Libra - сайт литературного творчества молодёжи Libra - сайт литературного творчества молодёжи
сайт быстро дешево
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
Поиск:           
  Либра     Новинки     Поэзия     Проза     Авторы     Для авторов     Конкурс     Форум  
Libra - сайт литературного творчества молодёжи
 георгий настенко - Сентябрьяские хроники Пихарева часть 1 
   
Жанр: Проза: О любви
Статистика произведенияВсе произведения данного автораВсе рецензии на произведения автораВерсия для печати

Прочтений: 0  Посещений: 2750
Дата публикации: 24.5.2006

Повесть была опубликована в ширарно оформленном сборнике "Русская эротическая проза" в 2004 году. Под давлением редактора тогда ее пришлось сокращать. Во-первых, изначально объем был слишком большой. И даже в сокращенном виде она заняла четвертую часть книги, где, помимо бывшего тренера и начинающего журналиста Георгия Настенко свои рассказы опубликовали и гораздо более знаменитые (на тот момент, во всяком случае) прозаики. Вторая причина сокращения: повесть пришлось подгонять под тематические рамки. Ведь первоначально "Пихарев" создавался не как эротическое произведение, а как мемуары тренера, где большой удельный вес имело описание неприукрашенных взаимоотношений в спортивном мире. Что ж, пришлось уступить настояниям редактора. Но здесь я публикую первоначальный, полный вариант "Пихарева"

Георгий Настенко

ТО ГУСТО, ТО ПУСТО

(сентябрьские хроники 1986 года от Егора Пихарева)

Вот вы все про меня говорите: “Егор Пихарев всех самых красивых баб перетрахал.” А вы это видели?!..Я тоже не видел. И потом если у тебя с женщиной такая взаимная симпатия, что всем окружающим бросается в глаза, из этого еще не следует, что у тебя с ней половая жизнь. И наоборот. Хотя я старался ЭТО делать…ну как приличней выразиться?…ну встречаться-только с теми женщинами, котьорые мне нравились.И потому донжуанский список у меня не такой длинный, как некоторые думают. Да и почему “донжуанский”? Слово неподходящее. Я никого не брал ни силой, ни шантажом, ни спаивал, И обещаниями жениться или вечно любить не соблазнял. Если честно говорить, у меня всегда было что-то не так как хотелось бы. Иначе говоря- никогда не было полностью так, как я хотел. Так что что не надо всякое говорить.
Особенно показателен в этом для меня был для меня сентябрь 1986 года. Вот уж у меня было “то пусто, то густо”! Работал я в противоположной от литературы, и вообще от культуры, сфере- был тренером и сам еще действующим спортсменом. Моим коллегам нравилось, как я анекдоты рассказываю ,рожи корчу. Как в своих шутках ловко, по их мнению, на грани балансирую: и пикантно, и в откровенный мат не скатываюсь. Бывало, даже в чисто грузинской компании меня- единственного русского, тамадой назначали. Это все равно что негра- в президенты США. Но когда я начал пописывать стихи…Одни читали, хвалили, но я сам чувствовал- чисто из вежливости. Другие говорили: Пихи совсем сдурел: стихи пишет. Ну стал эту ненормальность держить при себе, не выпячивать.
Сижу раз в директорском кабинете после работы (директор ушел) и перепечатываю свои стихи ,чтоб сослуживцы не видели и потом не гавкали. Заходит девка. По-деловому так молча взяла и читает. “Это что- эпиграммы? Гафта?” “Да, говорю, почти что так, Если Гафт-это я, то именно так.” Она так косо посмотрела и спрашивает: “А есть что-то такое…но не такое? Ну, подлиннее?” “Запросто”- и я ей дал: “Недотрога” называется:
Ты посмотри-какая недотрога-
Совсем не знаешь- как к ней подойти.
Ей остается лишь совсем немного,
Чтоб за принцессу гордую сойти.
Ты посмотри-какая недотрога,
В минуту первую глуха, нема.
Но вот разговорилась понемногу
И рта не даст тебе открыть сама.
Ты посмотри-какая недотрога-
Я к ней поближе сесть сперва не смею,
Но на колени завтра влезет:”Трогай!”-
Переползет оттуда и на шею.
Ты посмотри-какая недотрога…
Но вскоре ей признаться припечет:
Ей нет житья без виски, джина, грога,
И раздобыть хотя б “Агдам” пошлет.
Ты посмотри-какая недотрога!
Прислушайся, когда “принцесса” спит:
Сергей…Артур…Иван…мой Влад…мой Гога”-
Во сне по-разному всегда твердит.
Ты посмотри- какая недотрога:
В медовый месяц мужу-холую
Растит один..два…три…четыре рога,
Крича: “ты молодость сгубил мою!”
Ты посмотри-какая недотрога-
Загнулся Влад и Гога занемог.
И вот проблема: дама ищет дога,
Но скоро обессилит даже дог!

