Libra - сайт литературного творчества молодёжи Libra - сайт литературного творчества молодёжи
сайт быстро дешево
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
Поиск:           
  Либра     Новинки     Поэзия     Проза     Авторы     Для авторов     Конкурс     Форум  
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
 Семён Сандалкин - В ожидании. Часть1 
   
Жанр: Проза: Разное
Статистика произведенияВсе произведения данного автораВсе рецензии на произведения автораВерсия для печати

Прочтений: 0   Посещений: 1970
Дата публикации: 16.10.2006

Философия и детектив

Годы пройдут, погружая тебя в ожиданье
И в созерцанье пейзажей за хрупким окном
Этой, катящейся вдаль колесницы фатальной,
А за чертой горизонта с неё мы сойдём…
И.В. Тальков

Человек иногда любит убийство
Ф.М. Достоевский

В ожидании

ЧАСТЬ 1
1990 год, штат В.
Обрывки откровенных размышлений
...После отпуска.
Как скрипучая телега, яхта мерно плыла по волнам, киль разрезал морскую поверхность. Всё тело наполнял восторженный трепет, такое блаженство, что я глядел как завороженный.
Они стояли на самом носу судна, я пересёк каюту и вышел к ним. Сердце замерло. Я увидел чудо. Её восточного типа лицо, большие янтарные глаза, живые и полные счастья. Нежнейшая кожа — такая нежная, что мне казалось, передо мной само совершенство. Тёмненькая, длинноногая, прекрасное тело. Меня так и подмывало прикоснуться к ней, я стоял и млел.
Всего одна длинная, беспризорная прядь, словно сбежавшая от когтей заколки у неё на затылке, двигалась по лицу, лаская загорелые щёки. В девушке было столько томления, что мне казалось, я растаю, как снег, от одного прикосновения к ней.
Она держала за руку маленького братишку, рядом стояла её кудрявая и тоже очень привлекательная, пучеглазая подружка.
Я отвёл взгляд и увидел играющие блики солнечного света, отражающиеся в волнах. На некоторое время меня завлекло это зрелище. Я старался посмотреть в воду как можно глубже, а может и увидеть дно. Но вскоре понял, что движение яхты мешает мне.
Плавали почти час. За это время мы с другом успели сделать несколько снимков. По-моему, эта девушка даже попала на один из них: сфотографировались рядом. Но фотоаппарат тем же вечером мы потеряли на пляже. Обидно.
Потом, когда вернулись на берег, пошли к морскому вокзалу, я тайком наблюдал за ней.

...Прошло неопределённое количество времени. Апрель, 5-е число.
Вот мы говорим о том о сём, о пятом-десятом. Хорошо это, плохо то. Сейчас я думаю, что женщины так глупы и недальновидны, с совершенно небогатым внутренним миром, но ведь как они прекрасны! Каждого, думаю, стоит принимать таким, каков он есть, если к этому человеку ты испытываешь симпатию.
Не нужно думать много. Это вредит и расшатывает психику. Как бы я ни старался, а всё думаю, созерцаю, осмысляю. Люди вокруг ничего не замечают. Мир-то изменился. В объяснение этому я могу выдвинуть лишь два предположения: либо люди слепы, а «зрячий», значит, один я, либо второе, — я сошёл с ума. Тошно от этого мне. С сегодняшнего дня я начинаю борьбу с этими мыслями, глядя страху в глаза.

...Вторник, 16:30 (дата не указана)
— Отца Фрэда убили, когда парень был ещё мал, — так говорил мой сосед, рассказывая в сотый раз историю одному из своих приятелей. И почему он всегда это делал в моём присутствии?!
— Как сейчас помню, — продолжал он, — поздний вечер в ноябре месяце. Отец Фреда пошёл на работу в ночную смену, к нему подошли какие-то уроды, хотели забрать деньги. Их у него не оказалось. Как они мотивировали позже, на суде, за это они его и убили. Так что же это выходит?! Человека могут лишить жизни за то, что его ограбить нельзя? — пыжился, активно жестикулируя, мужик. При этом его огромный живот подпрыгивал, а лицо наливалось краской. Пальцы на огромных ручищах он растопыривал, показывая, как убили моего отца. Его глаза, казалось, сейчас вылезут из орбит, будто эта история произошла только что, а не двадцать лет назад, и раскрывает он её впервые, с пристрастием, воображая себя следователем. Жирный ублюдок! Ненавижу его.
— А потом, — добавлял он, — и у сына крыша поехала.
Честно говоря, слышать это уже опротивело: меня многие считают ненормальным. По мне, всё зависит от того, что называть нормой; может, наоборот, я-то как раз самый обычный.

...Месяц спустя.
Многое произошло со времени последних событий. Я много исколесил дорог. Направляюсь в маленький городок под названием Юджин. Красивое название при всём том, что этот городок и не на всех картах-то можно найти. Разве что, на подробной карте штата В.
Только что перечитал последнюю свою запись, вызывает ироническую улыбку. Кстати, я сейчас остановил машину, и у обочины дороги застелил траву покрывалом, у меня большой стакан содовой, огромный гамбургер и блюдо картошки с курицей, ещё горячие, купленные на последней заправочной станции. Перекусывая, успеваю писать.
Вот вспомнились сеансы психотерапии, которые продолжались весь последний год, раз в неделю с доктором Симоном.
С первого сеанса психолог всегда здоровался первым. Наверное, у него просто привычка такая или родители воспитали, а может, компетентность профессиональная сказывается. Как-то он умел подобраться к человеку.
— Здравствуйте, — отвечал ему я.
— Я вас слушаю.
Он всегда был готов слушать, в своём деле — настоящий профессионал, чувствовался опыт. Не зря говорят, что психолог — профессия сорокалетних, ему столько и было.
Как-то он спросил:
— Что вас привело ко мне?
— Вы знаете, моя жизнь бессмысленна. Я столько лет ищу этот смысл, а его, похоже, и нет вовсе.
— Продолжайте.
— Я вообще-то не знаю, что нужно говорить.
— Можно начать с того, как вы пришли к идее о бессмысленности жизни.
— Скорее, к такой мысли…
— Как же вы пришли к мысли, если вы говорите о бес-с-мыслен-ности? Слово «смысл» содержит в себе «с мыслью». Таким образом, если у вас есть мысль, то мы имеем дело с имеющимся смыслом, а не с его отсутствием, — парировал доктор Симон.
Самое главное, он не рисовался, а вежливо, спокойно и доходчиво всё разъяснял. Мне даже казалось, что он всегда находил в какой момент, что сказать, и вообще знал своё дело. Постепенно, медленными шажками, мы добирались до причин моих проблем, только вот от этого лучше мне не становилось. Наоборот, моё состояние ухудшалось.
Примерно через два месяца сеансы терапии привели меня к пониманию и принятию для себя того, что мои частые депрессивные состояния связаны с отцом. Он имел причины, чтобы остаться жить, и я — главная из них. Мама умерла за месяц до убийства отца. Где остальные родственники, вообще не известно, я и незнаком с ними, родители жили затворниками.
Когда я остался совсем одинок в целом мире, почва ушла из-под ног, не мог ни за что зацепиться, дабы принять за своё, отсюда и возникло ощущение отсутствия жизненного смысла.
Как бы то ни выяснилось, мне уже не хотелось улучшать своё состояние. Несколько месяцев спустя я бросил психотерапию, решив следующее: людей, живущих с отсутствием смысла, в мире не так уж и мало. Вот тогда у меня и родился план постепенного избавления этих людей от их страданий. Тех, у кого нет семьи, никакой пользы обществу не приносящих. Для его реализации я выбрал Юджин — далёкий маленький провинциальный городок, в котором мне однажды довелось побывать проездом, тогда он встретил меня как нельзя хуже. Конечно, проще всего это списать на случай, но тогда и то, что я скоро окажусь там, тоже есть ни много, ни мало, чистая случайность для достижения цели, хотя бы на первом этапе. Хотя ладно, я не договариваю. Там родился мой отец, когда город тот и городом ещё не считался, а был деревушкой из нескольких домов на берегу реки Большая Риза. Возвращаюсь к истокам.
Думаю, доктор Симон искренне хотел мне помочь, иногда кажется, что я его предал. Он действительно сделал всё, чтобы помочь, но ведь состояние пациента, в конце концов, может улучшить лишь сам пациент. Во всяком случае, именно к такому заключению после сеансов психотерапии я пришёл. А боль за папу — она и по сей день дорога мне, и, побоявшись, что она уйдёт вместе с памятью о нём, я бросил терапию. Всегда мечтал отомстить за отца. И дорога в этот маленький городок — уже часть моего плана.

