Libra - сайт литературного творчества молодёжи Libra - сайт литературного творчества молодёжи
сайт быстро дешево
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
Поиск:           
  Либра     Новинки     Поэзия     Проза     Авторы     Для авторов     Конкурс     Форум  
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
 Нэнси - КУКЛА 
   
Жанр: Проза: Рассказ
Статистика произведенияВсе произведения данного автораВсе рецензии на произведения автораВерсия для печати

Прочтений: 0  Посещений: 878
Дата публикации: 21.10.2010

Только убывающие слова: Только боги могут касаться тебя. Я всегда буду с тобой Всегда буду с тобой Буду с тобой С тобой

Обвинение: Верно ли то что, Вы не позаботились о контрацепции?
Подсудимый: Да, это так.
Защита: Объясните Ваши мотивы.
Подсудимый: Я просто хотел ее...
Обвинение: То есть Вы признаетесь, что изнасиловали потерпевшую?
Защита: Протестую, Ваша честь...

Ты была девственницей до встречи со мной. Твои волосы были окрашены в ярко-малиновый. Я помню цвет твоих пьяных глаз, синеву предгрозового неба с легкой кошачьей желтизной вокруг зрачков. Я не знаю, зачем ты пошла за мной, зачем разрешила гулять с тобой. Для тебя наша встреча была ошибкой, уверен ты знаешь об этом. «В первый раз всегда больно» - ты сама так говорила.
Было лето, и твой город сгорал, зарытый в грязную землю парка, иссыхал в надежде на дождь. Это было финальное лето перед тлением твоих желаний, перед разложением твоей души. К несчастью это лето неизбежно для каждого. Это когда тебе говорят: «Я перезвоню позже», а ты понимаешь, что это смазливое «позже», означает грубое, невысказанное «никогда». Возможно, это ты слышала не раз, но узнала лишь со мной.
В день нашей встречи, я уже не впервые увидел, как люди сгнивают изнутри. Все люди, которые окружали тогда нас, все они были уже похоронены, они разлагались, тлели в своем теле - в своем гробу. Просто заранее похороненные за кладбищем люди. Не самоубийцы, а нечто намного уродливее. Мы стояли между ними, не замечая друг друга. Они разговаривали о прожигании жизни, и о том, что по незнанию назвали любовью и дружбой; измывались над преданностью, как над больной собакой. Я всего несколько часов назад приехал с фестиваля; ты уже решила уйти из дома. Ты была влюблена, поэтому собиралась напиться. Ты была счастлива, ты думала, что счастлива. Так человек переживает переломный момент, псевдо эйфория, счастье в глазах, и целое море боли и немые мольбы об эвтаназии. Но ты все еще могла радоваться, покупая пачку «Vogue», и еще могла зарыдать и разозлиться, увидев, плачущего ребенка. Ты еще не услышала, как твой ангел ушел, захлопнув за собой дверь.
Тебе все звонил какой-то Женя. Звонил неоднократно, и каждый раз ты бросала трубку, закрывала лицо руками или смотрела на экран телефона, точно ждала его очередного звонка. Твои неуверенные слезы заметила, наконец, наша общая знакомая. Она побежала к тебе, выхватила трубку из твоих рук, что-то энергично заговорила в нее. Мы наблюдали за тем, как она убеждала тебя в чем-то и то, как после недолгих ее уговоров, ты смирилась. Я невольно усмехнулся. Она - блондинка, вызывающая, открытая, но такая пошлая, согласная на все, что выгодно для нее, «гниющим трупам» было на что взглянуть. Только мне было плевать. Однако, когда она, вскинула руки, мне показалось, что она собирается тебя ударить, я уже не улыбался. Я, наверное, был готов кинуться тебе на помощь... но не кинулся, не среагировал... или словно один из них решил досмотреть до финала.
За спиной у меня был рюкзак, с которым я ездил на фест, и мне не терпелось его сбросить. В то время я и моя девушка снимали квартиру, мы поругались, когда я уезжал, а когда приехал, получил кулаком в глаз вместо приветствия. Поэтому я и отправился в твой город, здесь меня знали многие, и эти многие уже знали, что моя девушка мне врезала. Мне осталось лишь смириться с их колкостями и пить с ними пиво. Было жарко. Я снял косуху, закинул ее на плечо и попрощался со всеми. В твоем городе на платформах в то время еще не было турникетов и, даже без рубля в кармане я мог спокойно сесть на электричку. Мог бы. Если б выйдя за ворота парка, я не услышал позади твои быстро приближающиеся шаги. Ты почти догнала меня:
«Эй! Постой!»
А я, дурак, остановился и обернулся к тебе:
«Ты же на станцию? Пошли вместе...»