“Да”, сказала,-“выразительно и откровенно. Тебя какая-то одна довела?” “Но почему какая-то и одна? И обязательно меня? Это-собирательный образ” “Значит-конкретно собранный. В меня. Это-точно про меня. И мне очень нравится!”
Меня эта девка заинтересовала, и я стал ее пристально разглядывать. Интересно! Или, как сказал дедушка Крылов :“кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку”? Или в самом деле она была такой?..Но мне она показалась очень симпатичной. Мариной звать. Мы еще 5минут поговорили- и как будто век друга знаем. И я думаю: “Отличная баба. И без комплексов. Как надо. Вот если на одно место ничего не поймаю- все будет как надо!”
И стали мы с ней сожительствовать. Ее мать ко мне относилась лучше некуда. А малые брат с сестрой- еще лучше. Вот только папаша- черный такой, кучерявый, по-русски с сильным акцентом говорил- тот на меня все исподлобья, все сопел, молчал. Но иногда в выходные и сам позвонит:“ у тебя в выходные соревнований нет? Тогда приедете с Маринкой ко мне на дачу.” Там припахивал меня, как будто так и надо. Но всегда с собой давал много и фруктов, и вина, и закруток. Или с Маринкой передавал.
И мои мать с бабкой Марину очень любили . Хотя у них в этом плане насчет меня сильный комплекс был. Выражался он так: если что-то мне нравится- значит это дрянь. Вот музыка “Битлзов” нравится- значит это дрянь. Спорт нравится- это занятие дрянь, для бездельников, “ногами выбрыкивать- лишь бы ничего не делать.” Мне уже под тридцать, а они во все мои дела лезут, все им знать надо. Только одно их не волновало: а имеет ли Егор женщину? И если имеет, то на какой жилплощади с ней делает то что нормальные люди делают? Домой женщин (до Марины) ,ясное дело, не приводил. Но если какая-то письмо пришлет или позвонит, так мать моя сразу начинает из своих знакомых мне невесту искать, просто чисто из противоречия. Но Марину как не любить? И мать, и бабка часто болели. А я если уеду на соревнования, Марина придет, и приберет, и поухаживает.
Даже на работе: я никогда у других тренеров способных ребят не пытался переманивать. А Маринка- тренер по многоборью. Я, в частности, ее многоборцев по бегу подтягивал. А вообще я по нескольким трудовым книжкам партизанил в нескольких спортивных обществах. (Кто-то из начальников знал, но там я нужен был. От кого-то утаивал- и там случались накладки.) Так вот я некоторым маринкиным ученикам говорил: зачем тебе эта лабуда- у тебя к бегу талант, и забирал. Марина обижалась (“одних инвалидов мне оставляешь”),а потом махнула рукой: у нас ведь общее хозяйство отчасти было.
Вот только одно “но”…У нас не было половой жизни. Марине взбрела в голову навязчивая идея-“трах только после загса”. Прямо маньячка какая-то! Если б я тогда сказал об этом кому-то, никто бы не поверил. Как в компании собираемся-Маринка демонстративно мне на колени прыг! Ну и всякие другие дела- подружки аж переглядываются. Как поеду на соревнования, друзья говорят мне: “Тебе хорошо. А мы вот сейчас по бабам идем –голодуху утолять.” В Тбилиси с этим делм всегда более туго, все мужики почему-то голодные. А бабы если кого-то Приводят в гости, так это называется “двоюродный брат”. И я столько времени как дурак Маринке верность сохранял!
Марина, надо отдатьей должное, по-наглому меня в ЗАГС не тащила.А я тоже “тормозил”.
Думаю: ну, женюсь. Потом буду ходить к ее папаше-бирюку: дай, батяня, деньжат- твоей же дочке на зимпальто. Марина привыкла вся по фирме, а у меня в кармане вша на аркане. Я только-только с инженерских 140 рэ перепрыгнул на тренера. Ну там, там, еще там, со всеми обманами, с партизанщиной стал зарабатывать 300 с небольшим. А для Тбилиси это тогда было совсем ничего. Я еще трудовыми связями не оброс, воровать стыдился, Дурак круглый ,одним словом. В нашей стране “сам, сам, да все без обмана” хрен чего добьешься. Уж лучше тестя просить, чем чужого дядю. А тогда этого не понимал, да и сейчас сердцем не приемлю.
И тут ехать на соревнования в Казахстан. Прямо на мой день рожденья
1 сентября. Марина с утра моей матери помогла еду приготовить, а как гости стали подтягиваться- ну там соседи, друзья- она засобиралась уходить. Я ей: чего вдруг? А она: важные дела, туда-сюда, а ничего конкретного. Я никак не въеду и подробно выпытываю. Она- опять ерунду какую-то, а потом вскользь так: вот ты такой несерьезный, все “хи-хи да ха-ха”, а вот есть человек, который уже давно…который всегда…и все такое. А-а-а! Я сразу просек- что это за человек. И успокоился. Этот человек по сравнению со мной- ноль без палочки. Не оттого,что я- такой орел, просто он- сам по себе ноль без палочки. На ноль любое число раздели- будет бесконечность. Короче-этот человек-ее одноклассник. Маленький шибзик, еще меньше Маринки. Всю жизнь в нее влюблен. Ходит за ней как тень. Подружки рассказывали, что она на него уже при людях: “да отстань, да надоел, да скотина- тошнит от тебя!”, -а ему хоть бы что. Парень стойкий, кремень. Я встречал его пару раз, но мне с ним “разбираться” ну все равно, что ревновать, скажем к лифчику за то, что ее за сиськи трогает. Я вообще изза баб не дрался. Изза пол-кружки пива дрался, изза друга, изза очереди за билетом, изза просто так…Ну вот этого побью- бабу отвоюю. А вот тот, поздоровее, придет- побьет меня, баба значит перейдет к нему? А зачем мне такая баба?Заступиться мог бы за любую, и за старуху незнакомую, если обижают.А изза бабы драться?! Когда я некоторым женщинам вот так говаорил- обижались (Марина тоже) Дуры!
Так что я говорю Марине:ну ладно, если уж ЧЕЛОВЕК такой достойный, то что же я могу поделать? А она удивленно: “точно?”.Я хотел еще кое-что сказать, но сдержался и говорю: ну давай на 10 дней съезжу в Азию, потом на пол-месяца в Питер плюс Вильнюс.А там посмотрим.
Что сейчас загадывать? Ты смотри-действуй, как тебе лучше. Я не обижусь, И ты если что-не обижайся. Мы- взрослые люди.
Она плечами пожала и быстро ушла, я ее даже до двери не проводил.Ко мне подтягивались гости, некоторые- нужные люди, солидные начальники Кое-кого я даже не ожидал у себя увидеть. Компания сидела преимущественно мужская и старше меня. Я, чтоб как-то приподнять себе настроение, выбрал себя тамадой. Много пил, много говорил.Гости хором пели песни,веселились,подначивали меня: с такой предсоревновательной подготовкой, с таким литражом все олимпийское золото будет наше.
Я то хоть сам прошел регистрацию и поднялся по трапу.А моего напарника Гию Бурдули,который накануне прибыл из района и ночевал у меня, вообще грузили в самолет как мешок с гавном.Вообще только потому его пустили, что начальник смены в аэропорту-бывший наш спортсмен.
И тут в другом салоне я увидел Таточку- как ее все называли. Полное ее имя, наверное, Татьяна. Печаталась она под разными псевдонимами. Впервые я ее встретил в спорткомитете.
Ей надо было написать художественный очерк на спортивную тематику, а это ей что китайская грамота. Но работники-мужики, вместо чем ей объяснить- наперебой зовут ее на природу или к себе домой, а женщины спорткомитетовские все очками-голами-секундами сыпят и таблицы результатов показывают. Пока кто-то не направил ко мне: “Этот краснобай, веселый,но сразу за задницу не хватает.Только с шизой, правда безобидной: стихи пишет.” Как оказалось-это для нее самое то. На интересующие ее вопросы я ответил просто, по-житейски, на пальцах объяснил, наглядно. Мне говорили потом, что этот материал она хотела выпустить под моей фамилией, потом под нашими обеими, но редактор все равно сказал, что такого Пихарева не знает и знать не хочет, и статья вышла под ее привычным псевдонимом. Чувствуя неловкость, Таточка приехала ко мне на работу, мы с ней долго и приятно беседовали.Она потрясла меня своей эрудицией.Только на четырех языках (тех народов, чьи гены имела в крови) писала стихи!Мои стихи она похвалила, возможно- из вежливости :до ТОГО (см.ниже) я вообще из ее уст не слышал в чей-либо адрес что-то нехвалебное. Но,по ее мнению, на русском языке и с русской фамилией у меня нет шансов опубликоваться, во всяком случае в тех издательствах,где она вращается.
Она предложила попробовать в поэтических переводах и дала пару грузинских стихотворений с подстрочниками. Я перевел в рифму- и почти сразу увидел свою фамилию в публикациях. Она и подправила (в лучшую сторону!), и принесла гонорар.
Говорила она много, и все очень интересно –больше о литературе. Хотя и фигуру имела-что надо, и лицом была приятна.Ее не портили даже очки -это один из непмногих случаев из моих наблюдений .Обычно молодой женщине очки подходят так же как борода .Но у Таты было все при ней!
Но потом Маринка, встретив ее у стадиона ,при людях пообещала, что затолкает ей очки в одно место, если еще раз увидит здесь. Я об этом узнал пару месяцев спустя. Расстроился, конечно. Даже Маринке сказал что-то...ну очень строго сказал -примерно так: “Нехорошо так говорить людям”, но махнул рукой и Таточке больше не звонил.
Теперь же увидев Тату, я тихо попросил ее соседку поменяться со мной креслами в салоне самолета. Изобразил радость и удивление совпадением,что места нам достались рядом. Потом сокрушался -какая у меня была дурная подруга, как я случайно узнал про ее хамство на стадионе и изза этого с ней расстался .Таточкины глаза за стеклом уже смотрели на меня не по-профессорски строго, а ласково.В тонком сарафане она была еще привлекательней ,чем тогда в джинсовом костюме .Она мне озабоченно говорила ,что погоня за деньгами унижает человека.Что в конструкторском бюро для меня был более подходящий коллектив,и обстановка более способствовала для моего духовного развития,чем в спортклубах. Она очень одобрила ,когда узнала ,что я бросил спортивную деятельность и на этот раз еду не на соревнования, а в Караганду к другу, прошедшему Афгане- с тем, чтоб попытаться вникнуть и осознать мировозрение человека, прошедшего все круги ада .Потом перешла на творчество Данте, цитировала по-русски и по-итальянски.
Затем сказала, что в Ташкенте проходит международный конгресс литературных переводчиков. Она имеет возможность выбить мне место. Чтоб я за неделю много чего интересного приобрел. Тут я ,сперва было разомлевший, поперхнулся: нет, другу совсем плохо, надо, чтоб он успел рассказать мне о своих испытаниях.А вот денек в Ташкенте я проведу с Таточкой не без удовольствия.
Но тут перед нами на свободные кресла уселись старший тренер и начальник команды, оба в изрядном подпитии, Сначала по-грузински мне посоветовали думать о предстоящих соревнованиях, а не о том- куда засунуть свою елду. Таточке по-русски сообщили, что у меня таких дур как она- вагон плюс малая тележка. Я стал с ними спорить , стыдить их, но Таточка сама попросила, чтоб я пересел к своим друзьям и не орал ей под ухо.
“Мои друзья” были мне вовсе не друзьями. Это были чиновники от спорта в худшем понимании этого выражения. Внешним видом они напоминали Дон Кихота и Санчо Пансу, но суть имели противоположную.По результатам чемпионатов республики в сборную всегда попадали мои ученики, а их- никогда.Но Зураб и Петр Ильич всегда возили команду Грузии в качестве представителя .Они были вынуждены возить и меня как спортсмена.
Петр Ильич- молодой еще,но сильно расплывшийся низенький крепыш со свекольного цвета лицом, поросячьими глазками и рыжей щетиной на голове и толстеньких ручках. Не терпел панибратства и даже спортсменам- ровесникам приказывал называть себя Петр Ильич, а не Петя или ,не дай Бог, Петька -иначе будут бедными (сомнений в этом ни у кого не возникало) Наш Ильич, как я его называл, часто ездил ,часто ездил в составе и всесоюзных делегаций как судья, тренер или представитель, в том числе и за границу. Когда перед ответственными соревнованиями он читал инструктаж и конкретную установку, даже спортсменам и тренерам поквалифицированней меня, делал это солидно, веско, со сталинскими паузами в речи. Хотя весь смысл этого был заранее известен любому школьнику, прерывать “инструктаж” не осмеливался никто.
Зураб представлял ему противоположность. Высоченный ,худой, с длинными седыми усами, в неизменной шапочке- сванке. В какой-то научной литературе он вычитал, что это у русских в старину женщины всем командовали, нагуливали себе детей где-попало и от кого душа пожелает и потом их различали по отчеству. Не следует навязывать этот обычай нормальным народам СССР, и потому требовал себя называть Зураб, а еще лучше Зура или Зурико.Последнее озадачивало его молодых российских коллег, но потом они привыкали. Зурико создавал мне видимость дружелюбия и сердечности. Но после любых соревнований независимо от результата втихаря слал на меня “телеги” в спорткомитет. Там их носили из кабинета в кабинет, зачитывали друг другу вместо анекдотов, а потом пересказывали мне. Я узнавал о себе много интересного, неожиданного, противоречивого и даже взаимоисключающего.
На прошлом чемпионате СССР все было банально. Я пригласил в номер гостиницы двух девушек и предупредил своего друга Армена Саакяна: которая большая- моя. Армен ответил, что ему накануне ответственного старта никакой не надо. Я сказал: “Ради бога. Тебя насильно не заставляют. Как хочешь. Просто девочкам поздно домой добираться- пусть у нас переночуют.” Армен спал рядом с девушкой не снимая спортивного костюма, но как человек глубоко порядочный объяснил ей: она ему очень нравится, он влюблен, но потому как недавно нечаянно подхватил нехорошую болезнь, то не вправе касаться ее слизистых оболочек кое-каким своим органом.
Зура всюду имел глаза и уши, да слышал звон, но не знал- где он. Армен на следующий день изза боли в ноге не добежал до финиша, а Зура, желая отмазаться, срочно послал в спорткомитет “телегу”:

“пихарев дал перед стартом саакяну маленькую бабу саакян не хотел а пихарев сказал поздно отказываться ради бога насиловал саакяна саакян стал слабый совсем больной трипер”
И этот “документ” был подшит к отчетам спорткомитета о мероприятиях за 1985 год. А пройдя по спорткомитетовским коридорам, история с Саакяном обросла такими похабными подробностями, что мне и стыдно повторять.
По приезду в Тбилиси нас вызвали на ковер. Председатель спорткомитета зачитал шедевр Зуры и потребовал объяснений. Ошарашенный ,я оправдывался тем, что Саакян никогда не страдал венерическими заболеваниями и не подвергался насилию от кого-либо, и пусть в соответствующем диспансере его обследуют и подтвердят. Армен поддакивал и дал председателю справки, что в последнее время хирурги изза голеностопа ему запрещали даже легкие тренировки, но Зура уговорил его ехать, беря ответственность на себя. Председатель говорит:
-Но дыма без огня не бывает. Как сам объяснишь это письмо?
Я пожал плечами.
-Точно не знаю. Но думаю : когда Зураб привезет вино и чачу и местных баб спаивает (а был антиалкогольный закон тогда по стране -Г.Н.), при этом так им игриво рекомендуется: зовите меня «Трипер» - кликуха такая у меня. На телеграмме он не подписался, а телеграфистка-латышка сельская простая за него подписалась: “Трипер”.
Председатель порвал бумагу и со смехом выгнал нас из кабинета.
И вот теперь эти поборники нравственности посадили меня между собой на свободное кресло и, дыша перегаром., спросили- как я оцениваю шансы Гии на предстоящем выступлении. На этот вопрос им же месяц назад ответил, что и выздоровевший Саакян, и юные, но перспективные Чхеидзе и Попов на данный момент намного сильней. И хотя Гия чисто по-человечески мне ближе всех, но соревнования он завалит, т.к. не тренируется. Теперь же я спросил- зачем им мое мнение, если они все равно на него плевать хотели?А месяц, проведенный на комсомольской учебе ,никому еще спортивных результатов не улучшал.
Зураб прервал меня: хватит о грустном, лучше вот анекдот:
-Значит- сидят осетины в пивбаре. Бармен дает счет, а самый старый осетин без очков не видит, спрашивает: сколько? Осетины отвечают: “Ивандаст”, по-осетински это означает “одиннадцать” А рядом сидел русский, услышал и кричит: “Х... вам, ни х....я вам не дам!”,- Зура сам загоготал на весь самолет, но Ильич осталься серьезен.
-А почему русский должен платить за осетинов? И где видел бар за 11рублей? Я меньше сотни за раз не оставляю. И зачем деление на нации? Пусть лучше б грузины сказали “одиннадцать”, и грузин их же послал бы на х...! И вообще- х...й анекдот. Не надо разделять на нации, понял? Вот как я . Слущи. Вот едут двое мужиков...без нации...в купе. Один смотрит в окно, другой достал картишки и говорит “давай в очко”, а первый: “не хочу” “Тогда давай в буру”а первый спрашивает “а это куда?”...А-ха-ха!!!
Теперь уже Ильич захохотал на весь салон, а Зураб спросил в нетерпении:
-Ну, а дальше?!
-А дальше яйца не пускают! А-ха-ха!!!
-Куда? В очко?
-Нет, в буру!!! А-ха-ха!!!
-А почему не в очко?
Надо сказать- самолет вылетел поздно, в 23 часа с минутами, пассажиры притихли и собрались спать, А мои пьяные начальники так орали, что половина салона веселилась над рассказчиками, вторая половина –возмущалась. Но и те, и другие уже поняли: почему в буру, а не в очко. Только Зура не понимал. Ильич ему громко и доходчиво объяснял:
-Понимаешь, этот хотел в карты играть, а этот- трахаться...или не трахаться?
-А зачем они тогда сели в одно купе?
Этот вопрос уже поставил в тупик Ильича. Пока он соображал, Зура уже захрапел. Ильич махнул рукой и тоже захрапел. А мне они сон перебили. Я украдкой поглядывал меж спинок кресел на Тату, и встречаяя ее свирепый взгляд, стыдливо отворачивался.
Впрочем, когда мы уже в ташкентском аэропорту ждали первый автобус до города, я извинился перед Таточкой, заговорил про Данте, про Петрарку, про переводчиков. Она уже было смягчилась, но тут подошел Гия. Он отмыл уже блевню с брюк, и несмотря на раннюю жару, одел пиджак и галстук. Он церемонно поклонился, представился “тоже Георгий,тоже тренер”, зачем-то показал мандат ЦК ВЛКСМ, повосхищался Петраркой и поэзией вообще. И не меняя интонации, сказал мне по-грузински:
-Хороший у тебя кусок! Где нашел? Повезем в гостиницу, напоим чачей и трахнем во все дырки!
Таточка на чистом грузинском посоветовала ему трахать во все дырки овец в своем хлеву и взять в помощники “тоже Георгия”. Она быстро ушла, и я даже не спросил: “тоже Георгий- это я?” Больше ее никогда не видел.
В Ташкенте я дремал в номере лучшей гостиницы, изредка просыпаясь от гииных криков: “Хочу баба черный как таракан!!!” Я засыпал, и снова просыпался от слова “...таракан”. В конце концов Гия стал бесцеремонно меня трясти и вопить:"Бабу хочу! Я уже больше два сутка от жены ушел. Вообще баба хочу!"” "“Мне бы твои проблемы"”-завистливо подумал я. Обреченно вздохнул и принялся одеваться. Гия начал на глазах расцветать.
Не буду скромничать. Ни от меня, ни тем более от Гии женщины не шарахались. Отнюдь. Но вместе мы составляли убийственный дуэт. Видимо- на контрастах. Я с харей рязанского хуторянина удивлял витиеватостью речи, характерной больше для богемы Х1Хвека. Гия со своим породистым, чисто княжеским лицом говорил как плохо говорящий по-русски грузин. Причем- очень некультурный грузин, для колорита еще умышленно утрируя- усугубляя. А когда очень своеобразно матерился, женщины ,даже самые чопорные, не в силах были негодовать и покатывались со смеху.
Будучи опытным гостиничным жильцом, я направился к коридорной и спросил- где тут гладильня. С удовлетворением узнав, что таковая в гостинице только одна, я спустился туда. Из дверей гладильни тянулся длинный ряд очереди женщин с парадными платьями и праздничным бельем в руках. Я, словно полковник перед строем солдат, прошелся вдоль очереди взад-вперед. Гия преданно семенил сзади. Наконец я выбрал самое достойное из того, что было в наличии. Это была чисто кустодиевская женщина. Может быть, слишком пышная, но с бездонными голубыми глазами, чудными кожей и губками. С озабоченным видом я стал спрашивать у нее: а как гладить шевиот, чтоб разровнять швы, но не прожечь? А как бостон? А как кремплен? Я щеголял названиями, не представляя их суть, а женщина сначала неохотно, но потом все более участливо и оживленно инструктировала, а я уже молчал и поддакивал. Я почему-то обратил внимание на двух стоявших перед нами миниатюрных, изящных девушек-подростков в полупрозрачных сарафанах с колоритными иссиня-черными прямыми волосами. И когда я умышленно громко “проговорился” кустодиевской красавице, что у меня в номере и утюг есть, и хорошее вино, а нет ли у нее подруги, -моя собеседница задумалась и собиралась что-то ответить- мне показалось, скорее положительно, чем отрицательно. Но тут разом обернулись иссиня-черные изящные девушки Лица у них оказались чрезмерно большими, круглыми, не первой свежести, нездорового желтого цвета, глаза чересчур прищуренными, улыбки чересчур радостными. Они наперебой защебетали, что им срочно надо погладить платья для банкета, и что они крайне благодарны такому любезному мужчине, т.е. мне. Я оторопел, но стоявший сзади Гия, приговаривая по-грузински “давай бери, бери их”, стал толкать меня в спину. С обреченным видом я пошел обратно, Гия с пигалицами- сзади. На лестнице они меня обогнали. Женщины поднимались впереди, Гия поочередно толкал их головой в попки: “оленя бодает”, они шутливо выставляли ему навстречу каблучки-шпильки : “оленя лягает”. Все трое дружно хохотали. Я уныло замыкал процессию.
Оказалось: они живут на нашем этаже. Они сейчас придут, и побежали в свой номер. Я с досадой спросил Гию: “Зачем тебе оленя тундра гоняй?” Гия очень своеобразно объяснил. Во-первых, я- позорный шовинист. Во-вторых, утром он просил баба черный как таракан. Бог его услышал. Теперь нельзя Бога обидеть отказом. Разведя руками, Гия поставил меня перед свершившимся фактом.
Когда подружки из тундры пришли, я вручил им свой складной легкий, бесполезный лично для меня утюг. Но в руках они несли уже не одежду, а одна мясные и рыбные разносолы, другая- графин с водой. По-хозяйски накрыли на стол, потребовали чачу- разлили по стаканам. Я попросил Гию налить мне его красного домашнего вина, но гостьи возмутились: что за неуважение к дамам! Гия велел мне сказать тост. Я сказал:
-Решили, значит, проверить разные нации на культуру. Дали по чашечке кофе- в каждой муха плавает. Француз отказался пить. Русский пятерней выловил, выкинул и выпил. Монгол с мухой выпил. Якут муху съел, а кофе побоялся пить: не знает что такое.А еврей на свою муху у якута еще один кофе выменял.Так выпьем за дружбу, интернационализм и взаимовыгодный обмен между народами!
Гостьи захлопали в ладоши. Целуя меня в щеки, они поочередно кричали:
-За муху! За муху!
Я пригубил чачу из стакана, но женщины с возмущением завопили:
-Нам слезы оставляешь! До дна!! До дна!!
Я отрешенно опрокинул стакан в рот. В небо, в нос, в горло шибануло. Я в отчаяньи крупно хлебнул из графина, но во рту и в горле взорвалось и загорелось: в графине был спирт-чистяк. Сквозь искры и туман я услышал:
-Ай кацо, молодец! Настоящий джигит- секир башка. Бухает классно и свежий как огурчик. Не то, что наши тюфяки по тундре!
Постепенно я пришел в себя, но меня заставили выпить еще чачи. От спирта я с трудом, но отказался. В желудке еще сидело вчерашнее, оно мешалось с сегодняшним. Потом я куда-то падал, а когда вставал, гостьи то пили с Гией на брудершафт, то уже почему-то совсем обнаженными весело гладили моим утюгом свои платья Потом не одеваясь они учились у голого Гии танцевать лезгинку. Потом в руках Гии появился большой бубен, и они втроем с дымящимися сигаретами во рту скакали ритуальный танец открытия охоты. “ Жера! Веселей! Начался охота! Ауф- черный как таракан! Отвези домой один штук: все соседи обрадуются!”-и он радостно хватал руками то одну, то другую плясунью. Я не иронизирую “плясунью”- они в самом деле представляли какой-то национальный танцевальный коллектив.
При следующих пробуждениях я наблюдал каждый раз, как Гия аккуратно вставлял елду одной гостье и двигал тазом взад вперед, в то время как другая кричала: “Это нечестно, нечестно!”, а Гия хитро улыбался. Вставлял ли он им по-очереди, или одной и той же,- я так и не понял. Когда они разделись, я уже не мог отличить одну от другой. Все трое блестели на солнце, и работавший вентилятор не успевал освежать тяжелую смесь запахов пота и копченостей. Меня мутило, я крутился с диваном вместе и опять куда-то улетал.
Очередной раз я проснулся от нежных прикосновений мокрых тряпочек к вискам. Рядом сидели плясуньи. Каждая одной рукой заботливо промакивала меня, другой рукой болезненно сжимала себя между ног. Одна восторженно пожаловалась:
-У нас уже все болит там, а этот ухарь все никак не угомонится.
Из Гии перла жизненная сила, и желая еще как-то удивить благодарных дочерей тундры, он резвился, покручивая своим все еще стоячим членом-грибом. В творческих муках: чего бы еще такого отчебучить? Наконец, вытряхнув из малой спортивной сумки на пол все шмотки, он повесил ее за ручки на стоячий “гриб” и велел подругам все складывать назад. Гостьи осторожно, словно гири на весы, складывали туда по одному носку, потом положили трусы. Гия с каждым новым предметом кричал “але-оп!” и победоносно вскидывал руку. ..Потом положили майку, потом рейтузы...Потом не помню.
...Проснулся я от шаркающего звука подо мной. Гия лежал на спине под одеялом. Тундра ушла. Между нашими кроватями шуровала шваброй какая-то бабушка. Может быть еще и не бабушка, но женщина с помятым лицом. Мой друг, как всегда это он делал со старшими, очень уважительно ее расспрашивал: сколько она имеет детей, где она живет, а есть ли у нее симпатичные соседки или тут в гостинице молодые уборщицы? Бабушка охотно отвечала, иногда на секунду прерывала свой рассказ, допивая из какого-нибудь стакана со стола.
-Марфа, ты прости меня, если что-то не так. Можешь не отвечать. Но мне интересно: когда ты последний раз мужик имела?
-Э-хе-хе! Когда это было...Когда еще тебя на свете не было. Я- старая бабка.
-Вах, Марфа! Зачем так плохо про себя говоришь? Ты посмотри- ты еще хороший, крепкий женщина.
-Э-хе-хе. Та ладно брехать, сынок. Кому я нужна?
-Не говори так, Марфа!..Да хоть мне!
-Ну ты выдал, сынок! Ох, брехун!
-Смотри, Марфа!- Гия изящным жестом скинул одеяло и показал свой длинный все еще надутый гриб. Марфа сделала круглые глаза, открыла рот, попятилась к двери, и ее дробный тоапот постепенно затих в конце коридора. Я расхохотался:.
-Ну ты, Гия шутник! Ты давай шути, но немножко меру знай.
-Я и не шутил. Я бы ей вправду йибал. Йибат полезно- кровь разгоняет.
При всем том Гия не был из тех, что готовы кидаться на любую замочную скважину. Он был тонким ценителем женщин. Всякую свою, или мою, или еще чью-то знакомую или незнакомую он любил подробно “разложить по полочкам”, оценить линию носа, рисунок рта, цвет глаз и т.д. Да и вообще ко всем женщинам относился с добротой и уважением.
Но я отвлекся...А что дальше рассказывать после такого?..Да, лежим дальше. Наш Ильич заходит- Гия сразу головой в одеяло зарылся: ангел такой тише воды...Ильич походил, попринюхивался, в стаканы позаглядывал. И хитро так, с разоблачающим видом говорит:
-Когда ты, Пихарев, уймешься? Теперь уже пол-Азии собрался перетрахать? А Азия-то большая!!! И еще водку жрешь перед соревнованиями. А про Гию говоришь: плохо бегает, завалит соревнования.
Ильич чуть понизил голос, якобы чтоб Гия не слышал. А сам хочет нас стравить. Но у нас крепкая дружба! Хотя неловко получилось мне перед Гией. Ильич-гад!