...Май, 15-е.
Моё самое раннее детское воспоминание: мы с матерью перед тем, как я пошёл в первый класс, отправились в магазин за учебными принадлежностями. Тогда не продавали красивых модных рюкзачков или ярко разукрашенных пакетов, и мама мне сшила маленькую сумку с карманом спереди. Мне она нравилась до умопомрачения, и я везде носился с ней, как дурень со ступой.
Мы поехали за канцтоварами. Купили карандаши, ручки, цветной картон, ножницы, линейку и многое другое, однако самым драгоценным приобретением для меня был пластилин. Вот о нём-то я всё время и думал, когда мы уже шли домой, и я держал мать за руку. Как сейчас чувствую, мне представлялось, что кубик пластилина становится мягче по мере того, как сминается в руках, явственно ощущал его запах, мне даже хотелось попробовать его на вкус.
По дороге мама купила нам обоим по хот-догу: поесть на пустой желудок всегда приятно. Мы шли молча, тщательно прожёвывая пищу, думая каждый о своём. Я — про покупки, она, наверное, о проблемах на работе: помню задумчивость на её лице.
Через пару кварталов мама спросила, где моя сумка. Я не знал, не заметил, как потерял её. И сейчас, по прошествии трёх десятков с лишним лет, я всё ещё не могу понять, как и где её оставил. Видимо, мысли о пластилине затуманили мне мозги. Я бы многое отдал, чтобы и сейчас моя голова мыслила о чём-нибудь, только не о том, о чём обычно... ЭТИ люди — они мертвы, но ещё не знают об этом.

Юджин (хроника происшествий)
В белом джипе, несущемся по шоссе в направлении небольшого городка под названием Юджин, штат В., работало радио, передавали метеосводку, затем новости. Никаких серьезных происшествий не случилось, в общем, как всегда. Неприметно тихая и спокойная жизнь являлась нормой для такого маленького города.
Дорога шла лесом. Зелёные деревья сплетались вверху кронами, образуя зелёный коридор. Водитель открыл окно, и салон наполнил весенний ветер, заносящий в машину благоухающие утренней свежестью запахи.
На пустынной трассе редко встречались машины. Путник в долгой дороге не спал уже около суток, но приятный, освежающий воздух рассеивал сон. До Юджина оставалось часа два езды.
Водитель вдавил педаль в пол до упора, разогнал автомобиль до восьмидесяти миль в час и унесся вдаль по исчезающему за черту горизонта шоссе.

* * *
— Доброе утро! С вами репортер юджинского радио Тони Арни…
В кабинете шерифа Эрика Тана работало радио. По селектору позвонила секретарша. Тан поднял трубку:
— Я слушаю, Саманта.
— Вам посылка, сэр!
— От кого, интересно…?
— Не знаю. Адреса и имени отправителя не написано. Единственно, что там указано — наш адрес и ваше имя.
— А что ты медлишь? Неси.
Невысокого роста, маленькая и изящная, Саманта положила трубку, уложила за ухо прядь светло-русых волос, сцепила их на затылке заколкой и тут же занесла шефу небольшую деревянную коробку, глядя на него большими доверчивыми глазами.
Эрик вскрыл посылку отверткой. Внутри лежала книга «Записки оружейного охотника».
«А точно адресом не ошиблись?» — подумал он, внимательно читая своё имя на коробке. На самой книге — сверху, там, где обычно пишут имя автора, была приклеена бумажка с надписью «двести пятьдесят шестая страница». Саманта недоумённо пожала плечами, подойдя поближе к столу. Эрик нахмурился и зашелестел, перелистывая книгу, вскоре обнаружив, что двести пятьдесят шестая и двести пятьдесят седьмая страницы склеены между собой. Шериф надел тонкие резиновые перчатки, взял со стола нож и аккуратно, так чтобы не стереть возможные отпечатки пальцев, разрезал их. Между страницами оказался маленький лист бумаги, с текстом, набранным на машинке: «1. Фредерик Нельсон». На следующей строке стояла цифра «2» и многоточие.
Лицо Эрика приобрело задумчиво-напряженный вид, каким Саманта давно его не видела. В душе она не могла не признаться самой себе, что начальник нравился ей таким, когда от него исходила мужественность и сосредоточенность, в то же время его одолевало некоторое смятение при попытке мобилизироваться.
— Саманта, запротоколируй всё, что я сделал. У меня нехорошее предчувствие, — попросил Эрик, — книгу и записку на проверку отпечатков пальцев, бумагу проверить, где изготовлена и где такую можно купить. Пусть этим займётся Стивен Снир или Майкл Фаран.
Секретарша зацокала каблучками, направившись к выходу, аккуратно неся порученное. И хоть ей стало немного не по себе от того, при каких обстоятельствах дал шериф указание, сейчас она испытывала недетское любопытство, как ей самой показалось, по какому-то делу, которое она посчитала серьёзным, не то, что возня с бумагами, которая ей изрядно надоела за годы работы в полиции.