И мы пошли вместе. Ты угостила меня тонкой женской сигаретой, и сказала, что мне даже идет синяк под глазом, мы посмеялись. Мы много курили, и ты смеялась, уже идя по платформе на Москву. Ты посмотрела на телефон и, убедившись, что тебе никто не звонил, сказала:
«С тобой весело... ой, кажется, твоя электричка идет!»
Лишь тогда я понял, что действительно к нам ползет гусеница-электричка. Этот шипящий приближающийся шум, в унисон ему я услышал твой голос:
«Каждый вечер, я сижу на подоконнике и слушаю, как приходят электрички».
Я смотрел, как неизбежно к нам подъезжает электричка, ты смотрела на меня. Твои глаза, о чем-то спрашивали меня, я мог прочесть черные напечатанные слова на голубой, небесной бумаге. Только ошибся, притворившись, что не умею читать.
Ты неплохо целовалась. Для той, что первый раз «по-настоящему» поцеловалась месяц назад. Позднее ты рассказала, что практиковалась с лучшей подругой. Что-то изменилось, в воздухе перестало пахнуть недавно положенным асфальтом, электричка перестала шуметь, остановилась, стала молчаливой и недвижной, только ты осталась прежней.
«Слушай, возьми меня с собой?»
«В Москву? Уверена?»
Ты кивнула. Мы последние забежали в тамбур и сразу закурили.
«Прости меня... но ты не такой как все остальные»
Вранье, все неправда...
«... А знаешь, реальности все не так, как на самом деле», - ты рассмеялась.
Через паузу...
«А ты веришь в свободу?»
Ради интереса, я кивнул. Только... зачем ты хочешь это знать?
«Я тоже все еще верю... Думаешь, это глупо?»
Почему ты так это говоришь???
Я думал, что ты пьяна, но я просто не догонял ход твоих мыслей, я просто не мог понять такую детскую философию. Тебе было всего семнадцать лет. Такие короткие семнадцать лет. Делая короткие паузы, ты смотрела на меня. Словно что-то искала, во мне. А я просто не мог ни смотреть в твои глаза, ты притягивала мой взгляд, твои яркие глаза, разукрашенные черным карандашом и тушью, и твои малиновые волосы...
Не успели мы проехать вторую станцию, как железная дверь тамбура со скрипом разъехалась и, тяжело дыша, вошла женщина с сумкой-холодильником, одна из тех, что ходят по вагонам и продают пиво и мороженное.
«У вас есть коктейли?» - быстро спросила ты, та ответила что есть, - «Ты будешь?»
Я кивнул. Ты купила четыре банки коктейля, сунула две в сумку и сказала, что это на обратный путь. Я вздохнул и не без иронии заметил, что теперь мне придется тебя проводить. Стоило видеть твое лицо, словно ты искренне поверила мне, но так бы в оправдание, делая вид, что не веришь и что моя шутка не удалась, ткнула меня кулаком в плечо. Мы засмеялись.
Ты совсем неплохо целовалась, иногда при этом открывала глаза, чтобы проверить, не смотрю ли я на тебя. Это искренне развеселило меня, а затем резко заставило грустить, я чувствовал, слово нахожусь в наркотическом бреду. Моментально потерявшись в пустом тамбуре, во вкусе твоего блеска для губ, я нашел себя в купленном и открытом тобою коктейле, но нашелся не полностью. Забыл впитать в себя твою наивную доверчивость, и так и не ответил на немой вопрос твоих глаз. После меня ты еще сможешь верить людям, недолго, до следующего раза, а только потом твои глаза потеряют блеск, станут серьезными, тогда я, увидев их, подумаю, что ты ослепла.
Мы целовались и разговаривали всю дорогу. Ты смеялась, над тем как я морщу нос, делая глоток; теребила свои волосы, повторяла мне зачем-то, что они были красными. Я назвал тебя Барби. Электричка громко застонала, машинист, представившийся мне мышью в коробке, суетясь из последних сил, как только умеет мышь, пробасил, что поезд дальше не едет. Мы вышли из вагона, ты схватила меня под руку и спросила:
«Как Сид и Нэнси, да?»
Спросила так, словно тебе был неинтересен мой ответ, и для себя ты уже все решила сама. А ты была на нее похожа, на Нэнси, вызывающая, не такая крепкая, но готовая защитить. Нэнси с маленьким ротиком и ярко-малиновыми прядками в волосах.
«Мне нужно зайти на работу, забросить сумку»
«Хорошо, а где ты работаешь?»
«Москва3, нам с платформы и под мост»
Я помог тебе спрыгнуть, и мы зашагали по камням.
«Мой брат живет недалеко, можно с ним встретиться»
«Как хочешь»
Тебе было все равно.
Ты с каким-то восхищенным удивлением разглядывала простой, заурядный мост, под которым мы шли. Я попросил тебя подождать, пока я занесу вещи на работу. Вернувшись, я увидел, что ты разговариваешь с охранником. Тот лишь улыбнулся мне и, проходя мимо, тихо произнес:
«Я бы за ней лучше приглядывал»
«Я понял»
На самом деле я ничего не понял, впрочем, к этому я уже начинал привыкать.
«О-о-о... вы совсем не похожи...» - сказала ты, когда я представил тебе своего брата.
«Ага, я просто не разъезжаю по фестивалям и не ссорюсь с женой!»
С этими словами, он скосил на меня глаза, а ты засмеялась, тебе понравилась его шутка, ты еще не научилась отличать правду от сказки, в которой, как известно, есть только доля сказки. Братишка вызвался купить нам пиво, так как я не обеспечен материально. Ты попросила самого дешевого.
«Жигулевское?» - криво усмехнувшись, уточним он, а ты мило наморщила носик.
Он вернулся. Вы разговаривали; ты спрашивала его обо мне...
...ты спрашивала его, не меня. А я бы рассказал, да только нужно ли это тебе? Так как ты я все равно говорить не умею. У меня пусто в кармане, да кошелька вообще нет. Брат такой самоуверенный и состоятельный, в костюме и при галстуке... глаза, которые видели нас вместе, всегда удивлялись этому парадоксу. Только ты, казалось, считала наше родство нормальным. Ты не выбирала из нас, ты разглядывала, слушала и улыбалась... ему чаще. Я был слишком сосредоточен, ловил себя, что смотрю в одну точку, куда-то в сторону. Я осознавал безотчетный страх и режущую боль от этого страха... Я представил, как его короткие пальцы цепляются за твое тело... как он, плотный и коренастый, наваливается на тебя всем своим весом, и ты не вздыхаешь, но и не вырываешься... Ненависть рождалась глубоко в моих мыслях, стараясь вырваться наружу, в слова. Как же легко можно порвать любые отношения, слазав просто «я ненавижу тебя». До этого я никогда не чувствовал себя таким ничтожеством перед братом, как с тобой.
И вот я снова просто один из людей в электричке. В той самой электричке, что везет нас домой тем вечером; в той самой, где ты положила голову мне на грудь; от воспоминаний о которой сердце истекает не кровь, а водой; в электричке, где я обнял тебя. Если б хоть один человек, в той электричке, посмотрел мне в глаза, уверен, он бы понял, что значит улыбаться глазами, и забыл бы всю ту чушь... забыл бы на секунду о жизни. Иногда, такая секунда, дороже всей жизни. В эту одну секунду понимаешь, что ты, именно ты и никто другой в этой электричке, сейчас смысл чего-то непонятного, но нужного... чего-то малинового...