Вечером 2 сентября, верней-уже утром 3 сентября мы вылетели на север Казахстана. Тут тоже чудеса. Садились в самолет-было плюс35, выходили...3! Хорошо плюс, а не минус. На рассвете нас загнали в железный т.н. “накопитель”. Словно не людей ,а коллекцию вещей. Продержали час, пока у меня потекли сопли. Наконец, подали “Икарус”. Долго ехали. Пустыня. Пустая -как ей и положено быть- до самого горизонта плоскость. Почти безлюдно. Попадаются мужчины- у них усы еле-еле, по углам губ. Попадаются женщины -тоже усики еле-еле, но больше, чем у мужчин. Дикие все, одним словом.
На горизонте возникла горка. Подъехали- оказалась целым раем из зеленых гор, озер, крутых утесов, речушек и водопадов.
Наконец, вылезли из автобуса. Я зашел в магазин. Батюшки мои, книги! Дюма, Гюго, Куприн! Покупай- не хочу. Рублей по 5.(Это 1986 год) И девушка у прилавка книгу листает- тоже супер. Изящная, волосы льняные, короткие, личико на загляденье. Я с ней разговорился, начал спорить: какой Дюма-отец, какой-сын. Выходим из магазина С ней подружка- казашка Венера. Тут уж такой контраст с теми усатыми степнячками! Тоже симпатичная девушка, но первая мне больше понравилась. Я нечаянно напросился в гости. Они, оказывается, художественные гимнастки, тут тренируются на сборах. Рисуют мне на бумажке, как их найти. Смотрю -сзади “пазик”, пассажиры мордами к стеклам прижались и хохочут. Я торопливо попрощался и полез в “пазик”.Это за нами прислали. Кроме наших там еще спортсмены из трех вражеских команд, половину народа я знаю. Наш Ильич уже ополлитрился, конечно, и орет:
-Вот видели- какого бойца имеем? На казахскую землю одной ногой ступил только, а на местных баб уже двумя руками навалился.Так что берегите своих спортсменок!А-ха-ха!!!
Это он тренерам других команд говорит. А те со смехом отвечают:
-А пускай. Нам даже выгодно. Наши девки каждая только чуть-чуть разомнентся, а Пихарь уже до старта и не доползет.
-Э, вы нашего Пихаря не знаете.У него и фамилия такая. Он вашим спортсменкам напихает до полумертвого, потом литр водки выжрет, потом на ваших мужиков-спортсменов переключится. Они потом ногами враскорячку еле бежать будут! А-ха-ха!!!
Зураб рядом хитро улыбается в седые усы, а Гия нервно теребит галстук. Тихоня такой. У меня тихонько спрашивает:
-А ты этих баб нагдат (“наверняка”-грузинск.) зацепил? Не сорвутся? Вечером пойдем. Тебе брунетка. Мне блондинка. Я блондинка спинным мозгом чую.
Я ему тихонько отвечаю:
-Мне для друга не жалко. И Венера мне нравится- я не шовинист. Но мне неловко будет: я знакомился с Инной. Не буду же перепрыгивать с одной на другую.
Гия потом всю дорогу переживал: “А я блондинка спинным мозгом чую”