* * *
Тёплый ночной дождь брызнул минут на пять и кончился так же неожиданно, как и начался. Единственной памятью о нём остались лужи на дороге. На обочине сидел небольшой серый опоссум, замерший на месте, то ли прячась от лисицы, не решаясь отправиться на поиски грибов и упавших семян, то ли завороженный приближающимся шумом двигателя и скользящим по дороге дальним светом фар.
Машина выскочила из-за поворота.
Но реакция животного не подвела, опоссум мгновенно взобрался по стволу недавно покинутого им дерева вверх, избегая брызг воды из-под колёс.
В маленьком бордовом автомобильчике сидел только водитель. С удручённым видом, уставившись на дорогу, он целиком отдался своим мыслям. Не давали покоя угрызения совести и страшное желание убежать, спрятаться, исчезнуть, подальше от всех и вся, избавиться от жалеющих и презирающих лиц. Туда, где он смог бы почувствовать себя по-настоящему нужным хоть кому-нибудь. Гудела голова, по телу пробежалась какая-то слабость.
Мужчина повернул руль вправо.
Перед глазами мелькали картины его прежней жизни.
Как ему казалось, за последние годы у него не происходило ничего путного. Он не женился, но имел множество шансов сделать это, однако они прошли как-то мимо, и он по-прежнему жил один. У него не осталось ничего, кроме старой фермы, завещанной ему не так давно умершим отцом, из животных на которой были лишь куры, пятнадцать штук. И Фредерику никому теперь не хотелось дарить себя, как этим животным.
Машина катилась со скоростью сорок пять миль в час. Сумерки сгущались, Фредерик включил фары ближнего света.
За своими мыслями он не забыл, не мог забыть, что сегодня его уволили в результате сокращения.
Водитель вспоминал детство. В общем, друзей у него не было ни в детском саду, ни в школе, разве что ненадолго. Казалось, везде и всюду его считали неудачником, и что хуже всего, он сам безропотно свыкся со столь самоуничижительной позицией, с коей ему, всё же, стало легче оправдать собственные неудачи, причиняя своему «внутреннему я» меньше болезненных ощущений и спасаясь, таким образом, от реальности.
Как бы Нельсон ни хотел, исправить ничего уже не мог, не видел вариантов, как это сделать. Всё осталось в прошлом. Каждый день Фредерик жил, думая о том, что следующим утром проснётся и станет другим человеком, начнет жизнь сначала…
Изменений не происходило, и он прекрасно это осознавал.
«После того, как вот уже два года назад умер отец, из родственников не осталось никого… Никого!» — мучил он себя, упиваясь безвыходностью, замкнутостью на себе самом.
Машина свернула налево и остановилась, Фредерик выключил двигатель. По привычке вытащил из замка зажигания ключи, сунул в карман, захватил с заднего сиденья сумку, вышел на улицу и зашагал домой.
Войдя в дом, бросил сумку на ближайшее кресло и собрался сесть сам, но, в последний момент, решил навестить кур. Со шкафа, стоявшего возле раковины на кухне, взял фонарь, зажёг его и пошёл в сарай.
Недавно построенный сарай стоял за домом. Дверь состояла из двух половин: верхней, решётки, и нижней, цельной, и открывалась как с той, так и с другой стороны. Фредерик просунул через решётку руку и, отодвинув защелку, зашёл внутрь. В сарае воняло куриным помётом.
Фредерик зажёг фонарь. Луч света осветил пол. Перепуганные куры кудахтали и бегали. Это насторожило Нельсона, он повёл луч света вправо, пока не наткнулся на чьи-то ноги…
Нельсон испугался, и мгновение оставался в оцепенении, не в силах произнести ни звука. Фредерик приподнял фонарь выше, затрясшись от страха.
Перед ним стоял человек, одетый в чёрный непромокаемый плащ, чёрные штаны и обутый в мягкие тапочки (без рисунка на подошве, чего, конечно, Фредерик увидеть не мог). На голове — маска из плотной мешковины, из какой обычно шьют картофельные мешки, с вырезами для рта и глаз, поверх маски — очки для работы на станке. Резиновые перчатки прятали руки, в одной он держал нож — огромный поварской тесак для разделки туш, блестевший от света луны, попадавшего теперь в сарай через открытую дверь. Незнакомец приближался...
— Что вам нужно? Кто вы такой? — выкрикнул Нельсон, пятясь назад.
Человек в маске надвигался, занося над головой нож. Он метился в грудь, но Фредерик отшатнулся назад, и лезвие лишь оставило длинную кровоточащую царапину на животе.
Лицо Фредерика перекосила гримаса боли, он завопил во всё горло, побежав от убийцы, взывая о помощи. Но ближайшая ферма находилась примерно в полукилометре отсюда. Нежданный гость нагнал беглеца и обрушился, оставляя на его спине глубокую рану, схватил убегающего за ворот рубашки, рванул на себя, развернув его, и нанёс очередной удар в живот жертве.
Фредерик пытался извиваться и кричать, но от шока и ранений сил уже не осталось. В следующий момент убийца вонзил нож в бок Нельсона и тут же вынул, вытер лезвие о куртку жертвы, неотрывно глядя ему в глаза.
Умирающий Фредерик осел на колени, затем рухнул, уткнувшись носом в землю. Каратель оставил его и пошел в дом. Молчаливая луна освещала ему дорогу.

