Libra - сайт литературного творчества молодёжи Libra - сайт литературного творчества молодёжи
сайт быстро дешево
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
Поиск:           
  Либра     Новинки     Поэзия     Проза     Авторы     Для авторов     Конкурс     Форум  
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
 Александр Пышненко - Смерть в Карантине 
   
Жанр: Проза: Рассказ
Статистика произведенияВсе произведения данного автораВсе рецензии на произведения автораВерсия для печати

Прочтений: 0  Посещений: 18
Дата публикации: 6.8.2019

Глас вопиющего



На время «карантина» (курс молодого бойца), прибывающих со всех концов Советского Союза, сюда, на Байконур, новоиспеченных в военкоматах Сибири, Армении, Украины, РСФСР и солнечных республик Средней Азии, военных строителей, привычно впихивали в казарму Второй роты.
Бойцов Второй роты, числящихся в воинской части подполковника Пухомелина, на должностях: хлеборезов, кухонных работников, поваров, парикмахеров (выражаясь лагерным языком: «придурков»), временно отправили в Четвертую, - состоящую, в основном, с украинцев, работающих на деревообрабатывающем комбинате (ДОКе).
Три строевых сержанта, за месяц, по скомканной до предела программе военного обучения, должны были: из ново-прибывающих сюда больных и отсидевших в тюрьмах малолетних преступников (выбив за короткий период весь человеческий смысл, вложенный в них цивилизационным развитием), сделать из них рабочих лошадок. То бишь: тех, кто два года за скудную пайку будет безропотно вкалывать здесь, на многочисленных предприятиях 9 площадки – «Девятки», - которая расположилась на безжизненном пространстве пустыни, под самым носом у города Ленинск, - «Десяткой», - решая всякие грандиозные планы по строительству. В конечном счете, руками этих людей, где-то рядом, на 95-й или 250-й площадках, строится посадочная полоса для «Бурана» - первого советского челночного, космического корабля.
Трудно представить себе, как недомерки из Западной Украины, - строевые сержанты во главе со старшим сержантом Сторчаком, - справятся с этим архи-сложным делом (казарма до отказа набита двухъярусными койками, вмещает несколько сотен человек).
Сюда же, в карантин, забегают еще некоторые сержанты: не иначе как поиздеваться над беззащитными «духами».
Особенно достает, двухметровый сержант Васканян, заведующий вещевым складом.
Этот, влетая в казарму, разбрызгивал зазевавшийся перед собою люд пинками и подзатыльниками, словно мелюзгу какую-то. Полы его начесанной чмырями из Второй роты шинели разлетались, словно птичьи крылья; орлиный нос, черные усы и пылающий взгляд, говорят только о высоком положении в иерархии дедов, представителя армянской нации из Ростовской области РСФСР. В порыве гнева, Васканяну приходилось придерживать левой рукой офицерскую шапку, чтоб она не свалилась из головы (в нормальном состоянии шапка прикрывала лишь макушку, с-под которой выбивались густые пасма черных, как воронье крыло, волос).
- Я вашю мамашю е*ал! – Орал он, перекрикивая непрекращающийся шум, от постоянной возни, больше чем пары сотен лиц, человеческой породы.
Васканян наведывался сюда, чтоб поддержать своих черных, кажущихся поджаренными даже на пороге зимы, соплеменников из солнечной Армении. Подолгу разговаривая с ними, сидел в затемненном углу казармы. Он давал им поддержку; учил, как надо выживать в экстремальных условиях Байконура.
В этих темных углах казармы, постоянно сверкали огоньки сигарет (армяне курили нарочито, на виду у сержантов). Благодаря авторитету Васканяна, армяне совсем обнаглели. Вели себя, как дома в Армении.