Дорога, к счастью, была недолгой – 10км. Нас поселили в шикарном номере фешенебельной гостиницы на берегу озера. Сначала вдвоем с Гией, потом к нам подселили Павла Зуева, чемпиона-юниора, который не попал во взрослую сборную России. Он был весьма перспективен, т.к. его личный тренер был и Главным тренером сборной. Я оказался меж двух огней: с одной стороны непрерывные требования Гии ( можно догадаться- чего он требовал ) , с другой – постоянное недовольство юниора Паши “ Да кончайте , ребята... да это ж чемпионат страны!”. У Паши все было расписано по минутам: в день 2-3 тренировки , 2часа чтения специальной литературы . а между ними – глотание таблеток , беседы с тренером ( почему-то обязательно в нашем присутствии) , массаж , лежание в постели и прочее.
На обед мы пошли с бутылкой красного вина и демонстративно поставили ее на стол , чем вызвали недовольство оргкомитета соревнований, зато – противоположную реакцию у двух официанток. Они сами сели за наш стол, выслушали мои тосты и распили бутылку , сами себе наливая стаканы верхом. Они между собой представляли еще больший контраст , чем мы с Гией. Маленькая , фигуристая , шустрая хохотушка Оля порхала от раздачи к столам , легко неся поднос одной рукой. Долговязая сутулая Рая держала поднос перед собой с таким напряжением . словно это была полная пятиведерная кастрюля. При ходьбе она своими тощими ногами ступала как слепой . разгуливающий у обрыва. Этот имидж усиливал ее взгляд: из-под падавших на лицо сальных волос выглядывали не глаза , а толстые мутные стекла очков. При она, кажется, не сказала ни единого слова, но обычно открытый ее рот если изредка и закрывался, то лишь ценой сверхусилий. Потому мы в основном общались с Олей. которая сразу позвала нас в гости. Но жившая с ней в одной комнате ее мать появлялась там сразу после нашего прихода. Появлялась она в нашем номере и сразу после прихода туда Оли. Раина же соседка по номеру хотя и проявила радость по поводу нашего прихода , но своим внешним видом уступала и Рае. Так что даже Гия зарекся туда ходить. Так что общались мы с Олей и Раей только в ресторане во время принятия пищи. Которую они нам постоянно старались улучшить ассортиментом даже при том ее высоком качестве, которое обепечивала богатая смета чемпионата СССР.
Я ходил также и на тренерские совещания . т.к. Ильич по своей темноте не мог там толком в чем-либо разобраться. И две женщины в нашей команде были моими ученицами.
...Когда меня брали на работу в спортклуб старшим тренером, уговаривались, что буду и тренировать, и сам выступать. Оформили тренерами и двух выпускниц школ- но они должны были только бежать и иногда приходить в клуб. У одной из них были очень пузатые щечки. Я при встрече обычно надувал свои щеки и приветствовал ее:“П-пышечка!”. Их так везде и прозвали Пышками. Они сначала обижались, но потом смирились и сами перешли тренироваться ко мне.
Спустя 2 часа после обеда я повел Пышек на стадион. Мы провели разминку и легкую тренировку. Девчонки первый раз попали на соревнования столь высокого ранга, потому я им указывал на всех присутствовавших соперниц. Подробно разбирая их сильные и слабые стороны, Не отходивший от меня Гия тут совсем обозлился.
-Ты лючше расскажи. кто из них как ...это самое делает, чем как бегает. То! И вааще я спортсменок не люблю. Пошли лючше к Инке с Венеркой.
Присутствовавших при разговоре Пышек Гия демонстративно не замечал. Так всегда у нас и бывало. Пока живем в Тбилиси- оказываем нашим спортсменкам усиленные знаки внимания (в шутку или всерьез), а они “отбрыкиваются”. Поедем на соревнования- мы побежали в разные стороны, а наши девки . получается, безразличны и нам и, за редким исключеним, мужикам со стороны. И тут обнаруживаются, к нашему удивлению, и ревность, и обида.
Я некоторое время игнорировал гиины речи, но он становился все настойчивей, пока не победил меня. И под ехидные комментарии моих учениц мне в спину мы отправились в гости. По шоссе туда было 10км, а напрямик через хребет всего 4. Я по роду спортивной деятельности побывал везде по Союзу и кое-где за границей, но не видел таких красот природы, как в этом гигантском оазисе среди пустыни. Когда я останавливался, любуясь на причудливые нагромождения скал и изумруд подлесков, Гия нетерпеливо подгонял меня. Хотя на тренировках всегда подгонял его я.
Спортлагерь университета, куда мы пришли, комфортом сильно уступал нашей гостинице- несколько фанерных домиков. Но зато здесь было настоящее бабье царство: десяток мужичков на сотню девок. Гия открыл рот и вертел головой, и мне даже пришлось напомнить о цели нашего визита. “Спиномозговую” блондинку мы скоро нашли. Вместе с Венерой и десятком других гимнасток она под музыку махала ногами на деревянном помосте. Подойдя к сцене, я выразительно стал показывать Инне на часы, на свое сердце, потом поочередно на Гию с Венерой, потом на бутылку вина в пакете, потом опять на часы. Гимнастки улыбались, а когда некоторые от смеха стали сбиваться, скакавшая с ними тренерша так яростно нахмурила брови, что мне пришлось поднять руки вверх и удалиться. Гия опять опередил меня. На ступеньках ободранного домика он прицепился к двум девушкам с расспросами :
-Дэвушки, у вас тут нэт попить холодни води, а то так кушать хочется, что аж ночевать негде.
-А вот это столовая у нас и есть.
Девушки оказались так себе, и потому я без Гии зашел в столовую.Здесь шла подготовка к ужину. Две самые красивые “поварешки” тащили громадный чан с похлебкой. Я им охотно помог и повторил гиину шутку, причем с грузинским акцентом.
-Попить и покушать- запросто, а вот насчет третьего возникнут проблемы. Но ваша наглость уникальна.
-А почему сразу “вы”?Меня что, много? Или это сразу вето, барьер к возможному душевному сближению?
Поварешки растерялись.
-Нет, мы этого не говорили, барьер не ставили Но сразу широко губищи не раскатывай. Покушай, а там видно будет.
Мне пришлось до конца играть свою роль. После шикарного нашего обеда этот как-то не шел. Я ел через силу. Видимо, это отразилось на моем лице. Поварешки сказали, что они вовсе не поварешки (и это слово им не нравится), а фехтовальщицы ,и одна из них- в сборной республики. А в столовой дежурят по наряду. Впрочем, слушал я их с неменьшим удовольствием, чем ими любовался. Но нашу идилию нарушил неприятный мужик примерно моих лет.. На его вопрос- а что здесь делает посторонний- я ответил, что обмениваюсь спортивным опытом и методикой тренировок. Оказалось- столовая это неподходящее место для этого. Ну что ж. Раз так, мы пошли в более подходящее место. Сидящий у столовой Гия, увидев моих фехтовальщиц, сразу бросил своих собеседниц и присоединился ко мне.
-Ну тебе везет! И что бы я без тебя делал?
-Нашел бы Марфу.
В комнате у наших фехтовальщиц- Любы и Люды- проживало еще 5девчонок. Хотя их заинтересовал наш приход, тем не менее все они тактично покинули помещение. Но тут вновь появился неприятный мужик.
-Ага! Вы и здесь обмениваетесь спортивным опытом и методикой?
-Так точно, уважаемый товарищ, и надеюсь на дальнейшую интенсификацию этого процесса.
-А мне кажется, что вы просто пристаете к девочкам. А меня обманываете.
Гия поднялся с любиной кровати и с ласковой улыбкой направился к мужику.
-Нэт, дорогой, нэ пристаем. Только притворяемся. Мне стыдно признаться, но раз ты настаиваешь, то придется, - Гия ласково ворковал, и вдруг взорвался:
-ТЫ мне понравился!!!ТЕБЯ только хочу любить!!!Мне стыдно, но ничего не могу поделать!- Гия обхватил мужика и приподнял. Того сначала парализовало от неожиданности, но потом он стал неуклюже, словно перепуганная школьница, вырываться из гииных объятий. Когда с великим трудом удалось это сделать, он пулей выскочил на улицу и убежал.
Я сквозь смех спросил у Гии:
-А он тебе кровь разогнал? Как Марфа , или даже больше?
Гия хотел что-то ответить ,но Люда перебила его:
-А что это за таинственная Марфа? Вы меня заинтриговали: Марфа да Марфа...Она симпатичней меня или Любы?
Такой вопрос поставил нас в тупик. Но на выручку прибежала соседка наших подруг.
-Ой, девочки! Скажите вашим ребятам...Ой, Марат звонит и в милицию, и в район, и в городке дружину собирает. А тут у дверей поставил двоих сторожей!
Оказалось- этот самый неприятный человек, Марат,-тренер наших подруг и начальник спортлагеря. И девочки начали нас умолять, чтоб мы быстрее уходили. Им ничего не будет- отговорятся. А нам грозит беда. Мы согласились, но при условии, что завтра обе придут к нам. Девочки все равно опасались- проблема с двумя охранниками у дверей. Но Гия решил ее оригинально. Он снял с себя брюки и футболку, обнажив волосатое тело. Выглянув за дверь, поманил пальцем:
-Иди сюда, дорогой! Ты мне тоже очень нравишься. Иди быстро!
Тут мы услышали один торопливо удаляющийся топот, сразу вслед- другой. Все засмеялись. Но все же, подталкиваемые в спины тремя парами рук, мы направились в гостиницу.