Я не понимал, а теперь хочу узнать твои мысли. Думаешь ли ты сейчас, что мне это было необходимо? Называешь животным? А может, уже и не помнишь меня вовсе... Я гадаю, от этого становиться еще страшней.
Брат дал мне немного денег, и я предложил тебе еще коктейль, ты сказала, что у нас еще есть выпивка, и «мы» купили сигареты. Как оказывается нужно мало времени, чтобы стать близкими людьми. Интересно, как ты познакомилась с тем Женей?..
Все должно заканчиваться у своего начала.
Когда мы подходи к парку, ты снова сказала:
«В первый раз всегда больно»
А время, неподвластное тебе, выгоняло из городского парка последний народ. Время, оно заставило тебя выбрасывать слова, слова-цитаты, зачем ты говорила это:
«В жизни бывают и хорошие минуты. Я нашел на берегу рыбьи глаза, пришью их к своим глазам. Теперь я могу видеть тебя под водой, и всех пестрых морских змей доставать из твоего прекрасного черепа».
«Знаешь, мы все равно существуем, чтобы умереть» - сказала ты, удивленно, подобно ребенку, раскрывая глаза на небо.
Мы существуем, ты так думала?..
«Я, кстати, девственница»
Это было как бы, между прочим, казалось, для меня это не должно было иметь значения.
«Это намек?», я спросил, потому что хотел увидеть то, что видят и говорят другие: «всякая девка хочет в постель», и самооправдание, вроде «что еще ожидать от современности?»
Я зачем-то хотел доказать себе, что ты не свалилась с луны и не пришла из потустороннего мира, что ты такая же как и все... хоть одной твоей фразой, одним жестом, взглядом. Только зачем?
«Нет, это факт».
Ты ничего не сделала, не посмотрела на меня, не оторвала глаз от небес, нет, ты просто сказала, не зачем, просто так.
Когда мы пришли в парк, ты все еще смотрела на вечернее небо, жадно ловя глазами каждый белый облачный завиток, изучая каждый тонкий кусочек небесной ваты. Это было чертовки забавно, я то и дело хватался за твою руку, чтобы ты не споткнулась. И конечно, я не выдержал и засмеялся. Ты хотела серьезно, по-взрослому посмотреть на меня, только я уже знал, что наивность скрывается за этим наигранным взглядом. Я рассмеялся еще сильней, ты пыталась меня успокоить, и выяснить, что я такого забавного увидел, но глядя на меня, засмеялась сама. Каким же ты была еще ребенком!.. Ты еще могла расплакаться по любой видимой и не видимой причине. Ты, еще не стыдясь, могла лизать мороженое, гуляя по городу. Ты так много не успела... Я думал и пытался убедиться, что это только видимость. Это было глупо.
Но на самом деле, если это был сон, я не хотел просыпаться. «С радостью или с горем, но лучше остаться с тобой на этой скамейке, чем жить простой жизнью». Мои ли это мысли?
«Будешь коктейль?»
«Да, конечно! Если не жалко».
«Не жалко, я же нам покупала».
Ты улыбалась так безобидно, что мне заранее хотелось тебя пожалеть.
«Аккуратно, похмелье это плохо. Пей медленно».
Забота? Жалость? Наивность? Малыш, будь осторожна, это тебя погубит... Не цепляйся за эти чувства, можешь сильно обжечься о холодность желчных взглядов живых трупов. Знаешь, потаскуха жизнь не прощает слабости.
Я пил коктейль, а ты все повторяла свои слова об осторожности. Я жадно курил, не смотрел на тебя. Я боялся твоего взгляда, но твои глаза находили меня даже в темноте и прятались в свете фонаря, что горел сверху.
Полумрак. Сигареты кончались. Кто ты? Вопрос из сюрреалистичного фильма. Широко открытые глаза смотрели прямо на меня, так близко... Я не стал бы целовать тебя первым, ты так делала, это было твоей привилегией. Ты хотела насладиться властью или просто так привыкла? Мысль о том, как ты целовалась с подругой, возбуждала... Только не смотри мне в глаза! Твои глаза - молния, а ты смерть, скрывающаяся за ликом ангела... Ответь мне, ты же знаешь, о чем я думаю... Глотаешь сигаретный дым, как взбитые сливки, а выдыхая, целуешь его на прощание. Касаешься меня губами, то невинно, то с таким диким желанием, касаешься так, что подрывается мое сердце, а потом сжигаешь взглядом-напалмом все, что осталось во мне. Сжигаешь алкоголь, смешавшийся с кровью, и восемь градусов сгорают словно чистый спирт... по моим венам теперь течет жидкий огонь, подаренный твоими губами.
«Не делай так... ты меня возбуждаешь...» - страшно прервать твой поцелуй, чуть громче и ты отвернешься, обидишься.
Зажатая в твоих слабых пальцах, истлевала последняя сигарета.
«Как не делать, так?»
Снова поцелуй. Не нужно отвечать, но бесполезно сопротивляться. Неповиновение карается смертью. В твоих глазах, в желтизне вокруг зрачков, прячется смерть.
«Я хочу тебя».
Признание равносильное самоубийству.
«Ты, действительно, этого хочешь?»
Оправдание, не более. Секс, просто секс.
Где ты? Ты прости...
Горячо. Твои руки жалили, лаская. Парк стал сценой, где мои руки трогали твои бедра, а твои губы, что легко пахнувшие сигаретами, целовали мою шею. Ночной ветер заигрался в кустах, напоминая причудливый смех. Ты вздрогнула. Я вынул из-за пазухи нож и воткнул его в дерево скамейке, на случай чего. На самом деле, я просто хотел, что бы ты забыла обо мне, отвлеклась и забыла.
«Нож?»
Вопрос, изящно-пьяная улыбка, слабо скрывающая жажду и желание продолжить.
Твои глаза восхищенно изучали воткнутое в скамейку лезвие. Я тихо усмехнулся своему «геройству».
«Уйдем отсюда».
Спаси принцессу, получи свой приз.
Заброшенный деревянный дом, высокая трава и покосившийся забор скроют нас от ненужных свидетелей. Но, в конце концов, это просто секс. Ты не даешь мне собраться с мыслями. Не собираешься мне помогать, пассивно смотришь, оставляя решения за мной. Кое-как у меня получилось стянуть с себя косуху и постелить ее возле крыльца. Ты прилегла на нее и тихо проговорила, как короткую молитву:
«В первый раз всегда больно», - так ты говорила.
Я не верил, что делаю это... Потемневшие во мраке, твои глаза изучали меня. Ты не боялась. Меня пробил бы озноб, если желание не было таким сильным. Я мог бы побороть это вожделение, если бы внутри меня, все еще не плавилось сердце, словно кусок олова. Долго ли мы думали, прежде чем вылить в разгорающийся огонь спирт?
Одно лишь несильное движение... Мокрый шелк. Ты должна была вскрикнуть или закусить от боли губу, но ты просто закрыла глаза и поддалась.
Помнишь, как играть в «поддавки»? Шашки наоборот. Проиграл, значит выиграл.
«Тебе не больно?» - глупый вопрос, конечно больно.
«Нет, продолжай» - глупый ответ...