За месяц службы, молодое пополнение, на голодный желудок, обязали зачем-то научиться маршировать и выучить воинские уставы, а, потом, уже, принять Военную присягу (для такого дела, из комендатуры, привезли настоящий автомат Калашникова).
Как-то упростить эту процедуру военное начальство не решались (очевидно, запрещали строгие инструкции), и людей, перед отправкой на производство, словно в наказание, целенаправленно мариновали в карантине.
По нехитрому замыслу командования, это должно было сделать обычный рабский труд в строительном батальоне, чем-то отдаленно похожим на службу в армии? Или, - скорее всего, - чтоб в случае побега, примерно наказать дисциплинарным батальоном, как дезертира.
Военных строителей, селили в сборных казармах. С одной стороны спальное помещение со стандартными двухъярусными койками и проходами-кубриками между ними. На входе: канцелярия, бытовая комната, умывальник и сушилка. В пристройке, в глубине казармы: тех.класс и ленинская комната для политзанятий. Через всю казарму идет, так называемая, - «взлетка», - где и происходят все самые важные события: построения, проверки, объявление нарядов, раздача писем…
Проверки делаются через каждые два часа, чтоб не расслаблялись.
Туалет - во дворе.
Всю дорогу в эшелоне сюда, Седино конфликтовал с бывшими малолетними ворами, которым: «родина дала еще один шанс: стать военными строителями коммунизма», «чтоб: достойно отдав родине долг, начать свою жизнь с чистого листа». Элементарно, Новосибирск «зачищали» от разгула преступности, сплавив воров на Байконур, благо подвернулся такой случай: и отдать свой долг родине, и получить из этого неоценимую пользу.
Впрочем, воры мало перенимались заботами родного города, начав уже с эшелона гнуть свою линию. Казарма, с ее насилием и бессилием, стала для них настоящим полигоном, где потребовался весь их тюремный. Они быстрее всех адаптировались. Еженощно, в каптерке сержантов, бренчала их гитара, и голос гнусавого гитариста, пел песни «Машины времени».
Как следствие этих концертных выступлений, скоро к Седино подошел младший сержант Сторчак, и велел перебираться поближе к узбекам, к Саттару Джаббарову...
Этот «дух» все время смирно на своей койке. Иногда, доставая из-под подушки письма, и подолгу перечитывал их, перебирая рядки своими добрыми, карими глазами, спрятанными под большими темными ресницами. Потом, закинув руки за голову, лежал, уставившись невидящим взглядом в нависшую над ним сетку верхнего яруса. Что можно представлять себе в это время? Отары пасущихся овец? Свой кишлак? или родственников в нем?..
Седино никогда не расспрашивал его об этом. Да и не принято было им наводить мосты между народами. В карантине они были злыми, голодными, ненавидящими друг друга. Каждый из военных строителей выживал, как умел, как позволяло ему воспитание. Одни сторонились, замыкались в себе (верный признак, что человеку придется нелегко выживать), - другие наоборот: искали способ влиться в чью-то компанию.
Седино жил сам по себе, но не оставлял случая поговорить с кем-нибудь, пообщаться. Он умел находить темы для разговоров; ему было не скучно.
Возле Джаббарова не хотели селиться даже земляки.
Лицо Джаббарова уродовал страшно большой, сломанный посредине нос. Этот нос делал его лицо уродливым, чем-то схожим с настоящей мордой верблюда. Этот страшный нос, служил ему каким-то резонатором; он, как-то тонко протягивал через него произносимые слова.