… Июнь, 1-е
Доктор Симон однажды на сеансе психотерапии попросил меня записывать сны. «Это нам поможет лучше понять ваш внутренний мир, — сказал он. — Если вы, конечно, не возражаете».
— Напротив, я за! — ответил и ответственно взялся за исполнение его задания. Вся беда заключалась в том, что снов-то мне почти не снилось, за три месяца записал не более десяти. Вот они:
Сон первый, 7 марта 198… года. Сижу на лекции в каком-то престижном университете. Поток в сборе, сидим и ждём начала лекции по предмету, который до нас никогда и никому не читался, но обещался быть интересным. Преподаватель — человек с очень знакомым лицом. Он зашёл с женщиной, похоже, с составительницей расписания, о чём-то озадаченно говорят.
Вид у профессора помятый, кажется, это мой старый знакомый, которого я не видел бог знает сколько, помню, что раньше он всегда носил очки, волосы на его голове не были такими длинными, и отсутствовала борода.
P.S.: в этот день, после того как мне приснился сон, я случайно встретил этого человека на улице… Но в его обычном опрятном виде. Сон, наверное, был вещим…
Сон второй, 15 марта 198… года. Поехал к другу детства. По делу. Снег совсем растаял. Выхожу на станции и понимаю, что по той дороге, по которой ходил прежде, не пройдёшь. Иду в обход. Начался дождь. Вымок с ног до головы в считанные секунды. Иду, поскальзываюсь, но не падаю. Выхожу на нормальную дорогу, и тут меня будит стук ветки в стекло окна.
Сон третий, 22 марта 198… года. Потерял любимый длинный кожаный плащ. Иду в куртке с сумкой наперевес в сторону станции метро. Зачем-то снимаю куртку и пиджак, всё это вместе с сумкой складываю рядом с входом в подземку и разворачиваюсь в сторону дома, видимо, я там что-то забыл.
Возвращаюсь обратно и, понятно, вещей нет! Осознаю, что в сумке и куртке у меня были все документы, и мне неприятно, что придётся сообщать об этом родным, так как они расстроятся. А потом ещё холодно, а значит, придётся покупать новую куртку.
Сон четвёртый, 30 марта 198… года. Приезжает мой дальний родственник, привозит книгу, которую написал сам, в ней больше тысячи страниц. Я совершенно обескуражен, потому как он намёка никогда не давал, что пишет.
Сон внезапно прерывается другим: Забрался высоко на дерево, а там много народу. А мне надо не то что-то написать, не то что-то зачитать, и я ищу подходящее место, чтобы удобно сесть, но не нахожу: то ветка гнилая, то неудобно, то дерево качается так, что вот-вот упаду.
Сон пятый, 19 апреля 198… года. На протяжении всего сна не оставляло жуткое ощущение. Выступаю как невидимый наблюдатель следующей картины: девочка и взрослый идут по садовой роще мимо огромной собаки, лежащей мирно и спокойно, но с грозным видом.
Собака сидела на цепи и не двигалась, пока девочка не стала корчить ей рожицы. Псу это не понравилось, он рванул, цепь оборвалась и началась погоня, взрослый таинственным образом исчез.
В этот момент мне передаётся тот же страх, что испытывает девочка, я вижу всё её глазами. Как бы становлюсь ею. И придумываю, как остановить собаку: нахожу палку и луплю ей животное до одури. И в этот момент снова становлюсь сторонним наблюдателем картины, где всё становится прямо противоположным, девочка всё более изощрённо зверски издевается над собакой. И тогда я уже начинаю думать за пса, как справиться со злобным ребёнком.
Сон шестой, 24 апреля 198… года. Гоняю на развилках автострады на совершенно безумной скорости, то по правой, то по левой стороне. Наверное, чтобы повысить адреналин в крови. Как и ожидаю, за мной устанавливается погоня. Количество полицейских машин увеличивается.
Сталкиваемся, но схватить меня не могут. Наконец, врезаюсь в полицейский автомобиль, разворачиваюсь и стремительно ухожу. Тот меня пытается нагнать, но всё же остаётся на некотором расстоянии. Я останавливаюсь возле будки ремонтников дороги и прошу у них какой-то ящик, но выясняется, они друзья того, которому я «помял бока». Подъезжает он сам, и они смеются надо мной. Прыгаю в машину и снова скрываюсь. Но полисмен пытается меня остановить, в конце концов, сбиваю его с дороги, выхожу из машины, вытаскиваю из машины служителя закона, и он получает от меня серию тумаков, хрипя мне в ухо:
— Я разговаривал с начальством, и мне сказали, что пять из десяти пальцев на твоих руках исчезнут!
Смотрю на руки, и прямо на моих глазах пальцы исчезают, три на правой и два на левой руке. С ужасом падаю лицом в песок и слышу, как гудят вдалеке сирены.
Нахожу в себе силы встать и заскакиваю на водительское сиденье в надежде бежать и вернуть свои пальцы.
Сон седьмой, 6 мая 198… года. Ходим с какой-то компанией по незнакомому современному зданию, должно быть, бизнес-центру, с кучей коридоров. Бьёмся в игру насмерть. Я предводитель команды.
Бежим. В моей руке увесистый пистолет. Безжалостно, без колебаний, пристрелил одного из врагов. Наконец, выходим на улицу, вижу, стоит машина, заводится, но через затемнённые стёкла не видно, кто в ней.
Приказываю водителю стоять, но он не слушается, и я стреляю в заднее стекло. Мгновенно заглушается двигатель, красивая девушка выскакивает с водительского сиденья и бежит от меня.
Велю задержать её, что незамедлительно выполняют. Беру девушку за руку, и мы садимся на заднее сиденье. Остальные тоже уселись в машину, поехали. Девушка сначала испугалась, но так как я не собирался её убивать, вскоре успокоилась.
Сон восьмой, 10 мая 198… года. Канун окончания войны при Л. У меня два друга, во время боевых действий судьба разбрасывает нас по разным точкам, но мы должны встретиться, когда всё кончится. Так договаривались. Назначено место в каком-то доме, я прихожу. Радостный, но не вижу такого же настроя у них, кроме того, чувствую, что кто-то жаждет моей смерти. И понимаю, что друзья особенно не настроены вступиться за меня, у них на то есть причины: я что-то сделал не так.
В дверях появляется неизвестный мне громила, достаёт из-за пояса два пистолета и открывает огонь. Едва успеваю спрятаться за каменную колонну, но здоровяк подбирается ближе. Замечаю лёгкий кивок друга в сторону, туда и прыгаю, и очередной выстрел проходит мимо.
Я тем временем оказываюсь на кухне, где второй друг просит меня налить ему стакан молока. Наливаю и отчётливо понимаю, что в любую секунду меня могут убить, пока занимаюсь ерундой. Беру в столе нож, думая: «не жалко будет запачкать его кровью, форма ножа всё равно не очень удачная для кухонного набора».
Пулей вылетаю из кухни, сказав другу «прощай», понимая, что, возможно, это последние секунды жизни.
Но нет, я застал здоровяка, мужчину лет тридцати пяти-сорока, который и пытался застрелить меня, врасплох. Нож угодил ему в бок. Второй удар — в грудь и снова туда. Где-то с пола я схватил вилку и несколько раз всадил в противника.
Кровь долго не шла, он пытался скрутить меня, придушить, но я вырывался и наносил новые удары, раня его тело, порезал ему лоб, и тут его закачало, из ран засочилась кровь. Он осел на пол и, ударившись лицом о бетонную плиту, умер.
Я почувствовал облегчение от убийства.
Друзья мне сказали, что я первоклассный убийца, таковым себя и ощущал.

Когда я осознал, что за достаточно длительный период мне приснилось совсем небольшое количество снов, мне вдруг стало не по себе. Раньше-то об этом не думал, а вот теперь… А может, я забываю их по какой-то причине?
Впрочем, я несколько слукавил, сны вижу чаще, вернее один и тот же сон, кажущийся мне детским. Но он очень явственен и крайне неприятен, а сюжет всегда примерно одинаков: где есть я, есть маленькая девочка Мэри и ещё добрая волшебница. И, с другой стороны — нечисть, постоянно нас всех преследующая злобная старуха с руками — мощными шершавыми шлангами, цепляющими нас так крепко, что может разодрать кожу и переломать руки-ноги. Часто она не одна, с чудищем-помощником, прячущимся по углам или за её спиной. Иногда в моих руках топор, и я кромсаю им её совершенно бескровное тело, которое, впрочем, тут же снова срастается и опять стремится схватить кого-нибудь из нас троих. Но, я чувствую, не будь меня, Мэри и добрую волшебницу давно поглотило бы забвение. К чему мне снится этот сон? Может, ответ надо искать в детских воспоминаниях?
Почему-то даже не события, а просто сами воспоминания детства, по крайней мере, многие из них, стали для меня травмирующими. Помнится, когда я писал в школе сочинение, дети смеялись надо мной. Дети вообще жестоки, а если у тебя какой-то недостаток… Тем паче, если ты сам считаешь это «недостающее» недостатком. Но однажды заострила внимание и сама учительница, опозорив меня перед всем классом… Стрелять таких надо!
Всё дело в том, что когда я писал, вырисовывал все детали и подробности действий до таких мелочей, что самому тошно становилось. Однако мне казалось, что именно таким способом я достигну наиболее точного и подробного описания событий, и за этой мыслью я забывал, как мне это кажется теперь, о самом главном: о чувствах, ограничиваясь лишь суховатой хронологией.

