет. В этот момент, из-за спины Сашки, как черт из табакерки, совсем некстати, вынырнула Сымонышина Верка.
- Вы б нэ крычалы на нас, а помоглы б нам, - начала она по-женски исправлять ситуацию. – Он у вас, я бачу, и цэпок лэжыть в машыни! Дернить воза!
- Вот щэ! – Скривила свой рот, молчащая до этих пор Нюрка. – Будэм тутэчки помогать разным б…м!
- Цэ я-то, б…дь?! – Заревела, волчицей, Верка. – Да я… по сравнению с тобою… У мэнэ мужык на фронти погиб! Ридну матир нимци застрэлылы! А ты?!.. Шалава! Да я, тэбэ, счас! - С этими словами она вцепилась руками Нюрке в пуховой платок, и вывалакивать Нюрку с машины.
Платок затрещал, Нюрка – заверещала нечеловеческим голосом; машина – дернулась с места…
Под утро, под Симонишиным двором, тормозит «черный воронок». В будке уже сидит арестованный Сашка...
Верке, дают несколько минут на сборы. Успела только отвести свою буренку к соседям; туда же, к родственникам погибшего мужа, отправила и свою пятилетнюю дочь.
Сговорчивый районный суд быстро довершил картину полного погрома. Жениху и Верке - «за хулиганство» - припаяли длительные тюремные строки.

5

…Сидя в Харькове, в пересыльной тюрьме на Холодной горе, откуда хорошо уже просматривалась легендарная Колыма, Вере советуют обратиться к Председателю ВЦИК, Михаиле Ивановичу Калинину. Рассказ о перипетиях своей сиротской доли, тронул тогда даже сердца бывалых зэков. Мать ее, бригадиршу во время войны, немцы отправили в концлагерь за слова, обращенные к молодежи, которую те агитировали ехать на работу в Третий Рейх: «Нэ йидьте туды, там будэ плохо…», - эти слова, стоившие ей жизни, запали в душу Верке на всю жизнь. До войны ее мать была стахановкой, - «пятисотницей», - так называли свекловодов, достигших рубежа: в пятьсот центнеров свеклы с гектара.
Среди заключенных постоянно циркулировали легенды, что «всесоюзный староста» помогает жертвам произвола начальников. Тут же ей помогли составить необходимое письмо.
… А тем временем «столыпинский вагон» уже вез ее дальше на восток. Долго пробыла в Красноярской пересыльной тюрьме…
…Только через полтора месяца, попала этапом на Колыму. Ту, самую каторжную, описанную Валаамом Шаламовым в своих знаменитых рассказах…
Молодую, работящую украинку, лагерное начальство пристроило присматривать за своими поросятами.
Все успевала сделать; и даже больше. В свинарнике всегда порядок; чистота. Успевала даже дорожки песочком притрусить…
Наблюдая за ее умелыми действиями, бригадирша однажды сказала:
- А ты, Вера, раньше меня домой попадёшь!
Сердце узницы ГУЛАГа екнуло от предчувствия скорого освобождения. Ведь бригадирше, - Вера знала, - оставалось находиться в заключении меньше месяца. Свой длинный, десятилетний строк, она "доматывала" за то, что в свое время вынесла с колхозного лабаза пол кило сливочного масла, чтоб накормить своих пухнущих от голода детей.
В тот же день, Верка услышала, что: она может считать себя вольнонаемной.
Ее вызвали в оперативную часть, и зачитали приказ о снятии с нее всех обвинений. Срок работы на Колыме, засчитывался «в трудовой стаж».
Оказалось, что она была освобождена еще в Красноярской пересыльной тюрьме. Ее письмо тронуло сердце тому, кому оно предназначалось. Вот только система не торопилась выпускать ее из своих крепких объятий. Возможно: так было продумано, чтоб узницу, немного попридержали за колючей проволокой ГУЛАГа, насытив ее страхом? Чтоб не вздумала больше бунтовать?
…Домой вернулась, отбыв четыре месяца на Колыме...

6

Снова отправилась работать в колхозную ланку. Где встретилась с Канавцем. Районный вождь приехал сам посмотреть, как трудятся колхозницы. Не выдержал, явился лишь для того, чтоб встретиться с Симонишиною Веркою. Для него это был рядовой случай; он еще на войне привык посылать людей на гибель. Это была необходимость: для победы любой ценой; а потом, это стало, очевидно, потребностью его характера.
- А ты, Завгородняя, ужэ вэрнулась? – Спросил, остановившись возле нее.
- Вэрнулась, - выправившись перед начальником, чтоб посмотреть ему прямо в глаза, отвечала Верка: - Спасыбо скажу, шо за казённый счет побачыла всю страну!
…Канавец, не выдержал этого взгляда, отошел в сторону...
7

…Сашка был освобожден только через семь лет. Работал на зоне он столяром; ходил без конвоя. У лагерного начальства не было претензий к его прошлому. Все видели, за что он был наказан чиновниками. Узнав, что его Катя уже живет с вернувшимся с Венгрии Алексеем, женился на вольной; после освобождения переехали жить на Украину.
…Посетить родимые места, он сумел только однажды.
Предупрежденный начальством брат, отправился в город. Та, с которой мечталось когда-то прожить весь век, - послала ему постель уже в хлеву, на соломе…
- Знаешь, Виро, обидно дужэ, - сказал он, перед отъездом своей бывшей дружке. – Я думав с нею колысь всю жизнь, до самого гроба жыть, а она нэ найшла мэни мисця в ридный хати пэрэночувать!
Смахнув слезу, они вспоминали «свадебный поезд», который завез их в места не столь отдаленные… От города Магадана.

--------------------------

- Колы будэш пысать про цэ, - говорила мне баба Верка, - то обовьязково напышы: шо оци конторски сучки, нэ засчыталы мэни в трудовый стаж четыри мисяци, шо я отбула на Колыми. В ных, оказалось, нэ найшлось нужных докумэнтов, яки б подтвэрждали цэй стаж. Воны всэ пидчистылы в бомагах! Так и напышы: ци «сучки»…


1996 (2017).
Ваше мнение:
  • Добавить своё мнение
  • Обсудить на форуме



    Комментарий:
    Ваше имя/ник:
    E-mail:
    Введите число на картинке:
     





    Украинская Баннерная Сеть


  •  Оценка 
       

    Гениально, шедевр
    Просто шедевр
    Очень хорошо
    Хорошо
    Нормально
    Терпимо
    Так себе
    Плохо
    Хуже не бывает
    Оказывается, бывает

    Номинировать данное произведение в классику Либры



    Подпишись на нашу рассылку от Subscribe.Ru
    Литературное творчество студентов.
     Партнеры сайта 
       

    {v_xap_link1} {v_xap_link2}


     Наша кнопка 
       

    Libra - литературное творчество молодёжи
    получить код

     Статистика 
       



    Яндекс цитирования

     Рекомендуем 
       

    {v_xap_link3} {v_xap_link4}








    Libra - сайт литературного творчества молодёжи
    Все авторские права на произведения принадлежат их авторам и охраняются законом.
    Ответственность за содержание произведений несут их авторы.
    При воспроизведении материалов этого сайта ссылка на http://www.libra.kiev.ua/ обязательна. ©2003-2007 LineCore     
    Администратор 
    Техническая поддержка