Когда мы ужинали, в зале ресторана появились 2 милиционера с жиденькими усиками по углам ртов, и с ними Марат. Так и есть- по нашу душу.
-У меня свидетели есть- вот этот ко мне приставал,- Марат показывал пальцем на Гию, а меня, казалось, не замечал. Так что теперь мне надо было брать инициативу на себя.Я указал на Марата:
-А вот этот тип все время приставал ко мне, бегал за мной. У меня свидетели есть- весь его спортлагерь. А у меня стандартная ориентация (“ я не гомосек”- специально я пояснил милиционерам). Около него сто скучающих женщин, но он пристает именно ко мне...и еще вот так задницей виляет. И этим соблазняет моего друга. И теперь любовный треугольник: он любит меня, а Гия любит его... И тебе не стыдно?! Вместо чем решить наши любовные дела тихо втроем, ты и нас перед спортсменами позоришь, и еще милицию привлек! Насильно мил не будешь! Тут и милиция тебе не поможет.
По залу ресторана пошел смешок. А милиционерам-степнякам не приходилось раньше участвовать в разборках городских голубых придурков, потому недоумение на их лицах сменилось брезгливостью. Ко всем троим. Нам то с Гией на это плевать. Зато было забавно с балкона смотреть, как Марат оправдывался перед жидкоусыми ментами. А они шли к своему “воронку” и плевались, а потом обматерили Марата и уехали. Он уходил по шоссе пешком, а Гия под дружный хохот спортсменов кричал вслед:
-Ты куда, дорогой?! Оставайся ночевать! Я все приготовил!
Разобравшись с Маратом, мы с Гией уединились и начали разбираться с женщинами. У нас их было три пары: блондинка Инна и Венера, официантки Оля и Рая, фехтовальщицы Люба и Люда. В первых двух парах для нас обоих были предпочтительней первые номера. Фехтовальщицы- не блондинки, но обе настолько хороши, что я был согласен на любую. Так же и Гия. Но он настолько зациклился на “спиномозговой” блондинке, что потерял чувство реальности. Я считал, что нам нет резона еще раз ходить в спортлагерь, а уж тем более у меня не хватило бы наглости подходить к Инне после того, как на глазах у всех “перепрыгнул” на фехтовальщиц. А официантки то под боком! И я словно шахматист “пожертвовал фигурой ради развития инициативы”.
-Гия! Изза женщин мне не хотелось бы ругаться с другом. И если ты уступил бы мне Олю, то я, так уж и быть, уступлю Инну, хотя мне это и стыдно делать, и очень она мне нравится.
-И мне нравится! Я блондинка спинным мозгом чую! Давай, давай. Как ты сказал!
Раньше я не видел Гию таким воодушевленным- с таким видом, наверное, бросаются на амбразуру...что и подтвердили дальнейшие гиины слова:
-Да,да! Я согласный. Бери Оля, я беру Рая. Он такой страшный, такой тошный.. Я буду йибат и риват, йибат и риват (Гия изобразил рвотный процесс). И, может, он умирет- бедный Рая! Но ради друга я на все готов. Я блондинка спинным мозгом чую!
На том и порешили. Мне стыдно даже перед самим собой, за то, что я устроил этот обмен женщинами, словно филателист почтовыми марками.Но чересчур длительная платоническая связь с Мариной извела мне душу, и теперь я радостно вкушал предстоящее разговение.
В тот вечер отделить Олю от ее мамы мне так и не удалось, и все мои хитроумные попытки только вызвали иронию...даже у моего малолетнего соседа по номеру Паши. Прилюдные разборки с Маратом подняли в народе нашу популярность, но олина мама только усилила свою бдительность.

4 сентября на утреннюю тренировку сначала побежал юный Паша, потом вылез из-под одеяла я (ночи здесь холодные). Вытащить из постели Гию мне не удалось, и я отправился бегать один.
После завтрака Гия опять рвался к блондинке. Я едва сдержал- и слава Богу: к нам сами пришли фехтовальщицы. А мы с ними ведь могли бы и разминуться!
На радостях мы арендовали лодку, раздобыли удочек. Плавали по озеру, даже на четверых поймали трех рыбешек. Когда мы высаживались где-то на безлюдном берегу, фехтовальщицы настойчиво просили меня, чтоб я не оставлял их обеих, и тем паче- одну из них наедине с Гией. Хотя обе искренне признавали, что Гия- мужчина очень даже...
Все эти “девичьи капризы” дали результат: Гия на меня злился все больше, а к фехтовальщицам потерял всякий интерес. Высаживаясь где-то на берегу, он был сам по себе, и искал приключений лично для себя. А на ловца и зверь бежит! Когда, дав почти полный круг по озеру вдоль берега, сделали последнюю стоянку, Гия уже вскоре помогал ( а скорее- мешал) ловить рыбу с мостка двум женщинам. Потом он перебежал поближе к нашей лодке и крикнул мне по-грузински:
-Давай быстро бросай свой детский сад и идем со мной. Тут есть намного лучше.
Я отрицательно покрутил головой. Во-первых, у него там не получше (мне вообще трудно представить пару женщин намного лучше Любы и Люды), а во-вторых, если даже и так- как я скажу об этом девчонкам? Но Гия не унимался.Он то пристраивался сзади к одной рыбачке, хватаясь руками за талию или за удилище, то вновь бежал ко мне:
-Ты, сын осла! Сверх пионерского поцелуя тебе х... что обломится! Или ты тут собрался жениться и оставаться жить? Во дурак!
Я объяснил фехтовальщицам, что это- две наши спортивные начальницы. Потому нам троим лучше отсюда уйти.
Я привел их к себе в номер, велел им ждать меня, запершись изнутри, а чтоб не скучали- открыл им бутылочку сухенького.
В столовой только накрывали обед. Я сам принес себе первого. Рая сама подошла и пожелала мне приятного аппетита.
– Спасибо, радысть моя. Аппетит у меня всегда приятный, особенно в твоем присутствии. Только с Гией беда – он бешенством заболел. Но ты знаешь – как он тебя любит. Сделай ему сухпай. Я отнесу.
Рая настолько быстро, насколько позволяли ее вяленые ноги, поспешила на раздачу, и когда я уже торопливо допивал компот, она принесла увесистый сверток.
– Спасибо, радысть моя. Родина тебя не забудет! А Гия, ты знаешь, и в бешенстве красив!
На выходе из ресторана на меня налетел Гия.
– Ты куда, баран безъяйцовый? Сейчас быстро попросим у Раи закуски с собой и идем к моим бабам. Там все уже, что надо, есть.
Я отмахнулся и на бегу слышал направленные мне в спину русские слова, грамматически склоняемые на грузинский манер:
– Дураки-хар! Шэни сраки шевеци! Дэбилло!
Фехтовальщицы, как ни странно, к вину не притронулись, зато обсуждали подаренный мне Таточкой поэтический сборник и спорили – может ли ямб быть одновременно и пятистопным дактилем?
Появился сосед Паша. Я, к своему удивлению, обнаружил: а ведь малолетний Паша – ровесник фехтовальщицам. И потому принялся их знакомить. Паша качал головой:
– Ну вы, мужики… Ну я и с тебя, Жора, удивляюсь. Ну прямо тебе накануне главного старта!.. Нашел время…
– А что время? Женская красота приносит радость в любое время и во все времена.
Но Паша этого не понимал и сокрушенно крутил головой. И только когда я разрезал ташкентскую дыню, хмурое пашино лицо просветлело. Он съел большую часть дыни и опять, покачивая головой (“Ну вы даете… я не понимаю…”), поспешно удалился.
Но тут явился Главный тренер.
– Ты опять за свое, Пихарев. У тебя ни тормозов, ни ограничений, ни подобия режима. Себя не уважаешь – хотя бы уважай ближних.
– А кого я не уважаю? Я всех уважаю, особенно Пашу, – сказал я, разглядывая Главного сквозь зеленое стекло пустой бутылки. – Нет, серьезно. У него большое будущее. Но я ему мешаю? Я не шумлю, не дебоширю. До отбоя еще далеко. Вот вы приходите к Паше, настраиваете его, успокаиваете, благотворно влияете. А на меня никто так благотворно не влияет, как эти симпатюли.
Главный не нашел, что бы мне возразить. И потому потребовал достать еще одну бутылку и одну дыню. И мы втроем успели съесть дыню, пока Главный оприходовал бутылку. Он был во всех отношениях очень достойный человек. Кроме тех случаев, когда видел перед собой бутылку, красивую женщину или большие деньги. Так что вскоре обе февтовальщицы стали настойчиво рваться домой, вспомнив, что сегодня и так пропустили две тренировки.
Я их проводил. Пошли мы кратким путем. Подъем на хребет был приятен. У девчонок был с собой фотоаппарат, и щелкала им то одна, то другая. Я сначала просто снимался с каждой из них поочередно, потом в обнимку, потом поднимал на руки, сажал себе на загривок, – прочие глупости. На перевале мы любовались закатом. Рассеянные красные лучи, ветер, срывавший с деревьев сухие листья, немного выпитого вина, – все это меня настраивало на меланхолический лад. Я подумал: я старше каждой из этих девчонок на десяток лет. Обе хороши – я так и не выбрал одну. Но надо быть реалистом. Насколько я нужен какой-то из них? Слушать мой треп им интересно, а что дальше? Это в советских бравых песнях: “года-холода – не беда, расстоянья – ерунда: не разлучат никогда!” Вранье! Разлучат. Прав Гия: что мне – жениться на семнадцатилетней второкурснице и остаться здесь, за тридевять земель, начать новую жизнь? Или выписать в Тбилиси, в незнаюкуда? Но, с другой стороны, я чувствовал: обе они не были потаскушками, и этим только сильнее привлекали меня. Но если я попытаюсь ЭТО сделать хотя б с одной из них, то, возможно, только опозорюсь. А если и удастся?.. Останется ли у нее на всю жизнь приятная легкость от первой близости с заезжим спортсменом и чуть ли не на глазах у подруги?
При спуске к их спортлагерю я то стискивал их за талии и приподнимал. То повисал на плечи обеим сразу. То весело целовал в губы в засос. Зачем я это делал? Я не знал, я сам был близок к тому, чтоб разрыдаться. Прощался с ними неопределенно- как бы до завтра. А сам был уверен-навсегда.