* * *
— Здравствуйте, с вами Санди Доун, репортер пятого канала! Я нахожусь на месте происшествия, всколыхнувшего спокойствие жителей Юджина! Если вы только что переключились на наш канал и не в курсе событий, сообщаю, что этой ночью, впервые за последние четыре года в городе произошло убийство! Полиция в недоумении! Пока нет никаких предположений, улики не обнаружены, — тараторил Доун под слышимые вокруг крики.
Приятной внешности, одетый в чистую форму, делающую его крупнее, чем на самом деле, шериф и его главный помощник Билли Авнестен, на голову выше шефа, сухощавый парень и, как и шериф, того неопределённого возраста, когда непонятно, человеку ещё тридцать или уже сорок, подошли к месту событий. Территорию со всех сторон оцепили полицейские, не пускавшие ни любопытных, ни репортеров.
В центре оцепления стояла маленькая, бордового цвета машина, на её крыше лежал распятый труп Фредерика Нельсона, по рукам прибитый к крыше и, свисающими ногами, к багажнику, с изуродованным глубокими ранами телом. Повсюду кровь жертвы, а на лобовом стекле автомобиля кровавая надпись: «Кому-то».
Сморщившись и прикрыв нос рукой, не желая вдыхать трупный запах, Эрик достал из кармана записную книжку и записал эти слова.
— Как зовут убитого? — спросил шериф.
— Фредерик Нельсон, — ответил эксперт Арнольд Адсен, стоявший поблизости, — в кармане нашли водительское удостоверение.
Тану стало вдруг жарко и холодно одновременно. «Мои опасения подтвердились», — испугался он, поняв, что означало то послание, которое он получил этим утром, но пока никому ничего не сообщил.
— Проверьте отпечатки пальцев! И скорее пришлите мне результаты экспертизы! — раздавал указания шериф.
— Сэр, вам письмо! — Тана одёрнули.
Эрик повернулся и увидел посыльного. Кроме Тана никто не обратил на него внимания. Перед главой местного полицейского управления стоял человек лет тридцати-тридцати пяти. Эрик заметил маленький шрам на лице почтальона, слева, чуть выше рта, на самом виду и, очевидно, от ножа. Шрам придавал его носителю мужественность, как показалось Тану, который хотел спросить, откуда он у него, но удержался.
— Не понял… — промямлил Тан, явно удивлённый такой неожиданностью, о которой почтальон, по-видимому, сразу догадался и, воспользовавшись замешательством полицейского, добавил:
— Письмо срочное, ваша секретарша сообщила мне, где вы, а я до почтамта, мне по пути, вот я и здесь!
— Спасибо! — сказал шериф и забрал конверт, выдавив улыбку. Эрика устроило такое объяснение, он сунул письмо в карман, не посмотрев даже на адресанта, ведь ничего важнее, чем работа, сейчас не могло возникнуть, а значит, всё остальное подождёт. Он тут же забыл о встрече с почтальоном и вернулся к более неотложным делам.
К шерифу подошел Билли Авнестен и пригласил его взглянуть на только что обнаруженную возможную улику.
На куче песка, около сарая, остался ровный отпечаток подошвы ботинка.
— Я пойду, поищу в доме несчастного обувь с такой же подошвой, а ты иди, проверь на нём самом, — предложил Тан.
Авнестен подошел к трупу, когда того уже сняли с автомобиля и положили на носилки, накрыв тело. Он посмотрел на подошву его ботинок, убедившись, что она не та, позвал экспертов, попросив сделать слепок. Вскоре из дома вышел Эрик.
— Нет там таких ботинок! — сообщил он.
— На убитом тоже не те! — добавил Билли.

Тан вернулся домой вечером. Мысль о зверском убийстве, ощущение тошноты и образ мёртвого Нельсона не оставляли его. И как он себя ни уговаривал успокоиться, действительность давала о себе знать — не так уж и много трупов случалось Эрику видеть воочию, учитывая, что всю жизнь он прожил в Юджине, мирном и спокойном городе.
Стягивая с себя джинсовую куртку, полицейский нащупал в кармане бумажный свёрток. Письмо. Он только что вспомнил о нем. И опять его кольнула та неприятная иголочка, укол которой он ощутил сегодня утром, вскрывая посылку с книгой «Записки оружейного охотника».
Эрик пошел на кухню и достал из кухонного стола чипсы, положил мешок на стол. Неторопливо поглощая их, взглянул на конверт. Обратный адрес отсутствовал. Тан нарочито оттягивал момент, когда откроет его. Однако, поймав себя на этой мысли, разорвал краешек конверта и вытянул шуршащую бумагу. В письме, в столбике, набранном на печатной машинке, он прочитал имена «1. Фредерик Нельсон, 2. Сара Стоун», после чего стояла цифра «3».
— О, чёрт! Чёрт побери! — шериф подскочил с места, соображая, что нужно делать, несколько потерявшись от такой неожиданности. — Утром-то прислали посылку, а не письмо, я ж не мог знать! — он вылетел из дома, захватив свой «ужин», на ходу сообщая по рации, чтобы через двадцать минут все, кто работает в ночную смену, ждали его в участке.
«Вот растяпа! Я же получил его днём! Опоздал, наверное.… Ну как можно допускать такую небрежность к мелочам! — ругал он себя, но тут же пытался и успокоить. — Но ведь я и понятия не имел, что это вообще может иметь отношение к делу!»

Темнело. Лёгкий ветер слегка покачивал ветви деревьев, но шериф не замечал этого, торопясь в полицейский участок, отчаянно призывая себя сосредоточиться.
«Необходимо как можно скорее во всём разобраться! Что и почему, вообще, творится? Как всё и зачем происходит? Кому нужны эти убийства?», — самовопрошал Эрик, но ничего вразумительного, даже приблизительно, пока себе не мог ответить.

К ночи ветер утих, но тишина даже пугала, однако Сара давно к этому привыкла, если вообще можно к такому привыкнуть, когда ты живёшь одна.
Двадцативосьмилетняя Сара Стоун, блондинка с голубыми глазами и густыми волосами, была соседкой погибшего Фредерика Нельсона. Стоун жила в полукилометре от его фермы.
Она мыла посуду на кухне, когда в дверь неожиданно позвонили.
«Кого это в столь поздний час нелёгкая принесла?» — заволновалась хозяйка, и её сердце забилось чаще.
— Кто там? — спросила Сара, подойдя к двери, но не открывая.
— Вечер добрый. Это ваш сосед!
— Что вам от меня понадобилось в столь поздний час?
— У моей лошади лихорадка, я посоветоваться, что можно сделать!
Сара вспомнила, что никто из соседей не имел лошадей.
— Хорошо, подождите минутку! Я оденусь и выйду! — ответила и вышла из прихожей.
Сердце бешено застучало. Сара вбежала в спальню, схватила телефон и набрала номер полиции. В чувство, переходящее в ужас, её привело глухое молчание в трубке. «Провод перерезан», — мелькнула страшная догадка в голове хозяйки.
Не придумав ничего лучше, чтобы унять нарастающий приступ паники, Сара надела плащ и открыла окно, собираясь бежать из дома, чтобы позвать на помощь. И тут она увидела стоящего перед окном человека во всем черном, с маской из мешковины, и сразу поняла, кто это.
Убийца растопыренной ладонью схватил её за лицо и с силой втолкнул в комнату, обратно. Девушка упала на пол с треснутой губой, из глаз брызнули слёзы.
Убийца ловко забрался в дом через открытое окно, прикрыв его за собой. Он присел на колено рядом с Сарой, но тут, изловчившись, хозяйка ударила убийцу ногой в пах.
— Что вам нужно? Не убивайте меня! За что? — рыдала девушка, но каратель её не слышал, согнувшись от боли и опустившись на пол.
Только она поднялась на ноги и попыталась бежать, как он схватил её за плащ. Сара неуклюже упала. Убийца поднялся на ноги и схватил за шиворот девушку. И тут же, ещё держа её одной рукой, с размаху ударил кулаком в лицо. Убийца выпустил Сару из рук, оставив стоять на коленях, замахнулся правой ногой и ударил в подбородок жертвы, голова которой неестественно откинулась назад, послышался хруст шейных позвонков. Тело рухнуло на пол и замерло.