Моя рука в кожаных байкерских перчатках дотронулись до твоей прохладной щеки, успокаивая, жалея... Ты вздохнула. Согласилась? С твоим вздохом по моему телу прошлась вибрация, забирая из него все, что связано с тобой. Вся ты, что была во мне: воспоминания о твоих глазах, гладкость твоей кожи, пустота молчания - хлынула на землю диким приливом, обнажая реальность, о которой еще секунду назад не помнил из-за тебя. Не успев понять, бросил на землю, чтобы забыть.
«Мне было не больно, правда...» - оправдание?
Ты все понимала, ты видела, помнила, чувствовала, ты знала... Но скажи мне, кто я? Я человек, который включил автопилот. Я летчик-смертник, получивший приказ жить. Неудачная попытка суицида. Почему неудачная? Я убил то, что боялся оставить. Убил?
Несколько секунд ты не подавала признаков жизни, молча, лежала с закрытыми глазами. За эти несколько секунд, я почувствовал страх бесконечности, безумно желая, что бы эти ужасные секунды понимания жизни, как медленного разложения тела и мозга... Бесконечность этого страха потерялась во мне, когда ты открыла глаза, сжалась в надежде на быструю смерть.
«Ты в порядке?»
Тупой вопрос. Простой кивок. Навылет.
«Нет, сигарет. Пойдем, тут недалеко ребята знакомые собираются».
Ты не спросила ничего, просто снова кивнула. Подняла с земли мою куртку, повесила ее на руку и, не посмотрев на меня, просто зашагала рядом. Ты была тенью, своей, моей, чьей угодно, просто серая, прячущаяся от света тень. А я вместо того что бы вернуть тебя к жизни, просто шел рядом, молча...
Хотелось курить.
Просто курить.
Просто одна сигарета и нужно думать, что делать дальше.
Прошло три сигареты и еще пять твоих простых кивков. Девять взглядов, изучающих тебя в темноте. Семь рукопожатий. Два приветственных поцелуя в щеку. Как я и надеялся, моя хорошая знакомая - Лена, была здесь. Она угостила меня своей ментоловой сигаретой и отвела в сторону.
Я рассказал ей все, что случилось за каких-то двенадцать часов. Никогда не ждать от Елены чего-то определенного давно вошло в привычку.
«Это, кстати, называется дефлорация»
«Что мне делать, лучше скажи!»
Она задумалась...
«Жениться»
«К черту!.. Какого хрена...»
Психовать не нужно, просто смириться и понять, что сам ошибся. Что ошиблась ты. И никто не даст честного совета. Что даже Лена будет презирать меня, если я сею же минуту не подойду к тебе и не скажу...
Что? Скажу?
«Я не хочу домой! Там страшно!», а немного подумав, добавила: « Можно мне остаться с тобой?»
«Блин, понимаешь, я ветер, то тут, то там. Зачем тебе это? Позвони Ире, может быть...»
«Но...»
Ире? А почему сразу не Жене? Тоже вариант.
Боюсь представить твою реакцию на это. Да и лучше бы я молчал и про Иру. Ты взяла себя в руки и набрала ее номер, но не выдержала и заплакала, как только услышала ее голос. Лена и один из моих знакомых принялись тебя успокаивать. Но ни один из них не посмотрел на меня. А я говорил сам себе: «Ну вот, теперь весь твой город будет знать не только о том, что меня избила моя подружка, но еще и о том, что я изнасиловал девственницу», чувствуя себя той самой пафосной малолеткой, которую так упрямо пытался разглядеть в тебе.
Ты стихла, смотрела на меня спокойно, зачем-то извинилась. Мы попрощались со всеми. Парень, что успокаивал тебя вместе с Леной, поцеловал твою руку. Это даже заставило тебя улыбнуться.
Идем с тобой под фонарями. Я обещаю довести тебя до дома, ты, как будто ничего не случилось, говоришь, что твоя мама милиционер, я театрально хватаюсь за сердце «ой, боюсь!». Ты хватаешь меня под руку, и мы идем по проезжей части. Уже поздно и нет ни одной машины. Вспоминаешь Сида и Ненси и улыбаешься. Как быстро ты научилась притворяться счастливой...
Как быстро мы пришли.
Как быстро...
«Это мой дом»
Ты улыбаешься мне. Губы немного дрожат, прикасаясь к моей щеке. Так просто.
«До завтра, Барби»
Я проводил тебя взглядом. Твоей маме будет не в чем тебя упрекнуть, весь алкоголь вышел со слезами.