Когда я вернулся, Паша ехидно доложил: в номер постоянно наведываются наши боссы. Они принесли завтрашние стартовые номера и ругались: “Где этих идиотов носит?”. А мне плевать! Правда, я пошел к украинкам (мои спортсменки им не конкурентки) за подробной информацией для Пышек. Вскоре там появился Ильич и громко скандалил, пока Гия его не успокоил:
-Всо, не нерви ней чайте. Я его отсюда забираю. Он перевоспитается.
И повел меня в отдаленный коттедж. Всю его комфортабельную площадь занимали “рыбачки”. Там меня ждал накрытый стол и ехидные расспросы: обломилось ли мне что-нибудь от соплячек? Я промолчал и все последующие тосты старался перложить на Гию. Никакого вдохновения я не ощущал. Гия уже посадил одну женщину к себе на колени и командовао ею, а та с радостью и хохотом все выполняла. Другая сидела сама по себе и курила. Мне надо было что-то делать…или уходить. Но я ничего не делал и не уходил. Не сказать, чтоб женщины были плохими. Обеим за тридцать, правда, но выглядели хорошо. У гииной задница чересчур велика, но мне-то что за это переживать? Обеих я хорошо приметил сразу по прибытию. Правда, тогда с ними были двое солидных мужчин. И с понаехавшими нашими спортсменками эти женщины представляли контраст- томные, степенные, холеные. С утра они прогуливались в фирменных сполртивных костюмах, но предназначенных явно не для спорта. Перед обедом- в джинсе, но явно не рабочей. Перед ужином- в вечерних платьях и туфлях на каблуках, явно не по обстановке среди нагромождения скал, крутых неровных ступенек и почти без тротуаров. После ужина- в элегантных пальто и сапожках. И теперь странно было наблюдать, как здесь, на краю земли, предназначенная мне женщина в 2часа ночи курит “Мальборо” и перед громадным трюмо наводит макияж и расчесывает крашенные белые волосы.
Я вежливо выразил восхищение интерьером коттеджа и внешним видом его обитательниц и извинился: завтра главное соревнование года. И у меня, и у моих подопечных.
Вход в отель был закрыт. Я вскарабкался на балкон к Пышкам, от них вошел в коридор (это, конечно, не ускользнуло от внимания Зуры) и долго еще стучал к себе в дверь. Паша, оказалось, затыкал на ночь уши, и пришлось ломиться к соседям-тренерам и на 5м этаже перелезать с балкона на балкон. Сон уже пропал. Я всю ночь то ворочался, то читал в туалете. Едва задремал на рассвете, как загрохотала стеклянная дверь: в комнату с балкона ввалился Гия. Тоже почему-то от сеседей.
-Ауф! Жера! Ты знаешь, мой баба- нэмец. Я засуну ей и говорю “зер гут”, виниму-“ауф федерзейн” Я ей один палка ставил, два, три, четыре. А он говорит: “Ты зачем такой злоибучий?” А я говорю: “Я вам злой за сорок первый год. Я мстю.” А он смеется- нравится такой мстение…Вааще, надо нэмцев йибат, чтоб на нас с войном не нападали. А ты как?
Сон мне Гия перебил. Но зато и разогнал мрачное настроение. Как можно более серьезным тоном, шопотом, но как можно громче я произнес:
-Да плохо. И все изза Пашки. Понимаешь- там у бабы негде нам удовлетворяться. Сюда баб привожу- Пашка “возникает”. Одним словом беда: стояк совсем замучил. И все Пашка виноват. Он без трусов спит. Так что если уж с бабами не получается , давай мы ему сейчас резко сзади...
Наш юный сосед судорожно задвигал ягодицами и схоронился под вторым одеялом. И мы сначала вдвоем, а потом и втроем дружно захохотали.
-Ну я с вас, мужики, диву даюсь…Ну зачем вы вообще сюда приехали?
-Здесь баб много,- и опять втроем захохотали, пока нам не начали стучать в стену соседи.
Паша оделся и пошел на утреннюю разминку, я вместе с ним, а Гия уснул и храпел до обеда.

5 сентября, несмотря на все воздержания и самоограничения, я провалился, на соревнованиях не попал в финал. Я не попал в певую десятку, как надеялся. Я оказался в третьей десятке, на несколько мест выше Гии. Стоили эти несколько мест года упорных тренировок, принесения в жертву того, этого…многого? Не стоили. Я был шокирован, раздавлен, а Гия наоборот- повеселел. Он потащил меня к “рыбачкам”.
Их спальни были рядом, причем одна из них- проходной. Было еще не поздно, но обе в постелях смотрели каждая свой телевизор. Гия, едва раздевшись, прыгнул к своей под одеяло. Я замешкался, “Моя” сама вылезла из постели. Она была в короткой комбинашке, но при сильном макияже. Она принялась одеваться. Надела черные колготки, черную обтягивающую юбку , черный джемпер с глубоким вырезом на груди и “пузатыми” плечами. С силой затянула широкий кожанный пояс , обулась в черные сапоги на шпильках. Повертелась перед зеркалом.
-Ты куда-то идешь?
-Нет.
-Кто-то к вам должен прийти?
-Нет. Вроде бы все пришли, кто собирался.
-Хочешь анекдот? На грузинском языке он, правда, выразительней звучит…Приходит дамочка в магазин-“А у вас жвачка есть. Такая, чтоб пузырь надувался, но черного цвета.” “А зачем Вам?” “На похороны иду”.
Женщина усмехнулась. Скорее надо мной, чем над анекдотом. Я , сидя на стуле, поймал ее за руку и обхватил тонкую талию. Она положила ладони на мои плечи , а костлявым коленом больно надавила мне в бедренную мышцу.
-Не надо пуп земли из себя изображать, понял? Или сильнее объяснить? Я тоже могу хотеть, а могу и не хотеть. И я не хочу…с тобой.
-А я что-то требовал? Или просил?- я старался говорить как можно небрежнее,- А впрочем… я извиняюсь…Можно стакан пива? Воду не пью, а вином жажду утолять- опять завтра обосрусь на соревнованиях.
-Язык у тебя одно говорит, а этот- совсем другое.
Она, нагло улыбаясь, пощупала у меня пальцами в штанах- примерно как щупает велосипедист покрышку колеса. Я промолчал. Мы пили пиво за столом. Она мастерски чистила воблу. Мы разговаривали. Она спросила про Люду и про Любу. Дались ей эти фехтовальщицы!..
Оказалось, обе они- ее соседки по дому. А мать Люды работает у нее модельером. Кстати, тоже красивая, совсем молодая еще женщина. Но каждый день меняет любовников.
-А мне-то что до этого? Пусть себе меняет!- но в душе почему-то я почувствовал дискомфорт. И стал собираться.
Спускаясь по лестнице, я неуклюже пожал ей руку, а она приподняла ногу.
-Попутного ветра в ж… Так и двинула бы тебе в догонку!
-Не стоит тратить на меня физических усилий, нервной энергии и душевной теплоты.Я не заслужил ничем.