… Июнь, 4-е
Порой бывает чувство, что девушки любят лишь парней, у которых есть деньги. Мне не жалко, я трачусь, однако мысли такие возникают. Есть что сказать по этому поводу.
Однажды, остановившись в одной недорогой гостинице, название которой сейчас уже не вспомню, вечером я спустился в ресторан пропустить рюмочку бренди. Но официант был чем-то занят — пришлось ожидать. Ко мне подсел другой случайный постоялец и начал, видимо изрядно уже подвыпив, изливать душу…
Некоторые вещи в жизни запоминаются в мельчайших подробностях, без особых усилий. Вот именно так, думаю, мне и запомнился этот разговор-монолог. Он начал так:
«Мне больно и обидно. Потому что чувствую себя ущербным».
А впрочем, продолжение было примерно таким же…
«Меня не любят женщины; когда я хочу быть с ними, они от меня любыми способами стараются отделаться. Мечтаю о близости с ними, об удовольствии. Ненавижу женщин! Ненавижу в высшей степени! Все они хотят иметь такого друга, как я, но ни одна из них не хочет меня. Но почему?! Я же милый и добрый, красивый, умный, только несколько робкий, ну чем я плох? С другими-то так не поступают! Сволочи! И многих из них я любил! Они себе хухры-мухры, а сами делают у меня на глазах всякие пакости! Ушами, дуры, любят! И деньгами! Им, гадким, ничего не нужно. Хвостом повиляют, заведут и к другому уйдут. А как друг им нужен, так сразу я! Я тоже, мать вашу, человек! То они одно говорят, то другое, никогда ничего не знают, считают мужчин глупее себя, а себя и своё дебильное самомнение возносят до небес. И не поймёшь, что им надо, и вообще надо ли?! Думают, что управляют миром, а мы, мужчины, крутимся у их ног. А мы не животные, пусть не трогают нас, и без них тогда обойтись сможем! У баб своя дурь в голове, и порой так злит, что хочется парочку зажать в уголке и взять так, чтобы шёлковыми после этого стали. Нет, я не безумец и не шизофреник, хотя мои мысли на грани.
Я ненавижу и люблю их! Слишком люблю, чтобы соблазнять пустыми, красивыми словами и слишком ненавижу, чтобы не видеть то, что они вытворяют.
Я — ангел. Они же, не все — те, что искушают, и только они всегда! — порождение зла, жуткой ненавистной энергии, которую я не в силах уничтожить, так как она прекрасна. Прекрасна настолько, что я преклоняюсь!» — он показал это жестами, прокашлялся, а я удивился, как он в пьяном состоянии оставался способен оперировать такими хитроумными словооборотами.
Вот так примерно и сказал. А потом, дождавшись рюмочку гремучей смеси, расшатываясь из стороны в сторону, ушёл к себе. Меня это чем-то задело, да и очень жалко стало его. По-моему, он необычный человек. Но, думаю, плохо кончит, если жив ещё.

* * *
Эрик примчался в участок. К моменту его прибытия стал известен адрес Сары Стоун. Постепенно здесь собиралось всё больше и больше людей.
Последним появился Билли Авнестен.
— Я проткнул колесо, пришлось менять, — живо заявил он, но никто на него даже не обратил внимания.
Тану сообщили адрес Стоун, после недолгого молчания, сообразив, он сказал:
— Она же соседка убитого Фредерика Нельсона! По машинам, быстро, поехали!

Входная дверь в доме Сары была приоткрыта. На верхней, стеклянной части, осталась кровавая надпись, «надо».
Потрясённый Эрик зафиксировал это слово в записной книжке, после слов «кому-то». Разнервничавшись, а потому, не зная зачем, он посмотрел на часы, шёл третий час ночи. Билли подошел к двери быстрым шагом и позвонил в звонок.
Воцарилась полнейшая тишина, так всех ошеломил поступок Авнестена.
— Что с тобой? — первым выразил негодование Арнольд Адсен.
— Ты зачем это сделал?! — со злостью прошипел Тан. — Может, ты стёр необходимые для следствия отпечатки пальцев! А если других нет?!
— Извините, — с сожалением и осознанием глупости своего поступка ответил главный помощник.
— Откройте дверь! — скомандовал Тан. — Всем отойти!
Один из полицейских, Николас Джарвик, одетый в бронежилет и каску, прикрываясь щитом, осторожно толкнул дверь. Поняв, что опасности не предвидится, первая группа оказалась внутри. Вглядываясь в темноту, они увидели, какой хаос творится в прихожей. Вошли и остальные. Глаза с трудом различали очертания предметов.
— Сэр, забыл сообщить, ко мне домой пришло письмо на ваше имя! — вставил Авнестен, подавая шерифу свёрток. На этот раз Тан среагировал мгновенно, они оба вернулись на крыльцо дома, чтобы прочесть.
Эрик достал из кармана резиновые перчатки и открыл конверт. В письме, в столбик значились имена: «1. Фредерик Нельсон, 2. Сара Стоун». Ниже стояла цифра три, заполненная до правой страницы листа точками. На следующей строчке цифра четыре. И надпись засохшей кровью «избавлять» с обратной стороны бумаги.

Арнольд Адсен первым подошел к закрытой двери в комнату Сары Стоун.
— На-а-за-а-ад! — донёсся с улицы крик Тана, сообразившего, что в доме ловушка.
Но Арнольд ухватился за ручку двери, и уже повернул замочный затвор.
Раздался взрыв. Ударной волной людей вынесло на улицу, зазвенели стёкла. Прихожую заволокло дымом, со всех сторон слышались крики и стоны.
— А-а-а-а, — замахал в бессилии руками шериф и покатился кубарем по земле метра два, глаза наполнились слезами. Он сел на колени и опустил голову, стараясь не показывать своих чувств.
Пошатываясь и держась за голову, к нему заковылял Авнестен, чтоб помочь подняться.

Когда дым немного рассеялся, они вновь вошли в дом. За ними последовали несколько полицейских и эксперты. Подъехала машина скорой помощи, которую вызвал Майкл Фаран. Несколько человек поливали горящие стены из огнетушителей, взятых из полицейских машин.
Первым в спальню зашел Эрик, его обступили со спины полукругом. Посередине стояла кровать, где лежала мёртвая женщина, привязанная к спинкам по рукам и ногам колючей проволокой.
— О, боже! — вырвалось у Брайана Джимуса. — Кто мог такое сделать?
— Мы опоздали всего на несколько минут, — Эрик попытался нащупать пульс, — тело ещё тёплое! Преступление произошло не более получаса назад. Он мог и не успеть уйти!
— Он что, сам хочет, чтобы его поймали? — отозвался Брайан.
— Ну, тогда это необычный преступник, — присоединился к размышлениям вслух Кайл Любин, подошедший с улицы, на расстоянии услышав разговор коллег.
— Какие потери, Кайл? — спросил Эрик.
— Арнольд погиб.
— Остальные целы?
— Есть раненые, но незначительно. Я вызвал ещё две машины медиков.
Не выдержав дольше такого зрелища, и не в силах больше испытывать усиливающийся приступ тошноты, некоторые полицейские поспешили на улицу. Эрик, стараясь сохранять равновесие, приказал экспертам всё проверить и снять отпечатки пальцев со всех предметов, после чего вышел сам.
Он созвал людей на улице и объявил общий сбор в участке через полтора часа. Письмо отдал Майклу Фарану, попросив как можно быстрее проверить вслед за первым письмом и книгой на наличие отпечатков пальцев и то, кому принадлежала кровь и, на всякий случай, если не удастся установить последнее, сравнить её с результатами экспертиз по убийству первых двух жертв. Вместе с Билли они сели в джип и поехали.
Всю дорогу молчали. Не могли отойти от увиденного, подташнивало, кружилась голова. Шериф несколько раз останавливался, отдышаться. От усталости страшно хотелось спать, от пережитого тряслись руки. Смерть никогда не подкрадывалась так близко, с трудом верилось, что Арнольда больше нет. Эрик представлял, как посмотрит в глаза его родным.