Слишком много голосов и криков. Чего они все от меня хотят сейчас?
«Блюй, скотина, блюй тебе говорят!»
То, что сгорает внутри меня, плавится и скапывает жидким железом, то, что я называл жизнью, имея в виду смерть.
«Посмей только!!! Слышишь??? Не помирай!»
«Маль...вина...»
Мои стоны выводят вас из себя.
«Какого?.. Пьеро хренов, блядь! Из-за крашеной сучки... Не смей... Открой глаза, сволочь!»
«Слушай, Джон... а если он умрет, куда звонить-то?»
А вы думали об этом? Ну, звоните ментам и врачам, можете еще позвонить пожарным или в ЖЕК, например. А если нервы сдадут, то психушку вызывайте. Классная тусовка будет.
«Да заткнись, идиотка! Никому не надо звонить!»
Когда я это услышал? Сколько прошло времени? Они что, правда, думают, что я умираю? Ха! Живее всех живых, черт вас всех возьми!
Я знаю, что пришло утро. Его выдала головная боль. Пахнет сигаретами с ментолом. Я точно знаю, что тебя нет рядом. Ты не курила ментоловые сигареты. Откуда это боль в руках? Уж, не из сна ли, в котором ты с ласковой улыбкой скользишь по моим запястьям тупым тесаком.
«Проснулся?.. Ну, ты и нажрался!»
Это Лена.
«Я тут тебе завтрак принесла»
Она сунула мне банку пива и слегка улыбнулась.