- Саттар? – Подсев к Джаббарову, спрашивал его тощий строевой сержант Томич. – Ты женатый?
- Так то…о…ошни…Ий! - улыбаясь неловкой улыбкой, тянул в свой нос, Джаббаров.
- А за сколько? – Рот Томича, расплывался в предвосхищении веселья. Он уже еле сдерживал себя, чтоб не рассмеяться.
Нависшие над ними со всех сторон бывшие уголовники, во главе с тем же Подольским, начинали и себе подхихикивать, в предвкушении хохмы. Этих, не надо хлебом кормить, лишь иметь очередную возможность над кем-либо повеселиться.
До Джаббарова доходило, что над ним пытаются насмехаться, он наглухо закрывался в себе, как в танке.
- За сколько баранов, я спрашиваю, родители купили тебе невесту? – спрашивает Томич. (Он начинает гладить Джаббарова по плечу). – Какой калым отдали невесте? – Заходит из другой стороны, насмешливый сержант.
Саттар продолжает молчать: не пары с уст! На его тонких губах, все это время блуждает виноватая, ничего не значащая, слегка нервная, улыбка.
- Да за такого верблюда надо не меньше стада отдавать! – Не выдержав ожидания, бросает белобрысый злодей, Подольский.
Воры начинают ржать, словно лошади. Смеется и Томич; он начинает обнимать Саттара. Тот отпихивает сержанта, не дает ему взять себя в руки.
Этот ежедневный цирк продолжался до тех пор, пока Саттар жестоко не избивает какого-то очень авторитетного в среде Бабаев, зэка, отсидевшего в тюрьме, оказавшись за него относить посуду. Он рубанул так того своим острым, как лезвие топора, изогнутым носом, что лицо того сразу же заюшилось кровью. После этого случая, к нему больше не приставали.
Седино, тоже попытались припахать подобным образом.
Однажды бывшие зеки, отказались нести посуду. За столом кроме них, Седино и Геворкяна, который отпадал сам по себе, потому что кавказцы – гордая нация: они не носили посуду.
После слов дежурного по столовой, лейтенанта Щелкунова: «Убрать со столов посуду!», сложенная на краю их стола посуда, осталась тут же, в бачке.
В столовой вдруг стало: тихо, тихо. Все дружно начали прислушиваться к внезапно возникшему скандалу.
- Кккто у вввас ооноссит поссуду?! – Возле стола, будто жердь воткнули, возник Щелкунов.
За его спиной, следует недоростоком, Сторчак.
Седино помнил, что относит должен гнусавый гитарист.
- Кккто, я в…вас с…спрашиваю?! – повышает голос Щелкунов.
Лицо его, как всегда в минуты нервного напряжения, начинал передергивать нервный тик; в такие мгновения начинает запинаться вначале слов больше обычного. Он, похоже, что-то впечатляющее пережил в свое время. На лошадином лице Щелкунова, это приключение отразилось нервным тиком!
Повисла тяжелая пауза. Все глаза были направлены на стол, за которым сидел Седино.
- Н…ну!? Ааатвичайте! – Щелкунов впритык придвинулся к столу.
- Оборзели, - сказал, высунув из-за его спины, шею строевой сержант. – Скоро дедушки будут таскать за них посуду.
- Н…ну, я ссспрашиваю?! – Повысил голос, Щелкунов.
- Он! – Указывает пальцем на Седино, гнусный гитарист.
В тот же миг, от злости у Седино позеленело в глазах. Он ткнул, гнусавого, кулаком в челюсть, тот откинулся спиною на сидящих за ним. После чего, тут же, сам получил, черпаком по голове. От повторного удара, гнусавый очутился под лавкой…
Обоих смутьянов выпроводили из-за стола, и в сопровождении Сторчака, направили в каптерку. Там драчунов дожидался Васканян.
Седино решили: «опустить почки».
Сторчак несильно ударил гитариста по плечу; тот, громко «ойкнув», уполз на стеллажи. Почти двухметровый Васканян, горой, поднялся из-за стола. Седино понял, все у них расписано; они готовили давно эту расправу.