Ровно через час тридцать в конференц-зале собрались все, кто мог из полицейских.
Майкл Фаран первым доложил, что кровь на втором письме принадлежала первой жертве, Фредерику Нельсону. Это свидетельствует о том, что второе убийство планировалось уже тогда. Отпечатков ни на письмах, ни на книге не обнаружили.
— Сэр, я могу прочесть книгу, проанализировав содержание, вдруг удастся найти зацепку, — обратился он к шерифу.
— Спасибо, Майкл. Я поручил Стивену, — Стивен Снир подтвердил слова шерифа кивком, — чтобы он проверил отпечатки пальцев и бумагу писем, где изготавливается и где такую можно купить. Присоединяйся к нему!
— Хорошо, — с готовностью отозвался Фаран.
— Ну, а мы, — начал речь Эрик, — начнём с того, что мне требуется помощь, поэтому я и собрал вас здесь. Ввожу в курс дела. По идее, сейчас нас должен сопровождать более опытный сотрудник, мы просто не успели ничего сделать — это немыслимо, три кровавых убийства за сутки! Думаю, у нас объявился маньяк. В таких случаях уже после первого же преступления к нам должен был присоединиться один или несколько опытных специалистов. Значит так, Санни Енг…
— Да, сэр! — отозвался Санни.
— Свяжись с окружным департаментом, скажи, нам срочно нужна их поддержка. — Санни вышел выполнять приказ, а шериф продолжал: — Наши улики ничтожны и пока мало что дают. Мы проанализировали условия убийств Фредерика Нельсона и Сары Стоун. Если маньяк это не подстроил, чтобы запутать следствие, а подстроить такое сложно — его рост средний исходя из того, как он наносил удары — в пределах от ста семидесяти до ста восьмидесяти сантиметров. И здесь у нас появляется малюсенькая, но зацепка. У нас также имеется слепок подошвы с распространённым рисунком от мужского ботинка сорок третьего размера ноги, книга и два письма без отпечатков пальцев и чего-либо иного, что помогло бы следствию. Итак, ребята, у кого какие предположения? Что для нас сейчас является приоритетным? С чего начнём?
— Посылка и письмо, сэр! Они пришли с почты. Необходимо установить круглосуточное наблюдение за всеми четырьмя почтовыми ящиками в городе, — предложил Берт Райан.
— Сэр, я поддерживаю, — добавил его друг Феликс Бартон.
— Хорошо. Могу я вам доверить руководство над этим делом с последующим полным отчётом?
— Да, — ответили друзья, — нам нужно ещё шесть человек. Кто готов этим заняться? — взял инициативу в свои руки Феликс Бартон.
Первыми поднялись Роджер Винбаум, Брайан Джимус, Кайл Любин и Николас Джарвик.
— Ещё двое, — попросил Феликс и, после некоторой заминки, команду собрали.
Эрик попросил их немедленно приступить к делу. Вернулся Санни Енг:
— К нам высылают специалистов. Прибудут завтра вечером.
— Хорошо. Спасибо, Санни. Что ещё мы можем сделать? — продолжил Эрик, обращаясь ко всем присутствующим.
— Новых улик не найдено, — сообщил информацию о сегодняшнем месте происшествия только что вошедший Билли Авнестен. — Да по мне и отпечаток подошвы нам ничего не даёт, обувь он мог намеренно одеть большего размера, если это вообще след его ноги, да и, в конце концов, обувь можно сменить!
— Не выяснили, как преступник передвигается? На машине? — спросил Бобби Кирхгофф.
— Да в том-то и проблема, что, похоже, пешком. Никаких лишних следов от колёс машин не найдено. Маньяк либо передвигается пешком, либо далеко от места преступления оставляет свой транспорт, в том и ином случае для следствия это не есть хорошо, — ответил Билли Авнестен.
— Плохо! — вставил Фил Эванс.
— Мы должны учесть каждую мелочь, — обратился к нему Эрик. — Что ещё мы можем сделать сегодня? — повторил вопрос Эрик уже всем.
— Пожалуй, ничего, сэр, — виновато ответил Фил Эванс, явно расстроенный.
— Нам всем сейчас тяжело, — подбодрил его Бобби Кирхгофф, похлопав по плечу.
— Ладно, расходимся. Ах, да! В городе вводится комендантский час — после восьми вечера гражданским не полагается выходить на улицу, будут работать патрули. Сейчас Билли распределит обязанности. Если нет вопросов, все незадействованные свободны. Мне завтра понадобятся ваши свежие головы! — закончил Эрик.

Вернувшись домой, с трудом передвигаясь, Тан на скорую руку перекусил и уснул уже через минуту после того, как лёг.

Машина безмолвно скользила по дороге, возвращаясь на место происшествия. Тан свернул на нужный поворот и снизил скорость. Ветви эвкалипта шерстили по крыше полицейского джипа. Ещё не доехав до дома Сары Стоун, он увидел машину, которой здесь сейчас быть никак не должно, и цвет которой почему-то рассмотреть не удалось. В проступающих утренних просветах он увидел силуэт человека. Он стоял у дома его жертвы и не двигался, увидев полицейский джип.
Эрик вышел из машины и зашагал к незнакомцу. Роста тот был среднего, сто семьдесят пять — сто семьдесят семь сантиметров, не выше. Среднего телосложения, широкоплечий, с неровной осанкой. «Он не военный, по крайней мере, выправка не та, — промелькнуло в голове шерифа, — если б сейчас взглянуть в его глаза… Должно быть, они не имеют выражения. Хм… Внешне он выглядит, как мой близнец: мы одинакового роста, плечистостью и даже осанкой, одна и та же весовая категория, килограммов, наверное, восемьдесят».
Мысли пролетали одна за другой в долях секунд, сменяя друг друга.
— Кто вы?! — Эрик не узнал собственный голос.
— Я — это ты, — без интонации ответил человек в маске.
Тан бросился к нему, стянул с него маску и… увидел собственное лицо, злобно улыбающееся. При этом оно единственное оставалось живым при полной неподвижности тела.
— А ты — это я! — безжалостно добавило лицо. Человек толкнул обескураженного шерифа, остолбеневшего от ужаса, и пошёл к своей машине.
— Стой! — закричал Эрик ему вслед и проснулся от собственного голоса. Тут же он услышал звук удаляющихся от входной двери шагов, вскочил, открыл дверь и увидел, что коридор пуст. Под дверью лежал конверт.
Полицейский вернулся на диван, присел и закрыл лицо руками, ощущая острую необходимость отделить явь от сна. Для этого ему понадобилось несколько секунд, а когда он открыл глаза, обнаружил, что уже двенадцать часов дня.
Он заставил себя встать и поднять письмо, чувствуя возрастающее нервное напряжение. Но сразу бросилось в глаза наличие обратного адреса на конверте — пришло письмо из дома престарелых, от матери Эрика, жившей там уже добрый десяток лет. Сердце, которое забилось чаще несколько секунд назад, успокоилось.
Мать писала, что соскучилась и осенью ожидает его в гости, она собиралась справлять юбилей. Эрик безучастно прочёл его и положил в письменный стол. Надел форму, проверил пистолет, закрыл дверь и пошёл на работу.