«Привет. Как твои дела?»
«Хорошо. Как ты? Родители не ругались?»
«Нет, все нормально. Может быть, увидимся сегодня?»
«Извини, я на работе... может на неделе?»
«Да... хорошо. Пока»
После этого звонка на твоих руках останутся красные полосы от опасного лезвия. Просто потому что так нужно. Через неделю я узнаю, что ты ушла из дома.
Многие винили себя в этом. Но только я один, знал, что виноват. Другим до этого знания далеко.


Где ты, черт возьми? Куда ты ушла?
Я подхожу ближе, и теперь отчетливо могу видеть твой полупрофиль. Твою почти прозрачную кожу, я как будто снова чувствую кончиками пальцев ее гладкость. Но что-то не так... простая одежда уже не скрывает уродливого несовершенства. Широкие клепаные браслеты на запястьях сами намекают на шрамы под ними, хотя предназначены, для того чтобы их скрывать. Если б ты сама хотела скрыть это, ты бы не надела пиджак с рукавами в три четверти. Твои волосы теперь были белыми, коротко подстриженные сзади, они открывали шею, спереди напротив, длинные, скрывали лицо. Твое тело напоминало сосуд... пустой матовый флакон из-под духов, в котором тихо, чтобы не привлечь внимание, билось тонкими крыльями сердце-бабочка. Детскую наивность в глазах изменил собой серый лед, отражающий даже солнечные лучи.
Ты медленно повернула голову, прямо предо мной твои глаза. Твои глаза окунули меня в ледяную воду августовского озера. Там, на илистом дне, я вспомнил все то, что хотел сказать тебе еще тогда, когда ты ушла из моей жизни, оставив на память воспоминания о себе глупые, болезненные, пропахшие алкоголем и сигаретами с дурью.
Ты слегка приподняла светлую бровь, наверное, увидела в моем взгляде разочарование. У меня задрожали колени, как глупо, как у школьницы. Мне было невыносимо страшно стоять здесь и смотреть в эти чужие глаза. Хотелось упасть на колени и, закрыв лицо руками, плакать и умолять о прощении. Но этим глазам будет все равно. Несмотря на онемевшие ноги, убежать подальше, но эти глаза станут смотреть мне в спину.
- Эй! Света! - звонкий голос вынуждает меня посмотреть на его обладателя. - Я вернулась!
Худощавая девчонка, лет семнадцати на вид улыбаясь, останавливается прямо возле тебя. Убирает с лица растрепанные волосы, поправляет клетчатую юбку и улыбается, улыбается... улыбается тебе глазами. Я не заметил, как ты поднялась со скамейки, накинув на плече сумку.
Я продолжаю смотреть.
Смотреть, как твои руки в браслетах обнимают эту хрупкую девчушку.
Смотреть, как твои губы целуют ее.
Как она прикрывает глаза и поддается, легонько вздрагивая.
- А кто это? - фраза разрывает поцелуй.
- Никто. Просто ошибся, - твой голос окунает меня во тьму ночного парка.
И вот, я уже вижу мигающий фонарь, ослепший от взгляда твоих глаз.

