|
    Прочтений: 0 Посещений: 94 Дата публикации: 4.3.2023 Аметистовых ягод услышал я звон, И во сне, в тишине, мне понравился он. Николай Заболоцкий “ Можжевеловый куст”. Эту сложную и напряженную зиму, закончившуеся полномасштабным российским вторжением, разграблением оккупантами магазинов; с отсутствием соли, спичек, хлеба, которую сменила такая же сложная, некрасивая, голодная, холодная и дождливая не настоящая весна, которую, в свою очередь, сменило такое же холодное, дождливое и неуютное, избитое в конце июня долгим градом, лето, - и эти погодные и социальные катаклизмы, были сопряжены с невероятным напряжением всех сил на фронте, всплеска национального духа, полной концентрации на отражении вражеской агрессии. Писанием военных стихов, полных эмоциональных всплесков в описании горечи от первых поражений, и скорой радости от пришедших побед и глубокой веры в нашу будущую победу, я переживал все эти дела, не сумев вовремя скрыться от врага. Было очень неуютно в разграбленной Черниговской области недалеко от белорусской границы. Полным отсутствием многих наименований продовольственных товаров в не сразу восстановленных магазинах после скорого освобождения поселка в самом начале марта. Поселок был захвачен буквально на второй день войны. Ходили упорные слухи в первые дни, что область отдадут в пользование соседнему диктатору, Лукашенко, за его лояльность к оккупантам. Впрочем, все это очень быстро закончилось. Волна оккупантов схлынула, и на берегу Десны осталось от них два разбитых танка, уничтоженная установка РСЗО “Град” с застрявшим снарядом в трубе, и снятыми жителями с него колесами оставленным убегающими россиянами на дороге в примыкающем к поселку лесу; подорванный сразу после освобождения поселка мост через Десну, по непонятным соображениям, так как в самом начале войны его зачем-то сохранили, взорвав лишь железнодорожное полотно за речкой. Оккупанты было сунулись туда, но мост не выдержал их танков, провалился в самом конце. Мост потом ремонтировали до самого лета и единственный дизель поезд не появлялся в поселке до самой средины июня. Началась клубника, и ее приходилось возить в Конотоп, на продаж. Потом град избавил меня от такой повинности, полностью выбив все грядки: не оставив не одного растения. Осталось - писать стихи или ездить на велосипеде на озеро за карасями. Еще, можно было отправляться в лес за грибами. После того, как град кардинально расправился с грядками, все чаще возникало жгучее желание уехать, - хотя бы на какое-то время - из поселка, да, вообще, убраться насовсем из страны, когда ко мне снова зачастили жестокие приступы стенокардии. До этого самого отъезда, я созревал все лето; как и картофель, и остальные овощи, которые в дождливую, пусть и холодную пору, начали постепенно отрастать, формируя будущий урожай. За огородом (по мере созревая к отъезду), я уже присматривал скорее по привычке, используя его лишь в ежедневных медитациях. Я, все больше, отдавал предпочтение рыбной ловле. С началом движения по железной дороге, не боясь оставленных мин, - я отправился, уже, за самыми глубокими медитациями, в лес. Лес был прекрасный, хоть и присмиревший во время войны: спокойный и омытый дождями. Каждый раз он привечал меня смиренной тишиной, стоило мне, лишь, поднявшись в пять часов утра, добраться до станции, сесть в дизель поезд и, проехав одну остановку, выйти на “41 км”, чтоб углубиться в лес. Через 4 часа, дизель поезд возвращался назад, и я, зарядившись чистой энергетикой, с полным ведёрком грибов, ехал домой. За пять лет, пространством леса, волнами, прокатились нашествие: польских грибов, рядовок и опят. В это холодное дождливое лето, неожиданно для меня, лес оккупировали лисички. Их было так много, что хоть косой коси. Я приносил их ведрами, и закрывал в банки. Я знал, что скоро уже уеду за границу, оставались на душе лишь какие-то смутные сомнения, что придется остаться здесь до весны, и мне необходимо будет их есть с картошкою, вместо огурцов и помидоров. Если грибы по каким-то причинам заканчивались в лесу, я заполнял ведро берестой для растопки печи. … В лесу всегда было очень красиво, тихо и спокойно. Я бродил по ландышевым полянам, продирался через редкие чащи заросшие папоротниками и малинниками, слушал голоса птиц, сидел на пнях. Медитировал. Я выучился смотреть внутрь себя, и это всегда помогало мне работать над своими произведениями. Без этого невозможно сделать добротную литературу. Я, практически, не замечал вокруг высоких сосен на пригорках и осин во влажных распадках; как и берез в сухих низинах и акаций на опушках леса. Они оставались антуражем к моим мыслям. Вдохновение заставляло меня присаживаться на поваленные стволы деревьев, и записывать снизошедшую мысль. В лесу хорошо думалось - на фоне серых, дождливых и заплаканных пейзажей. …Однажды, я стану перелезать через упавшее дерево, спускаясь в холодную, обвитую легкой поволокой тумана, ложбину, и, как бы, наведя резкость, - увижу перед собой, на невысоком, разлогом кустарнике, очень яркие капельки, словно сгустки крови. Это зрелище захватывало метафорической близостью к образам войны. Красно-розовые, висящие по веткам, одиноко: то ли цветы, то ли ягоды, на фоне застывшего леса, в теле холодного распадка, заросшего мокрыми кустами лещины. Это были ягоды бересклета. Я глядел на их некрасивую красоту, в антураже военного лета 2022 года, - холодного и некрасивого, - каким я собирался увезти его в Данию. Сидя на стволе поваленной березы, я начал записывать пришедшие стихи: Некрасивая красота Перед отправкой на чужбину, Бродил я утренней порой. Я встретил на краю ложбины, Куст с некрасивой красотой. Рдеющие ягоды бересклета, Как кровь запекшуюся войны. Как будто, израненное лето, Я вывозил с родной страны. 1 марта 2023 года Ваше мнение: Украинская Баннерная Сеть |
{v_xap_link1} {v_xap_link2}
{v_xap_link3} {v_xap_link4} |
Александр Пышненко - НЕКРАСИВАЯ КРАСОТА
|
Все авторские права на произведения принадлежат их авторам и охраняются законом. Ответственность за содержание произведений несут их авторы. При воспроизведении материалов этого сайта ссылка на http://www.libra.kiev.ua/ обязательна. ©2003-2007 LineCore |
Администратор |