В участке его ждал Авнестен. Он сидел в своем кабинете и, когда Тан проходил мимо, попросил его зайти. Тот вошел.
— Я узнал, что Фредерик Нельсон, Сара Стоун и их сосед Дэвид Лайон — все живут в полукилометре друг от друга, ближайшие их соседи находятся намного дальше от них. Проследил за ходом моих мыслей? — с ходу начал Билли. — Ты сегодня опоздал, Эрик! Что-то случилось?
— Нет-нет, всё в порядке! Пожалуйста, прикажи выставить охрану вокруг его дома… человек пять!… не теряй ни минуты!
— Хорошо! — ответил Билли.

Через полчаса полицейские прибыли на место, разделив посты вокруг дома и ожидая дальнейших указаний.

... Июнь, 25-е
Я иногда считаю себя глупее многих людей, работа требует от меня приложения всех имеющихся сил, после чего я словно выжатый лимон — паршивое состояние.
Женщины значительно умнее нас, мужчин, только, похоже, этого не понимают. У них всё получается лучше, даже учатся чаще лучше. Бывают, конечно, парни, которые тоже учатся хорошо, но по мне — это явное проявление феминного начала в них. Но это вовсе не в обиду — это комплимент! Во мне самом только пятьдесят семь процентов мужского начала, остальные же сорок три процента — женского. Я, в общем, рад этому.
Лучшее, что имеется в моём мышлении — глубинносмыслоабстрактное, как я это называю, понимание и принятие всего того, что вне и внутри меня. Это, я убедился, может далеко не каждый, но кроме этого, у меня ничего нет, я не целеустремлён, слаб, да ещё и имею привычку навязывать другим своё мнение... Конечно, несколько опустил себя, но наряду с этим, у меня есть, наверное, и хорошие качества. Вероятно, я просто устал и мне нужна помощь, чтобы с этим справиться, но не могу о ней просить.
Это всё так напрягает… Вчера собрал все старые дневники и сжёг. А зачем они?! Чушь сплошная! Но это для меня сделало открытие, я суеверен — один листок не сгорел. Он попросту вылетел из костра. На одной его стороне поросший паутиной древности идиотский стих, на втором — подобие стиха, им лет пятнадцать, со студенческих ещё лет. Вот они:

1.
Осторожно я проникну,
Если только жив останусь.
В души стану я кричать.
В микрофоны, что есть сил.
Важно то, что попаду
В вас я каждою частицей,
Своей мыслью наполняя,
Разум ваш теперь стал чистым.
Говорим с тобой о чувствах,
Мысли молча понимаем.
Трёмся лбами, волосами,
Ничего впредь не желая.
Может, стоит для других жить,
Жизни я такой не знаю.
Но, попробовав однажды,
Постепенно уступаю.
Я не думаю, что здесь я
Вырвался на нужный путь.
Всех дорог не перечесть нам,
Просто я хочу вздохнуть.

2.
Однажды шёл мимо школы,
Настроение было паршивое,
Прямо сказать.
Вдруг зацепился курткой за забор.
А проходящая мимо бабушка
Поинтересовалась, не порвал ли я её.
— Нет, — ответил я. И мне стало приятно
Что ей не всё равно,
Что не прошла мимо, а поинтересовалась.

Другой раз стоял на остановке,
На улице был страшный мороз,
И долго не появлялся поезд.
Когда он, наконец, пришёл,
Набилась страшная толпа.
Я быстро согрелся.
И мне стало хорошо от того,
Что я чувствую тепло других людей.

В магазинной очереди,
Где-то ближе к Рождеству,
Поднимаясь по ступенькам,
Шедшая впереди девушка
Поскользнулась и невольно, думаю,
Уцепилась за меня.
Ещё секунда, и она бы упала,
Но я, решив, что сделаю хороший поступок,
Поддержал её за спину, поднял.
— Спасибо, — сказала она, не оборачиваясь.
И, наверное, улыбнулась.

На вечеринке по случаю
Школьного выпускного бала
Знакомая предложила мне
Выпить вместе с ней
Рюмку дорогого коньяка.
Она угощала, но я отказался.
Не пью спиртные напитки,
Считаю их невкусными.
Думал, обиделась, но нет.
Ведь это пустяк!

Я выучил теорию и пришёл сдавать,
А получилось так, что за день до этого
Девушка из моей группы попросила
Перенести экзамен на другой раз.
Я разозлился, готов был всё разнести.
А потом пришла она, довольная и весёлая,
Потому что получила зачёт
По тому предмету, который завалил я.
Она обрадовалась и поздоровалась.
Я, стиснув от злости зубы, кивнул в ответ.
И не взорвался потому,
Что совершенно не хотел её обидеть,
Ведь она хороший человек.


Ваше мнение:
  • Добавить своё мнение
  • Обсудить на форуме


    2006-10-18 01:49:30 ЛелаМина Марго
    Пожаловаться администрации на комментарий
        Возможно,если бы у меня никого не было,я бы думала по-другому,но сейчас...По-моему,смысл жизни заключается в самой жизни...Солнце,небо,деревья,люди вокруг меня(иногда совсем незнакомые)-ради этого стоит жить,...и это не может не радовать...
    Просто есть люди,которые ничего не имеют(как я),но при этом могут быть счастливы...Когда ты счастлив и твоя жизнь интересна,тебе не нужен смысл...
    И есть другие,которые ни в чём не нуждаются,однако всегда задаются вопросом о смысле жизни...


    Комментарий:
    Ваше имя/ник:
    E-mail:
    Введите число на картинке:
     





    Украинская Баннерная Сеть


  •  Оценка 
       

    Гениально, шедевр
    Просто шедевр
    Очень хорошо
    Хорошо
    Нормально
    Терпимо
    Так себе
    Плохо
    Хуже не бывает
    Оказывается, бывает

    Номинировать данное произведение в классику Либры



    Подпишись на нашу рассылку от Subscribe.Ru
    Литературное творчество студентов.
     Партнеры сайта 
       

    {v_xap_link1} {v_xap_link2}


     Наша кнопка 
       

    Libra - литературное творчество молодёжи
    получить код

     Статистика 
       



    Яндекс цитирования

     Рекомендуем 
       

    {v_xap_link3} {v_xap_link4}








    Libra - сайт литературного творчества молодёжи
    Все авторские права на произведения принадлежат их авторам и охраняются законом.
    Ответственность за содержание произведений несут их авторы.
    При воспроизведении материалов этого сайта ссылка на http://www.libra.kiev.ua/ обязательна. ©2003-2007 LineCore     
    Администратор 
    Техническая поддержка