Это была чистой воды подстава, но в этой уголовной среде такие вещи считались вполне приемлемой нормой поведения. После первого удара по спине Васканяна, Седино ушел в глухую защиту, прикрывая локтями важные внутренние органы. Васканян стучал ему по реберному каркасу, сбивая себе кулаки…
Организм Седино легко выдержал новое испытание. К его удивлению, все это время, под дверью, расхаживал дежурный по столовой, лейтенант Щелкунов.
Как только Васканян перестал дубасить Седино по спине, он тут же расправился.
- Вах! Высэ кулаки отбил, я ему хоть би чьто! – сказал сержант, не принимавшему участия в расправе, Сторчаку. – Можэшь идти! – отдал команду Седино. – Ии, чьто вы, русские, за люди? Сависэм не можэте жить мирно между собой. – Седино услышал за спиною его слова, произнесенные в задумчивом тоне.
Ночью Седино поднял Сторчак, и отправил, - «За драку», - мыть полы в штабе. Седино уже не спрашивал за Гнусавого, почему тот остается дрыхнуть. Он взял у находившегося в дежурке с красной повязкой сержанта Пасечника ведро и швабру…Но, появившийся в дверном проеме в тот момент высокий солдат, с висящей набекрень на самой макушке шапкой, одетый, как и все авторитетные деды, в начесанную шинель и сапогах, с голенищами, собранными в гармошку, вдруг спросил:
- А ты, зёма, что здесь делаешь? Нормальные люди в это время спят?
- Да вот, - сказал Седино: - строевой сержант, отправил штаб мыть.
- Передай Сторчаку, что я его сам заставлю мыть полы, если он тебя еще один раз подымет ночью! – сказал солдат. - Не стесняйся, передай!.. Нечего, этому, сучаре, в рот смотреть. Продолжай их всех мочить, в том же духе!
Седино передал Сторчаку все, как его просил солдат.
- Это - Вася Горковенко! – сказал Сторчаку, дежуривший по штабу Пасечник.
Пасечнику, пришлось, вслед за Седино, идти в роту за новым салабоном.
- Можешь идти спать, - сказал Седино, Сторчак.
Больше его в казарме никто не трогал. Армяне стали приглашать его, поиграть в шашки.
На следующий день тот же Горковенко, отвел Седино в Лабораторию. До этого Седино, несколько дней, отработал под козловым краном в бригаде младшего сержанта Садыкова. Это, Щелкунов, подбирал будущих бригадиров, себе, на производство.
Потеряв, после драки, всякий интерес к Седино, Подольский и компания, начали приставать к ежедневно продолжающими в карантин среднеазиатами – узбеками и киргизами.
Но, нагрянувшие на их голову, Айтиев и Пыхриев (старослужащие из Третьей роты), учинили в бытовой комнате им настоящее побоище.
Сам Подольский забился в угол, и истошно вопил оттуда:
- Бейте их! Их только двое!
Надавав бывшим уголовникам по ребрам, Айтиев Пыхриев так же оперативно смылись...
- Ну, что ж вы так? – упрекал своих бойцов, после драки Подольский. – Это вам не «мохнатые сейфы ломать» (117 статья УК СССР; за изнасилование). – Он, в сердцах, махнул рукой, направляясь в казарму.
…Седино стал замечать, с какой завистью Подольский следит за бесцельно блуждающими по казарме армянами. Ему хотелось выслужиться.
…Тогда-то и попался ему на глаза этот хлипкий паренек из побережья Азовского моря (из-под города Жданов), зачем-то брошенного в это горнило какими-то паршивцами из тамошнего военкомата.
Этот парнишка, смотрел на мир почти детским, наивным взглядом. Поражала его худоба: он почти весь просвечивался насквозь. Эта выступающая далеко вперед нижняя челюсть и тонкие кости лица, обтянутые бледной, до желтизны, кожей, такому опытному садисту, как Подольский, могли подсказать: как вести дело, с этим дрыщём. Судя по цвету кожи, больные почки привели его на Байконур, как и некоторых из прибывших сюда не по своей воле.