А моей Мальвины никогда и не было... Что ты нашла в ней? Может быть саму себя?
Ваше мнение:
  • Добавить своё мнение
  • Обсудить на форуме



    Комментарий:
    Ваше имя/ник:
    E-mail:
    Введите число на картинке:
     





    Украинская Баннерная Сеть


  •  Оценка 
       

    Гениально, шедевр
    Просто шедевр
    Очень хорошо
    Хорошо
    Нормально
    Терпимо
    Так себе
    Плохо
    Хуже не бывает
    Оказывается, бывает

    Номинировать данное произведение в классику Либры



    Подпишись на нашу рассылку от Subscribe.Ru
    Литературное творчество студентов.
     Партнеры сайта 
       

    {v_xap_link1} {v_xap_link2}


     Наша кнопка 
       

    Libra - литературное творчество молодёжи
    получить код

     Статистика 
       



    Яндекс цитирования

     Рекомендуем 
       

    {v_xap_link3} {v_xap_link4}








    Libra - сайт литературного творчества молодёжи
    Все авторские права на произведения принадлежат их авторам и охраняются законом.
    Ответственность за содержание произведений несут их авторы.
    При воспроизведении материалов этого сайта ссылка на http://www.libra.kiev.ua/ обязательна. ©2003-2007 LineCore     
    Администратор 
    Техническая поддержка