6 сентября я выходил на старт первого этапа эстафеты в глубокой апатии. Мне было на все наплевать- лишь бы Ильич не вонял, да Зура не слишком вдохновлялся на свои “телеги”- шедевры. Мои соперники азартно рубились всю дорогу, а я чуть сзади добросовестно выполнял свой долг. Но к финишу я мало выдохся. Я напрягся, на широком шаге всех обошел и передал эстафету первым. Такого никто не ожидал, даже я сам.
Преимущество, которое я дал Гии, он сразу с легкостью растерял. Еще на старте было видно: этот человек сейчас может умереть. Но ближе к финишу становилось ясно: умирать этот человек не собирается. Соответствующим был и результат.
Когда я финишировал, мои фехтовальщицы из толпы зрителей громко орали за меня против своего. Я хотел потом к ним подойти…поблагодарить…но не решался. И меня отвлекли. Ильич, вскользь одобрив мое выступление, насел:
-Вот ты старался. Ты костьми лег. А этот гавнюк срать хотел на тебя. Видел? Он в конце почти пешком шел и улыбался. Он ни о ком не думает- только о своем хрене.
-Вы про меня то же говорили. Человек соревнуется с мастерами, а сам готов только на второй разряд. Ему и лошадиную дозу допинга вколите- он пробежит максимум по первому. Или мышцы порвет.
-Ты его покрываешь, и от этого вреда еще больше. Стыдно!
Потом Главный пожал мне руку и предложил: если я очень хочу, то он попросит, и меня вне конкурса пустят в финал. Я не очень хотел. Лучше понаблюдаю за своими Пышками. Они обе попали в финал, и для меня это уже большой успех.
-Молодец! Хорошо бежал!- Гия обнял меня за плечи и повел к “Жигулю”. Там находились “рыбачки”. Я остановился и спросил-“а меня звали?”
-Ладно, не ломайся. Не набивай себе цену, - и Гия затолкал меня на переднее сиденье.Сам влез на заднее и там обнял “свою”. Я спросил :куда-то едем?. Мне ответили: какая тебе разница- отдыхай. “Моя” включила зажигание, но я выпрыгнул из машины-“подождите 10минут” и побежал к Пышкам. Для своих сил они и сегодня неплохо пробежали. Я их подвел к украинкам и попросил: пусть что-то подскажут, если понадобится. На Ильича и Зуру нечего рассчитывать.
Я сел в машину. Мы ездили по лесу, по пустыне, по каким-то кишлакам. У районного центра
на узком переезде через мост ехали очень медленно: впереди медленно продвигалась легковушка, а рядом по разделительной полосе шкондыбал на костылях мужчина, приволакивая за собой здоровые с виду ноги ( я-то в физиологии опорно-двигательного аппарата как специалист разбираюсь). Шофер упорно предлагал калеке денежную купюру, но тот отказывался. “Моя” посигналила , инвалид раздраженно оглянулся и нехотя взял денежку. Моя тоже сунула ему трояк, хотя он опять упорно отказывался брать.
-Это местный святой человек. Он всегда категорически отказывается, но ему упорно дают,- говорила женщина серьезно и даже озабоченно, но глаза смотрели на меня весело.
Когда Гия цеплялся в поселках к степнякам (“продай ишака”, “хочу бабу черный как таракан” и т.п.), я оставался в машине, хотя в другой раз и обезьянничал бы с Гией напару. Когда Гия прямо в машине залезал на свою, я предпочитал не отвлекать свою от езды.
Несколько часов спустя , когда мы ехали обратно ,калека со злым лицом все так же создавал на мосту затор. Я дал своей трояк: заплати- человек так старается!
Потом на противоположном берегу нашего озера мы разожгли костер. Купались и грелись от костра и от вина, целую канистру которого Гия положил, оказывается- еще с утра, в “Жигуль”. Моя подруга была стройна и худощава, так же как и фехтовальщицы. Но те обе превосходили ее упругостью тел. Или я устал и перенервничал? Но у меня ничего не получилось. Никак не мог возбудиться я …верней, кое-что у меня. Но на фоне природы мне удалось представить дело так, будто я и не пытался ЭТОГО сделать.
Когда пришли в коттедж, Гия со своей срвазу залегли в постель. А я в другой комнате- со своей. Я поцеловал ее в губы. Но куда этим губам до людыных или любыных! А ее груди напоминали целофановые мешочки, из которых выдавили сметану. Но возможно, я просто перекладываю свою вину…Так или иначе- член у меня болтался как использованный презерватив. Я сжимал его в кулаке, едва дотягивая кончиком до “пещерки”, но ничего у меня не получалось.Я с большим трудом впихнул только головку, а остальная часть вяло извивалась.
Да и женщина лежала как бревно и только насмешливо на меня смотрела. Потом жалеючи успокоила, но от этого мне стало еще хуже. “Сама виновата: вчера надо было своего не упускать, не кочевряжиться”,- подумал я , а вслух сказал:
-В черном ты меня больше возбуждаешь, чем в никаком.
-Но у меня нет черной жвачки, чтоб пузырь надувать.
Полночи мы пролежали рядом. Сначала смотрели телевизор, а когда кончились программы- отпускали друг другу ехидные комплименты. Гия за это время успел несколько раз поскрипеть кроватью, каждый раз после этого водя “своего нэмца” под душ. Потом они в душе надолго застряли. Потом раздался грохот и крик. Мы бросились туда. Со стороны это было, наверное , забавно видеть: одна голяком безжизненно лежит на полу, а еще трое над ней скачут. Моя лупила Гию кулачками:
-Ты что с ней сделал, негодяй? Говори, а не то…
-Слющи, ничего. Он сел задницем на ванну, ножки раздвинул. А я вот так туда-сюда,- и Гия словно Марсель Марсо начал пантомимой показывать за каждого участника- как оно было.
-Слющи, такой довольни, весели был…всо такое…и тут- брах!!!
Моя ринулась в прихожую, я за ней- чтоб выдернуть телефонный шнур, если начнет звонить.
Но когда она начала ковыряться в аптечке, я успокоился и вернулся в ванную. Плеснул в лицо воды, резко потер уши- и пострадавшая открыла глаза, потом сама поднялась.
-Ой, а что было? У меня в глазах потемнело…Георгий, дай немного отдохнуть, а?!- понятное дело, “ Георгий”- это к Гии. Потом меня охватил богатырский сон, а потом когда

7 сентября уже не слишком рано я проснулся, то пришлось из ко
Ваше мнение:
  • Добавить своё мнение
  • Обсудить на форуме


    2007-08-08 22:09:31 Сталкер
    Пожаловаться администрации на комментарий
        А дальше? Обалденная повестуха.


    Комментарий:
    Ваше имя/ник:
    E-mail:
    Введите число на картинке:
     





    Украинская Баннерная Сеть


  •  Оценка 
       

    Гениально, шедевр
    Просто шедевр
    Очень хорошо
    Хорошо
    Нормально
    Терпимо
    Так себе
    Плохо
    Хуже не бывает
    Оказывается, бывает

    Номинировать данное произведение в классику Либры



    Подпишись на нашу рассылку от Subscribe.Ru
    Литературное творчество студентов.
     Партнеры сайта 
       

    {v_xap_link1} {v_xap_link2}


     Наша кнопка 
       

    Libra - литературное творчество молодёжи
    получить код

     Статистика 
       



    Яндекс цитирования

     Рекомендуем 
       

    {v_xap_link3} {v_xap_link4}








    Libra - сайт литературного творчества молодёжи
    Все авторские права на произведения принадлежат их авторам и охраняются законом.
    Ответственность за содержание произведений несут их авторы.
    При воспроизведении материалов этого сайта ссылка на http://www.libra.kiev.ua/ обязательна. ©2003-2007 LineCore     
    Администратор 
    Техническая поддержка