С его стриженой головы, Подольский сорвал новую шапку и нахлобучил старую, сморщенную, в которой, как здесь принято было выражаться: «помер не один дембель». Это означало здесь, что ее владелец смирился с ролью «жертвы». За потерю шапки, здесь сурово наказывали. С этого момента, потерявший шапку, мог рассчитывать только на судьбу чмыря.
- «Заяц»! – увидев глуповато-наивную выражения лица, сказал авторитетный Геворгян.
- Ну, Заяц, погоди! – крикнул Подольский, заискивающе захихикал перед армянином.
Зайца, гурьбой, провели по «взлетке».
- Суда! Ко мне! – закричали, со своего угла, армяне.
- Шагом марш! – скомандовал, Подольский.
Зайца - не оставляли, не на минуту. Его весь вечер таскали по казарме. Желающих побыть в роли командира – хоть отбавляй.
То и дело, слышались новые команды:
- Заяц! Шягом марш!
- Ну, Заяц, погоди!..
Не отходя ни на шаг, за ним следовала густая толпа мучителей.
Утро началось для Зайца с того же самого. За ним, по пятам, бродили падкие на зрелища армяне и бывшие заключенные.
Ближе к обеду, сержант Сторчак вынес из каптерки свое хэбэ с сержантскими лычками, кусок хозяйственного мыла, и приказал:
- Услуга дедушке. Чтоб чистое было. А, то… сам знаешь...
Вся компания повалила за Зайцем в умывальник.
Седино зашел, когда самое отвратительное действо уже началось. Спасать обреченного Зайца, было бесполезное занятие. У Седино и в мыслях этого не было. Выживающие, думали только за себя. И, только мучители, думали за всех.
Седино протиснулся через плотную массу людей, состоящую из армян и бывших зеков.
Посредине умывальника стоял в грязном исподнем Заяц, а перед ним, набирая в ведро воду, дневальный по фамилии, Мальцев.
Заяц держал в руке мокрое, лавсановое хэбэ Сторчака. С его прилипшей к синюшному телу рубахи стекала вода, и валил холодный пар. В умывальнике, за его спиной в большом окне, не было одного стекла.
В декабре, на Байконуре – минусовая температура. При отсутствии достаточного количества калорий в рационе питания, холод плохо переноситься даже более сильным организмом, чем этот дрыщ.
Мальцев, как и Заяц, находился в нательной рубахе. Что придавало ему большую схожесть с молодым нацистом.
Мальцева дневальным назначили за то, что деды (бабаи) отняли у него новую шапку. Они попытались пройти через соседнюю часть в гарнизонный магазин, чтоб купить сигарет. Седино выбросился в окно заброшенной казармы, а Мальцев не сумел. Мальцев – вор. Теперь Мальцев должен был искупать эту вину, отправляясь дневальным. Пока не добудет себе новую шапку. Своей жестокостью, он доказывал, что он не самый последний в этой стае.
Тугая струя, с шумом и пеною, наполняет оцинкованное ведро. Заяц не сводит из нее затравленного взгляда
- За что вы меня мучаете? – Заяц выглядит жертвой (чего нельзя допускать).
Ответ Мальцева, следует незамедлительно:
- Было бы за что, вообще убил бы!
…Когда ведро наполнилось, - Заяц умолк...
Мальцев вытащил ведро из-под крана. Широко расставив для устойчивости ноги, окатывает Зайца ледяною водою: с ног, до головы.
Вода захлестывает посиневшее от холода тельце. На миг парнишка скрывается под пеленой воды.
- Генерал Карбышев! – мрачно, прокомментировал Мальцев.
Заяц уже ничего не говорит, только тупо глядит на своего палача. В его глазах, застыл животный ужас…
Седино выходит из умывальника. Если б он обращал внимание на сценки садизма, его б надолго не хватило.
…Ночью Зайца отправили в каптерку, убирать ее...
Над ним продолжали измываться.
- Удар по почкам, заменяет бокал пива! – Комментировали удары по почкам.
Утром Заяц отказался подниматься с постели. Напрасно сержант Томич тряс его койку.
- Вставай, дух! – кричал Томич. - Ты что, оборзел?!
В дверях казармы появилась длинная фигура лейтенанта Щелкунова.
Он пришел, чтоб проверить, как сержанты делают подъем. Основным своим занятием, офицеры считают свою деятельность на производстве. Но, иногда, они заглядывали и в казарму, чтоб проверить, как сержанты делают свое дело.
- Ччьто… тттам… тттакое? Тттомич? - заикаясь, спросил Щелкунов, подходя к койке, на которой лежал больной дрыщ.
- Вот, - разводя тонкие руки в стороны, сказал сержант: - Воин «опух», - и не хочет вставать. Оборзел, видать совсем.
- Аа, нну, вы…встать! – скомандовал, Щелкунов.
- Я – болен, - еле слышно, простонал Заяц: – Я домой хочу. К – мамке.
Этот шепот услышали все.
- Ччь…то?! - приводя себя в бешенство, озверев, закричал офицер. - Ты, кккаму это гггаваришь, с…сынок! – Как всегда в такие минуты волнения, он начинал заикаться все больше. - Я ооофицер с…советской ааармии! Вс…стать! Я, из тебя… сссчас… олимпийского че…чемпиона сы…сделаю! - С этими словами, Щелкунов, смахнул Зайца с верхней койки, словно щепку, на пол. – О…о…отжимайся! – приказал офицер. - Я в тттваи ги…годы... Раз! Ддд…дваааа...
Как не силился парнишка оторвать от пола свое тщедушное тельце, сделать это он больше одного раза, так и не смог. Тело дернулось несколько раз, словно в конвульсии, и - затихло. Щелкунов сверху посмотрел на него, будто проясняя в своем мозгу, и – побежал к выходу.
- Ббыстро в сы…санчасть! – бросил он через плечо, сержанту: – Ны…наражают ны…на мммою гголову!
- Мальцев, – сказал, перепуганный сержант Томич. – Зайца - в санчасть! Это - твоя работа…
Дневальный свалил Зайца себе на плечи, словно мешок с картошкою.
За дверью, Заяц, слабым голосом, попросил Мальцева остановиться.
…Потом Заяц ссал, придерживаясь одною рукою за угол казармы. Струя мочи, кровавым пятном, расходясь, окрашивала тонкий слой, только что выпавшего, пушистого снега.
К следующему утру, Зайца не стало в живых.
Спустя двое суток, приехали родители убитого паренька. Достаточно интеллигентные, по виду, люди. Мать даже не плакала, очевидно, смирившись с потерей сына...
В то время, когда гроб с телом покойника стоял на табуретах посредине взлетки – в казарме царила гробовая тишина.


Ваше мнение:
  • Добавить своё мнение
  • Обсудить на форуме



    Комментарий:
    Ваше имя/ник:
    E-mail:
    Введите число на картинке:
     





    Украинская Баннерная Сеть


  •  Оценка 
       

    Гениально, шедевр
    Просто шедевр
    Очень хорошо
    Хорошо
    Нормально
    Терпимо
    Так себе
    Плохо
    Хуже не бывает
    Оказывается, бывает

    Номинировать данное произведение в классику Либры



    Подпишись на нашу рассылку от Subscribe.Ru
    Литературное творчество студентов.
     Партнеры сайта 
       

    {v_xap_link1} {v_xap_link2}


     Наша кнопка 
       

    Libra - литературное творчество молодёжи
    получить код

     Статистика 
       



    Яндекс цитирования

     Рекомендуем 
       

    {v_xap_link3} {v_xap_link4}








    Libra - сайт литературного творчества молодёжи
    Все авторские права на произведения принадлежат их авторам и охраняются законом.
    Ответственность за содержание произведений несут их авторы.
    При воспроизведении материалов этого сайта ссылка на http://www.libra.kiev.ua/ обязательна. ©2003-2007 LineCore     
    Администратор 
    Техническая поддержка